Петр Грушин - Владимир Светлов

На новом самоходе была полностью изменена компоновка средств комплекса. Вместо значительно разнесенных антенн радиолокатора и направляющих пусковой установки на крыше машины было установлено единое антенно‑пусковое устройство. Подобная компоновка средств ЗРК малой дальности со временем была признана классической, позволяющей не только сделать более простую и жесткую конструкцию, менее подверженную колебаниям и вибрациям, но и обстреливать цели с минимальными ограничениями по секторам. Появились на машине и телевизионно‑оптический визир, средства навигации и ориентирования относительно сторон света. Существенно улучшились и условия работы боевого расчета – более удобно стали располагаться блоки систем и органы управления: многочисленные табло, приборы, переключатели, кнопки…

Но в требуемые ограничения по массе вписаться не удалось и на этот раз. Не удалось и обеспечить выполнение требования стрельбы с хода – создать стабилизированную платформу для потяжелевшего антенно‑пускового устройства оказалось невозможно. Но все эти отступления были неизбежной платой за тот неосмотрительный оптимизм, с которым в 1960 году вырабатывались и принимались требования к «Осе».

В целом же очередная смена разработчиков оказалась результативной – уже в марте 1970 года начались заводские испытания комплекса. В июле 1970 года «Оса» была предъявлена на государственные испытания.

Корабельный вариант «Осы» к этому времени был уже принят на вооружение. Безусловно, на создании «Осы‑М» также сказались неоднократная замена разработчиков и «уточнение» заданных характеристик. Так, первый вариант разработанной в начале 1960‑х годов ленинградским ЦКБ‑34 для «Осы‑М» пусковой установки СМ‑126 предназначался для установки на ней четырех ракет 9МЗЗ. Но в ноябре 1963 года по приказу министра эту работу продолжили в ленинградском ЦКБ‑7, где началась разработка своего варианта пусковой установки – ЗИФ‑122. Предполагалось, что в ее составе ракеты будут размещаться на четырех барабанах, при этом на каждом барабане установят по пять ракет.

Но после выпуска сентябрьского Постановления 1964 года и получения от Грушина материалов нового эскизного проекта по значительно потяжелевшей 9МЗЗ оказалось, что необходима коренная переработка пусковой установки. Новый вариант пусковой установки на две ракеты был полностью автоматизирован, с дистанционным управлением стрельбой. Она обеспечивала снаряжение и хранение ракет, их предстартовую проверку и подачу для запуска. Главной отличительной особенностью ЗИФ‑122 стало то, что она была так называемого скрывающегося типа: в исходном положении две пусковые направляющие балки находились в подпалубном помещении корабля, а при подготовке и ведении стрельбы поднимались. Кроме обеспечения скрытности и надежной защиты пусковой установки от внешних воздействий такое решение значительно повышало устойчивость, что было особенно важным для небольших боевых кораблей.

В серийное производство ЗИФ‑122 запустили в 1967 году, и в том же году на опытовом корабле ОС‑24, вслед за В‑611, начались испытания 9МЗЗ. Значительных проблем, требовавших приостановок и продления сроков разработки не отмечалось. И в марте 1969 года Министерствами судостроения, радиопромышленности, авиационной промышленности, общего машиностроения и ВМФ было подписано решение о завершении совместных испытаний «Оса‑М».

В июле 1970 года на полигоне Эмба вновь начала работать государственная комиссия, которую возглавил генерал‑майор М. Савельев. В ее состав от «Факела» были включены: В. В. Пачкин, один из руководителей испытательной службы предприятия, и Ф. О. Согомонян.

При подготовке этих испытаний на полигоне был создан полунатурный моделирующий комплекс, предназначенный для предварительной и дополнительной к стрельбовым испытаниям оценки процессов функционирования комплекса. Это позволило обеспечить реализацию отдельных пунктов программы испытаний при условиях, которые были более жесткими, чем обычно. Так, для уточнения некоторых характеристик РЛС комплекса обеспечивавшие проведение испытаний самолеты должны были летать на высотах в несколько раз ниже, чем разрешалось руководством ВВС. Преодолеть этот запрет и получить от главкома ВВС разрешение на выполнение подобных полетов удалось лишь после долгих переговоров.

