Улыбка Амура - Ирина Леонидовна Касаткина

будет любить! Только бы поправился. А вы не лезьте, не лезьте, умоляю! Дайте нам жить!

Больше Настя слушать ее не могла. Оттолкнув Ляльку, она вынеслась из больницы, добежала до первой попавшейся скамейки и, упав на нее, разрыдалась. Она долго плакала, стараясь слезами смыть с души терзавшую боль, но та все никак не проходила. Наконец, устав, она горестно вздохнула, вытерла платком лицо и огляделась. Больничный парк был пуст, лишь вдали за деревьями виднелась подъехавшая санитарная машина, из нее вынесли носилки с больным. Настя собралась подняться, как вдруг ее внимание привлекло движение на сосновой ветке. Она подняла голову. Голубовато-рыжий зверек с пушистым хвостом бесстрашно сидел на расстоянии протянутой руки и выжидающе смотрел на нее. Белка! Ждет подачки, подумала Настя, наверно больные их кормят. А мне и дать ей нечего. Пришла с пустыми руками в больницу, бестолковая. В следующий раз пожарю папе его любимых блинчиков с мясом.

В следующий раз? А будет ли он? Снова встречаться с Соловьевой не хочется до ужаса. Если папа позвонит, решила она, тогда пойду. Может, Ляльки не будет, не все же время она там торчит. От этой мысли стало немного легче. Почувствовав голод, она купила в ларьке пирожок и поехала домой.

Глава 54. Роодственники

Целую неделю Настя искала работу, но так и не нашла. То ей предлагали ехать на уборку овощей, то разносить почту. Один раз предложили поехать вожатой в лагерь, а когда она почти согласилась, нашлась девушка постарше. В городском отделе образования ей пообещали должность вожатой в школе, но только с сентября, до которого было еще два месяца.

Вернувшись однажды домой после очередного неудачного похода в Центр трудоустройства, Настя увидела на скамейке у подъезда муромских родственников − тетю Нину и дядю Юру. У их ног стояли чемоданы и большая плетеная корзина.

− Племяшечка! − Радостно раскинув руки, дядя заключил ее в объятия. − А мы вот решили нагрянуть без предупреждения. Примешь незваных гостей?

− Конечно! − Настя искренне обрадовалась им. − Что же вы не позвонили, я бы пораньше пришла.

− Так мы ж не знаем твоего номера. Ничего, мы недолго ждали.

В корзине оказалось замечательные угощения: три трехлитровых баллона с маринованными моховиками и целая вязка сушеных белых. Как мама обрадовалась бы, она их так любила! — подумала Настя, и настроение ее резко упало. Дядя, сразу заметив помрачневшее лицо племянницы, осторожно спросил:

− Настенька, коли помешали, гостиницу поищем, где подешевле, − ты скажи, не стесняйся.

− Что вы, дядя Юра, − горячо возразила племянница, − я вам так рада! Просто, про маму подумала, как она бы тоже обрадовалась. Прежде.

− Не нашли ее?

− Нет, ищут. А папа в больнице, но врачи говорят, что самое страшное позади. Его снова перевели в общую палату. Можете навестить, когда захотите.

− Ты с ним видишься?

− Да, почти каждый день. Покушать ему ношу, там кормят не очень.

− А эта его? Как у тебя с ней.

− Да никак. Я прихожу, она уходит. Его нельзя расстраивать. Вы тоже с ним поаккуратнее, ничего такого не говорите, ладно? Особенно про маму. Он сам себя все время казнит. Что теперь поделаешь.

− Как дальше-то будет?

− Не знаю. Мама, даже если вернется, никогда его не простит. Но она, наверно, не вернется. − Настя изо всех сил старалась не заплакать. − А я никак на работу не устроюсь.

− А институт? Ты что, уже не будешь поступать?

− Да я уже поступила в Питерский университет. По сертификатам ЕГЭ. И на очное, и на заочное отделения, уже подтверждение прислали. Буду учиться заочно. В сентябре меня берут на работу вожатой в одну школу. А до того времени, наверно, пойду почту разносить.

− А чего так?

− А как? У папы я деньги ни за что не возьму. Уже взрослая, пора самой себя обеспечивать.

− Какая ты взрослая? − тебе только семнадцать лет! Девочка еще.

Уже не девочка, мрачно подумала Настя. — Скоро восемнадцать, — возразила она. — Вы когда к папе собираетесь?

− Сейчас Юрий пойдет. Ты поподробнее дорогу расскажи да как его в больнице найти. А мы с тобой еще побалакаем.

Собрав гостинец, Нина проводила мужа. Затем вернулась на кухню к Насте, чистившей картошку.

− Вот что, Настенька. Мы тут подумали и решили: никакой работы! Тебе надо учиться и только очно. Езжай в Питер к Наталье, она тебе выделяет комнату. Не возражай, дослушай. Сюда можно пустить квартирантов, вот тебе и деньги на жизнь. Думаю, Олег полностью нас поддержит, тем более, у него есть где жить. Кроме того, ты стипендию будешь получать. И что значит: не брать у отца деньги? Он обязан помогать, пока ты будешь учиться.

− Но у него новая жена. Она тоже студентка. И ребенок будет. На всех его зарплаты не хватит. А когда мама вернется, где она будет жить? Если квартиру сдадим.

− Детка, не будем гадать. Мы с Олегом все обсудим спокойно и что-нибудь придумаем. Одно не подлежит обсуждению: ты едешь в университет! Со временем сможешь подрабатывать − репетиторством или еще чем. Если с деньгами возникнут проблемы. Сейчас все студенты подрабатывают.

− А я не стесню Наташу? Все-таки чужой человек в доме. И как к этому отнесется ее сын?

− Да чего там стеснишь! У них четыре комнаты. А что Юрка? Он − то в институте, то в своем турклубе ошивается, чем ты можешь помешать? Наоборот, когда прибрать поможешь, а когда и поесть приготовишь. Я до сих пор помню твои блинчики с грибами. Вот уж наедятся! И вот еще что. Нечего тебе здесь до сентября делать. Езжай через неделю с Юрием в Муром. Там тебя в лесу ждут, не дождутся. Деньжат подзаработаешь и душой отойдешь от всех этих ужасов. И не возражай, — коль матери нет, я за тебя отвечаю!

− Ой, тетечка Ниночка! − Настя бросилась тетке на шею и радостно разревелась. Слезы теперь стали для нее источником душевного облегчения. − Ой, спасибо! А то я была как в темноте. Теперь хоть какой-то просвет появился. Только — как же мама? И у Наташи начинаются вступительные экзамены. Завтра химия, а через три дня физика. Я должна помочь, ведь она моя подруга. Не могу уехать, не узнав, поступила она или нет.

− Так. − Нина убавила огонь под закипевшей кастрюлей, села на табуретку и задумалась. − Юрий столько ждать тебя не сможет,