Дорога Славы - Роберт Хайнлайн

Я начал с того места, где говорилось: “Красота Земли нас влечет к себе, и дюзы громко ревут”, — я подумал о том, что дюзы кораблей сегодня уже не ревут. Я все еще размышлял над этой проблемой, когда подошел к концу песни: “Дай увидеть покров голубых облаков и зеленые холмы Земли”…[111]

Я поднял взгляд и увидел, что у Молли по щекам катятся слезы.

Мысленно я дал пощечину самому себе. Я отложил аккордеон и встал. Папа спросил:

— Что такое, Билл?

Я пробормотал, что мне нужно взглянуть на Мейбл.

Я вышел из жилой комнаты, надел свою теплую одежду и действительно вышел наружу. Но я не пошел в стойло. Шел снег, и было темно, хоть выколи глаз, хотя солнце зашло всего лишь пару часов назад. Небо было закрыто плотными облаками, так что не видно было даже Юпитера.

Потом облака на западе стали тоньше, и я смог различить в красноватом сиянии море и горы. Горы были покрыты снегом, а море казалось гладкой холодной лиловой пустыней. Обломки скал вне нашего участка отбрасывали жуткие тени. Эта картина соответствовала моему настроению. Несколько мгновений я думал о чистилище.

Я подумал о том, чего я здесь ищу.

Облака на западе разошлись, и я увидел одну-единственную зеленую звезду, ярко сияющую низко над горизонтом.

Земля.

Я не знал, сколько времени я стоял тут. Потом кто-то положил мне руку на плечо, и я вздрогнул. Это был папа.

— Что такое, мальчик? — спросил он.

Я хотел что-то сказать, но слова застряли у меня в горле, и я не произнес ни звука. Наконец я выдохнул:

— Папа, почему мы сюда пришли?

— Ты хочешь сказать, что ты это знаешь?

— Я знаю, — ответил я.

— И все же главной причиной нашего прихода был страх, что наши внуки умрут от голода. Земля слишком перенаселена, Билл.

Я снова бросил взгляд на зеленую звезду.

— Папа, я сделал открытие. В жизни есть кое-что еще, кроме хорошего трехразового питания. Конечно, мы можем получать здесь богатые урожаи — почва здесь еще не истощенная. Но внуки наших внуков на Ганимеде не могут рассчитывать на это. И это будет несправедливо по отношению к ним. Я знаю, что мы допустили ошибку.

— Ты ошибаешься, Билл. Твоим детям здесь понравится, как нравится в Гренландии тамошним эскимосам.

— Я очень сомневаюсь в том.

— Обдумай все! Предки эскимосов не были эскимосами; они тоже были переселенцами. Если ты отправишь своих детей на Землю, может быть, затем, чтобы они ходили там в школу, они тоже будут испытывать ностальгию по Ганимеду. Они будут ненавидеть Землю. Они будут весить слишком много, воздух для них будет слишком плотен, климат и люди Земли будут для них отвратительны.

— Гмм… послушай, Джордж, тебе нравится здесь? Ты доволен, что мы сюда прилетели?

— Я беспокоюсь о Пегги, Билл.

— Да; я это знаю. Но как это для тебя самого и для Молли?

— С Молли все в порядке. Женщины всегда могут взять себя в руки, даже если они иногда бывают подавлены. Это ты еще узнаешь, — он откинул голову и сказал: — Я приду позже. А теперь иди в дом и выпей с Молли чашку чая. Потом еще загляни в крольчатник. Я думаю, крольчиха скоро должна разродиться. Мне бы не хотелось терять крольчат, — он расправил плечи и пошел прочь. Я подождал, пока он не скрылся из вида, потом вернулся в дом.

16. СЛОЖЕНИЕ СИЛ

Потом внезапно пришла весна, и все снова стало хорошо.

Даже зима была для нас чем-то необходимым, но теперь она кончилась. Нам нужна была зима. Замораживание и таяние было необходимо, чтобы улучшалась структура почвы, не говоря уже о том, что некоторые культуры не могли развиваться без пауз. И все же четыре недели непогоды не каждому были по душе.

Папа закончил свою работу в городе, когда пришла весна, и все мы стали засевать поля. Я взял напрокат электротележку и стал разбрасывать землю, богатую бактериями, между уж“ обработанными полосами. Потом мы начали подготавливать небольшой овражек для наших яблонь. Я посадил туда зернышки, которые подарил мне папа Шульц. Сначала я оставил их у Шульцев, а потом, когда мой дом был готов, я перенес их в нашу жилую комнату. Шесть зернышек взошло, и яблоньки достигли почти полуметровой высоты.

Теперь я хотел попытаться оставить их снаружи. Может быть, мне следовало взять их в дом следующей зимой, но мне необходимо было попытаться акклиматизировать их.

