Социализм. История благих намерений - Александр Монович Станкевичюс

уязвим перед эпидемией. Картофелем было засеяно более 30 % пригодной для сельского хозяйства земли. Остальную площадь, пригодную для сельского хозяйства, использовали для разведения коров, т. е. как пастбища, – спрос на говядину был весьма высок в метрополии.

Вероятно, ситуация усугублялась тем, что сельское хозяйство в Ирландии существовало фактически в условиях отсутствия собственника. Дело в том, что большая часть земли хоть и принадлежала английским лендлордам, которые арендовали ее ирландцам, но сами эти лендлорды практически никогда не управляли своими владениями и даже могли ни разу не побывать в Ирландии, проживая в метрополии. Управление земельными богатствами передавалось посредникам, которые и делили землю для сдачи в аренду ирландцам; при этом, не являясь собственниками, они стремились действовать экстенсивно, выжимая максимум прибыли из площади, разделяя ее на очень маленькие участки земли в 0,4–6 га. Это и обусловило ирландскую зависимость от картофеля, поскольку это неприхотливое растение может давать высокий урожай на небольшой территории и бедной почве. Однако считать поведение арендаторов и посредников ключевой причиной высокого числа жертв нелепо – такая модель существовала не одно десятилетие, а проблемные урожаи в Ирландии были делом постоянным. Весьма важным фактором здесь может быть очень быстрый рост населения острова – в 1750 г., например, население Ирландии составляло всего 2,5 млн, и уже через 100 лет оно возросло более чем в три раза.

Когда наступили годы голода, арендаторы стали разоряться, а посредники и землевладельцы начали их изгонять, доходя даже до выселения из домов и их сноса за долги. Это, само собой, тот самый фактор, которого теоретически можно было избежать. Но он был закономерен. Арендаторы были источником дохода землевладельцев. Когда арендаторы разорились, землевладельцы начали разоряться вслед за ними, что привело к росту задолженностей последних перед банками и собственными членами семьи, которые претендовали каждый на свою долю в хозяйстве в результате завещаний и брачных соглашений. Землевладелец не мог получить доход с земли, пока не выплатил бы все свои обязательства. При этом стоимость его земли как на продажу, так и на аренду сильно упала как раз в результате эпидемии. Но и продать ее землевладелец в счет погашения долгов не мог до тех пор, пока не были приняты законы об обремененных имениях от 1848 и 1849 гг. Отчасти это привело к тому, что богатые спекулянты стали скупать дешевую землю, повышать арендную плату арендаторам либо же сгонять их с целью создания в землевладении новых пастбищ для скота. Эгоизм отдельных воротил усугубил ситуацию для нескольких десятков тысяч людей, но едва ли мог претендовать на ключевую причину роста смертности.

Вопреки мифам об умышленном геноциде ирландцев английским государством, в действительности последовали как государственные и общественные, так и международные меры для борьбы с голодом. Правительство премьер-министра Роберта Пиля оперативно закупило в Америке кукурузную муку на 100 тыс. фунтов стерлингов, однако оно не могло своевременно поступить на рынок из-за необходимости предварительного измельчения, что потребовало некоторого времени. Также благодаря Пилю были отменены деструктивные протекционистские «хлебные законы», защищавшие английских фермеров от конкуренции с иностранцами и удерживавшие цены на хлеб и зерно на искусственно завышенном уровне. Это позволило избежать избыточной смертности в 1845/46 г., однако в 1846 г. правительство Пиля уступило место правительству Рассела, которое решило действовать другими, менее эффективными, мерами. В 1846/47 г. вместо прямой помощи предпочтение было отдано организации общественных работ, которые, однако, провалились. Здесь важно отметить еще одну важную вещь, также мифологического свойства. Часто в статьях и литературе можно встретить мнение, будто бы голод в 1846 г. усугублялся приверженностью английского правительства свободной торговле. Якобы из-за нежелания создавать проблемы купцам английское правительство не особо охотно вмешивалось в ирландский рынок с целью ограничения вывоза продовольствия.

На первый взгляд, это кажется убедительным – экспорт продовольствия из Ирландии (рыбы, мяса, масла, алкоголя, овощей) в 1846–1847 гг. был действительно внушительным. Например, в феврале 1847 г. только в Бристоль было ввезено 377 ящиков яиц и 383 ящика с рыбой. С 1846 по 1850 г. Ирландия экспортировала три миллиона животных, которых можно было бы съесть на острове [448]. Однако обвинители свободного рынка умалчивают, что его на самом деле не было. Благожелательность британского государства касалась только собственных купцов, но не международной торговли. Импорт и экспорт сдерживались Навигационными актами, отмененными только в 1849 г., и фрахтовыми сборами, имевшими высокую волатильность и выросшими после начала голода в целых три раза. Все это препятствовало дешевому импорту продовольствия в Ирландию. Подобное несоответствие этих ограничений и «приверженности свободному рынку» было замечено Исааком Баттом, юристом и профессором Тринити-колледжа, который сказал: «…если министры решили доверить жизнь ирландцев частному предпринимательству, разве для них не было бы разумным и справедливым, чтобы частное предпринимательство не обременялось какими-либо ограничениями в выполнении задачи по снабжению провизией пяти миллионов человек» [448].

В 1847 г. провал плана по организации общественных работ и деструктивность ограничений для импорта стали очевидны, поэтому Навигационный акт и пошлины на иностранное зерно были временно приостановлены. Были открыты т. н. суповые кухни, где голодающие могли бесплатно получить суп, и работные дома, где можно было получить и работу, и крышу над головой. Общественные организации, Католическая церковь и протестантские благотворительные общества также старались сделать все возможное для победы над голодом. Энцикликой Praedecessores nostros от 25 марта 1847 г. папа римский Пий IX привлек к беде ирландцев внимание католиков (и не только) со всего мира. К делу также подключались другие страны, и частные пожертвования, и даже индейские племена. В США были созданы специальные комитеты для помощи Ирландии. В общей сложности удалось собрать 1,5 млн фунтов стерлингов, запасы одежды и еды. Благодаря этой поддержке к 1849 г. голод начал отступать.

Я совершенно не склонен винить британское правительство в намеренной организации или усугублении голода в Ирландии. Сравнение с действиями государства в предыдущие кризисы и вообще наличие последних служит здесь весомым доказательством такой позиции. Во-первых, сам по себе голод 1845–1852 гг. по уровню катастрофичности не был чем-то уникальным для Ирландии. В 1740–1741 гг. остров уже имел дело с ужасным голодом, вызванным холодной сухой погодой. Тогда Ирландию населяло 2,4 млн человек, но потери составили до 20 % населения, т. е. 480 тыс. душ. Во-вторых, в других эпизодах продовольственного кризиса правительство не оставалось равнодушным и принимало меры, которые смогли помочь не довести кризис до полномасштабного голода. Нехватка продовольствия ощущалась в 1782–1783 гг., и тогда были закрыты все порты на экспорт, чтобы сохранить все произведенное на острове продовольствие для внутреннего потребления и помощи голодным, а импортерам предлагалось вознаграждение. В годы экономического кризиса 1799–1800 гг. вводилось эмбарго на экспорт ирландского картофеля. Наконец, в 1816 и 1821 гг. государство организовывало отгрузку зерна