Петр Грушин - Владимир Светлов

В то же время, изучая сделанные из космоса снимки строительства объектов А‑35 и фотографии с парадов на Красной площади, где дважды в год демонстрировались противоракеты, американцы окончательно убедились в том, что СССР находится на пути к развертыванию боевой системы ПРО. Зная о пристрастии советских руководителей сообщать о самых значительных достижениях страны к юбилейным датам, в США готовились к тому, что советская система ПРО вступит в строй к 7 ноября 1967 года.

В июне 1967 года, воспользовавшись приездом на Генеральную Ассамблею ООН советского «премьера» А. Н. Косыгина, президент США Л. Джонсон пригласил его для конфиденциальной беседы в Глассборо. Связавшийся с Москвой Косыгин получил «добро» на незапланированную ранее встречу. Она состоялась 23 июня, и среди прочих затронутых на ней тем был и вопрос развертывания в СССР системы ПРО.

Джонсон и Макнамара, оперируя расчетами и цифрами, попытались убедить Косыгина отказаться от создания системы ПРО, поскольку США смогут преодолеть ее путем развертывания большего количества межконтинентальных баллистических ракет. Но, имея за спиной очевидные успехи советских ученых и конструкторов в создании системы ПРО, Косыгин не принял этого предложения. Протоколы той встречи сохранили фразу, сказанную Косыгиным американским руководителям: «Защита моральна – наступление нет». Почти в духе римских императоров…

Спустя три месяца американским руководством был дан «зеленый свет» работам по очередной программе создания системы ПРО, обозначенной «Сентинел». По планам, она предназначалась для обороны основных административных центров и отдельных объектов на территории США, а также для уничтожения одиночных головных частей МБР. В состав «Сентинел» должно было войти до 1000 ракет «Спартан» и «Спринт».

Однако и на этот раз обнаруженная вскоре невысокая эффективность системы заставила прекратить работы. В марте 1969 года на смену «Сентинел» пришел ее модифицированный вариант – система «ограниченной» противоракетной обороны «Сейфгард». Смысл модификации заключался в значительном изменении задач, стоящих перед системой. В первую очередь «Сейфгард» предназначалась для защиты баз МБР, и это обосновывалось необходимостью исключения неожиданного нападения на стратегические силы США. В первом варианте «Сейфгард» предполагалось включить в ее состав до 700 противоракет «Спартан» и до 300 противоракет «Спринт».

Обосновывая принятие осенью 1969 года решения о начале развертывания «Сейфгард», новый президент США Р. Никсон заявил, что под Москвой уже разворачиваются стартовые установки для противоракет, а давний противник систем ПРО Р. Макнамара добавил, что «предпринимаемая США мера предосторожности необходима ввиду того, что в начале‑середине 1970‑х годов ограниченным ракетно‑ядерным потенциалом будет обладать Китай, и его руководство может принять „иррациональное“ решение о нанесении удара по США».

Впрочем, к тому времени в мировой политике уже начали появляться первые признаки «разрядки», положившей к началу 1970‑х годов конец первой фазе противоракетной гонки. Вывод о бесперспективности развертывания противоракетных систем, способных обеспечить защиту от массированного ядерного нападения, был сделан обеими сверхдержавами. В результате в мае 1972 года в Москве был подписан Договор, дополненный через два года Протоколом, которыми установили количественные и качественные ограничения в отношении допустимых систем ПРО.

В соответствии с этим Договором было разрешено развернуть вокруг Москвы систему А‑35, а США предпочли развернуть свой «Сейфгард» около базы МБР в Гранд Форкс. Однако «Сейфгард», вступивший в строй в 1974 году, служил недолго – через несколько месяцев после начала работы его законсервировали.

Конечно же, подписанные соглашения не приостановили работу в области создания средств противоракетной обороны, направленных на совершенствование технологий и фундаментальные исследования. Не приостановили они и напряженную, бескомпромиссную войну мозгов, занимавшихся неустанным поиском и преподнесением «сюрпризов» друг другу. Еще более неожиданных, чем те, которые появлялись во время войны во Вьетнаме…

В течение всей войны во Вьетнаме о каждом сбитом над страной американском самолете сообщалось в местных газетах, по радио или в листовках. Так, 29 апреля 1966 года было сообщено, что сбит 1000‑й самолет, 14 октября 1966 года – 1500‑й, 4 декабря 1966 года – 1600‑й…

Каждая такая победа ценилась вьетнамцами по самому высшему разряду и отмечалась соответствующим образом.