Возникли сложности и при стрельбе ракетами по радиоуправляемым мишеням Ла‑17, которые были предназначены для испытаний зенитных комплексов с высокой нижней границей поражения и не были рассчитаны на полеты, проходившие в нескольких десятках метров от земли. Умельцы эмбенского полигона справились и с этой задачей, доработав соответствующим образом аппаратуру мишени.

Впрочем, и после этой доработки предсказать заранее и с высокой точностью высоту, на которой будет происходить полет мишени, оказалось невозможно. А знать реальную высоту полета мишени испытателям было необходимо, чтобы определить дальность, на которой следует произвести пуск ракеты. Ведь с увеличением высоты поражения росла и возможная дальность перехвата мишени.

В силу же конструктивных особенностей работы «Осы» по низколетящим целям (антенна станции сопровождения цели при стрельбе стопорилась) выполнять подобные оценки расчет не мог. Ненамного больше пользы в решении этого вопроса приходилось ожидать и от радиолокационных средств системы внешнетраекторных измерений полигона.

Эту проблему удалось преодолеть следующим образом. С помощью оптических приборов ближайших к стартовой позиции площадок системы внешнетраекторных измерений определялись углы места нахождения мишени. В свою очередь, радиолокационные станции этих площадок должны были измерять дальность до мишени. В результате, имея заранее подготовленную таблицу «высот‑дальностей», оператор комплекса в соответствии с сообщавшейся ему высотой полета мишени определял дистанцию, на которой он должен был производить пуск ракеты.

Заданная для комплекса предельно малая высота поражения цели оказывала существенное влияние и на требования к работе радиовзрывателя ракеты. Радиус его срабатывания был соизмерим с высотой полета мишени, а это могло приводить к его преждевременному срабатыванию при полете ракеты над местными неровностями рельефа, деревьями, постройками. Поэтому при испытаниях приходилось подбирать такие траектории полета ракеты, при которых бы полностью исключалась возможность подобного исхода, применялся и метод «горки». Параллельно с этим шла доводка и самого радиовзрывателя ракеты, который в дальнейшем стал надежно срабатывать при перехвате целей на еще меньших высотах…

К февралю 1971 года работа государственной комиссии была завершена, а 4 октября 1971 года «Осу» приняли на вооружение. Серийное производство ракет 9МЗЗ было поручено кировскому заводу № 32, ставшему Заводом имени XX партсъезда, где еще в 1966 году начал работать очередной филиал «Факела».

Освоивший в начале 1960‑х годов серийное производство зенитных ракет «шестисотой» серии кировский завод стал одной из главных опор Грушина в работах по совершенствованию зенитных ракет. Полностью доверяя руководству предприятия и его коллективу, Грушин к середине 1960‑х планировал передать сюда изготовление ряда новых ракет. Тогда на подступах к серийному производству находились все более сложные в изготовлении одноступенчатые ракеты В‑611 для корабельного комплекса М‑11 и 9МЗЗ для комплексов «Оса» и «Оса‑М».

Как вспоминал начальник конструкторского отдела филиала МКБ «Факел» на Заводе имени XX партсъезда Михаил Григорьевич Луковатый:

«Опыт, полученный в процессе освоения и производства первых зенитных ракет разработки ОКБ‑2, позволял в полной мере рассчитывать, что с задачей освоения новых типов ракет кировский завод также справится в самые сжатые сроки. Однако на этом этапе работы узким местом стало отсутствие на заводе полноценного конструкторского подразделения. На заводе имелся лишь небольшой серийный конструкторский отдел, который занимался конструкторским сопровождением выпускаемой продукции на этапе государственных испытаний и при запуске в серийное производство. Руководители завода и „Факела“ прекрасно отдавали себе отчет, что серийное производство двух ракет и развертывание серийного производства еще трех, причем до завершения их государственных испытаний, без мощной конструкторской поддержки нереально. В подобных случаях проблема обычно решалась двумя путями – либо повышением количества и квалификации работников заводского КБ, либо созданием при заводе‑изготовителе филиала КБ‑разработчика. Для условий кировского завода, где в те годы отсутствовал значительный потенциал расширения из‑за удаленности от основных центров подготовки специалистов, наиболее целесообразным оказалось создание филиала, центральную роль в котором должны были играть работники „Факела“ и расформированного весной 1966 года его московского филиала, располагавшегося на 41‑м заводе, ставшего заводом „Авангард“.