Папа тоже был заинтересован в такой попытке, не столько из-за фруктов, сколько из-за древесины. Дерево, казалось, было устаревшим материалом, однако хоть раз попытайтесь обойтись без него! Я думаю, Джордж уже видел склоны Больших Сахарных Гор, покрытые елями и соснами.

Итак, мы заполнили небольшой овражек почвой, предварительно расширив его. Мы пожертвовали на это много нашего компоста, а также немного нашей драгоценной богатой бактериями почвы. Там было достаточно места для двадцати деревьев. Но мы сначала высадили туда шесть наших карликов. Потом пришел папаша Шульц и дал нам пару советов. Затем он прошел внутрь дома и поздоровался с Пегги. Ему едва хватило места в ее маленькой комнатке. Джордж всегда говорил, что давление воздуха в помещении существенно снижается, когда папа Шульц делает вдох.

Немного позже мой папа и папаша Шульц беседовали в жилой комнате. Когда я хотел уйти, папа удержал меня.

— Билл, — спросил он, — как ты относишься к тому, чтобы нам сделать здесь пару окон? — он указал на пустую стену.

Я уставился на него.

— Но как же мы тогда сохраним в этой комнате тепло?

— Мы вставим в окна настоящие оконные стекла.

— О, — я задумался над этим. Я еще никогда за всю свою жизнь не жил в комнате с окнами. Мы всегда жили в наемных домах. Конечно, на Земле я видел окна, особенно в сельских домах, но на Ганимеде не было ни одного-единственного окна, и мне никогда не пришло бы в голову, что можно жить иначе.

— Папаша Шульц хочет сделать окна у себя в доме, — тихо сказал папа. — Мне кажется, будет великолепно сидеть в комнате и глядеть из окна на море.

— В каждом настоящем жилище должны быть камин и окна, — объяснил Шульц. — Теперь, естественно, я сделаю окна.

Папа кивнул.

— У людей в домах раньше всегда были окна. Только в последнее время люди стали запираться в этих безобразных жилищах с климатизаторами и искусственным освещением. Людям больше не нужно никаких окон, потому что они все время сидят, уставившись в эти проклятые телеэкраны.

Это была ошеломляющая идея, но я нашел ее великолепной. Я знал, что в городе производят стекло. Джордж сказал, что стекло — это древнейший материал и один из тех, что легко изготавливать. Но я всегда думал только о стеклянных мисках, стаканах и бутылках. Мысль об окнах никогда не приходила мне в голову.

Окно для наблюдения — прекрасная мысль. Мы могли сделать одно окно на юг, чтобы любоваться морем, а другое на север, чтобы смотреть на горы. Ночью, лежа в постели, я мог бы смотреть из окна на Юпитер.

Спокойнее, Уильям, сказал я сам себе, скоро у тебя будет стекло. После того как папаша Шульц ушел, я поговорил об этом с папой.

— Да, насчет окон — это хорошая мысль, особенно для комнаты Пегги. Но возникает следующий вопрос: хватит ли у нас для этого денег?

— Я уже подумал об этом, — сказал папа.

— Я имею в виду, хватит ли у нас денег без того, чтобы ты снова работал в городе? Ты уже заработался до полусмерти — но это было действительно необходимо. Теперь же ферма прокормит нас всех.

Он кивнул.

— Об этом я и хотел поговорить с тобой. Я решил больше не работать в городе. Я буду только преподавать по субботам.

— Надо ли тебе это делать?

— Мне это нравится, Билл. И тебе не надо беспокоиться о стоимости оконных стекол. Мы получим их бесплатно. Я помогал в разработке проекта стекольного завода. А теперь снова приступим к работе. Около трех часов должен пойти дождь.

Примерно тремя неделями позже луны Юпитера образовали прямую линию. Такое событие происходит исключительно редко. Ганимед, Каллисто, Ио и Европа — все они оказываются по одну сторону Юпитера. Они занимают почти такое же положение каждые семьсот два дня, но никогда не выстраиваются в прямую линию. Вы должны знать, что все периоды их обращения различны — от менее чем двух дней у Ио до целых четырнадцати дней у Каллисто. Но противостояние происходит довольно редко. Это происходит потому, что их орбиты имеют различный эксцентриситет, и потому, что орбиты их находятся в разных плоскостях. Как уже говорилось, противостояние всех лун происходит очень редко.

А на этот раз должно было быть еще и противостояние с Солнцем. Юпитер находился в своей полной фазе. Мистер Хукер, главный метеоролог, сказал, что такое противостояние в ближайшие вести тысяч лет больше не произойдет.

Можете себе представить, в каком мы все были напряжении. Специалисты из проекта “Юпитер” были вне себя и не отходили от твоих приборов наблюдения.