Еще в августе 1965 года, вскоре после первых успешных пусков по американским самолетам зенитных ракет, на позицию одного из дивизионов СА‑75 приехал вьетнамский руководитель Хо Ши Мин. Одетый в простую крестьянскую одежду и сандалии, он крепко жал руки советским советникам и говорил:

– Вы сбили тремя ракетами четыре самолета. Я бы пожелал вьетнамским зенитчикам четырьмя снарядами сбивать хотя бы один самолет!

Одной из самых известных тогда во Вьетнаме историй стал рассказ о том, как один крестьянин устроил засаду на американский бомбардировщик, который несколько раз прилетал бомбить дорогу. Он улегся под старым грузовиком с винтовкой и, после того как бомбардировщик вновь начал бомбить дорогу, на которой находился грузовик, открыл прицельный огонь. В результате одна из пуль попала в летчика. Самолет рухнул, а крестьянин стал «народным героем», преподавателем на курсах «народной войны», где он передавал свой ценный опыт.

Впрочем, тонкости этой политики приводили к использованию в этой войне и таких средств, которые вообще не предусматривались ни в каких штабах или конструкторских бюро.

Так, на некоторых излюбленных американцами маршрутах низковысотных полетов вьетнамцы копали рвы и наполняли их взрывчаткой с обрезками арматуры. При подлете самолета эта «адская смесь» подрывалась, и пролетавший через неожиданно вздымавшуюся из земли стену из огня и железных осколков самолет получал значительные повреждения. В таких случаях летчик даже не успевал катапультироваться.

С этим, да и не только с этим, нововведением вьетнамской войны в октябре 1966 года познакомился прилетевший во Вьетнам главком Войск ПВО П. Ф. Батицкий. Ему вьетнамцы рассказали как об успехах, так и о проблемах, связанных с «Тен Лыа Лиенсо» – советскими ракетами.

Конечно, эти ракеты вьетнамцам нравились. Уровень эффективности их действия и простота конструкции, доступная пониманию даже для неискушенных в технических познаниях людей, находились на практически идеально найденном оптимуме, соответствовавшем условиям того времени. Так, докладывая Батицкому о том, что в течение 1966 года американцам удалось ракетами и бомбами повредить 61 зенитную ракету, вьетнамцы с гордостью заявляли, что силами советских и вьетнамских специалистов удалось восстановить почти половину из них.

Вскоре после отъезда Батицкого в СССР во Вьетнам для выполнения работ по восстановлению и модернизации ракетного вооружения стали регулярно приезжать работники промышленности, сотрудники НИИ и КБ. В том же году на полигоне в Капустином Яре были развернуты испытания по проверке решений, принимаемых в процессе совершенствования С‑75.

С 1967 года во Вьетнаме начала непрерывно работать научно‑исследовательская группа, которая анализировала результаты боевого использования СА‑75 и конкретные условия проведения стрельб, выполняла эксперименты по повышению помехоустойчивости комплекса, выбору варианта новой боевой части ракеты.

К апрелю 1967 года в ОКБ‑2 была выполнена работа по оценке возможности поражения с помощью ракет С‑75 воздушных целей, находящихся на высотах 100–300 м, к ноябрю – получены первые результаты экспериментальных стрельб ракетой В‑755 на минимальную дальность.

Большинство из предпринимаемых нововведений буквально «с колес» уходили во Вьетнам. В результате для находящихся там комплексов удалось:

1) уменьшить до 5 км ближнюю границу зоны поражения и снизить до 300 м нижнюю;

2) обеспечить функционирование комплекса СА‑75 в условиях интенсивных радиопомех;

3) сократить время выхода на режим готовности до 30 с;

4) освоить стрельбу в режиме «пассивного приема», то есть сопровождения цели по сигналу помехи от нее;

5) ввести метод «ложного пуска» путем включения передатчика радиокоманд управления ракетой без выполнения пуска ракеты, что вводило американских летчиков в заблуждение, заставляя выполнять маневры уклонения.

Наибольшую пользу «ложный пуск» приносил в момент непосредственной атаки объекта: пилотам сразу же становилось не до наземной цели!

Еще одна работа, выполненная на полигоне, была связана с повышением эффективности боевого снаряжения ракеты. Как показал опыт первых ракетных обстрелов самолетов, совершавших энергичные противоракетные маневры, при встрече ракеты с целью поток осколков не накрывал наиболее уязвимые агрегаты. Простейшие расчеты показывали, что требовалось увеличить угол разлета осколков, сохранив при этом необходимую плотность их потока. Для этого надо было уменьшить размеры и массу осколков, и на полигоне специальными метательными снарядами, с осколками разных масс, были многократно обстреляны остатки сбитых самолетов, благодаря чему были выбраны оптимальные параметры осколков. Разработанную с помощью этих исследований новую боевую часть ракеты, с более широким углом разлета осколков, срочно изготовили, и все готовившиеся для отправки во Вьетнам ракеты переснарядили.