Пути неисповедимых - Алёна Реброва

— Да ты сам мне сказал, когда вел в Орден, что так и сделаешь, потому что твой шизанутый долг гласит, что миру нужно равновесие, а преступники должны быть наказаны!!!… - почти завизжала я, будучи вне себя от распирающей ярости.

— Я привел тебя в Орден, чтобы доказать, что ты невиновна, и избавить тебя от розыска! — перебил меня Арланд, поднявшись и жестом велев мне молчать. — Дай мне объясниться!… Отлично, слушай. Я надеялся найти тебя и объяснить тебе весь свой план с судом заранее, но ты, идиотка черномазая, нацепила на себя ментальную защиту, и твой след просто исчез с карты неделю назад. Я думал, что вообще тебя не найду! Если бы не та бабка, мы бы никогда не встретились… Но как я мог сказать тебе о своем плане при обстоятельствах с твоим публичным обвинением, когда нас окружало столько людей? Они ловили каждое мое слово и я не мог выказать ни малейшего расположения к ведьме, которую все знают, как опасную преступницу и убийцу! Тогда бы люди могли пожаловаться в Орден на то, что я предвзято отношусь к тебе и намерен покрывать тебя. После такого заявления в суде никто не стал бы меня слушать, меня вообще бы туда не пустили, и сами в итоге решили бы тебя убить! А если бы я даже уберег тебя от суда и не потащил в Орден, рано или поздно нам попался бы другой инквизитор, и тогда тебя казнили бы взаправду, и я ничего бы не смог сделать, так как меня, как преступившего законы инквизиции, казнили бы вместе с тобой, на одной виселице! Это было бы лучше!? Я свою шею подставил, взявшись за эту авантюру, а ты обвиняешь меня в каком-то предательстве! Ты ведешь себя, как истеричка!

— Я по твоей милости уже с жизнью попрощалась!… Естественно я веду себя, как истеричка!

Я стояла посреди комнаты, трясясь от гнева, но уже не понимая, как мне нужно отнестись к произошедшему. Наверное, я неисправимая дура… но я начинала верить Арланду в то, что он хотел помочь мне, а не выслужиться в Ордене.

— Может, я и не белый пушистый кролик, но я хотел помочь, — повторил Арланд, постепенно успокаиваясь. — Если у меня и была возможность провернуть все это иначе, то я не мог ей воспользоваться. Так сложились обстоятельства и ты не должна винить меня.

— Я не должна винить тебя!?… — я возмущенно посмотрела на инквизитора. — Я не должна винить тебя, после того, что ты устроил!? Да как ты вообще можешь говорить мне, что я не могу тебя винить, после таких унижений!? И даже если этот арест, этот суд, если все это было твоим планом, зачем было так унижать меня, ведя на цепи сквозь толпу!?… Ты мог бы просто молча отвести меня!!!

— Как ты себе это представляешь, без лишних свидетелей провести арестованную Бэйр к Ордену через весь город!? — воскликнул Арланд, нахмурившись. — А если бы я не заковал тебя, ты бы пошла со мной по доброй воле? Если бы я не лишил тебя магии, ты не устроила бы драку со мной и не ухудшила бы свое положение? Если бы ты на меня публично напала, я бы в жизни не оправдал тебя перед судом! Они бы просто не поверили в то, что девушка, бросившаяся на инквизитора, на самом деле кроткая и добрая, как ягненок, и не нуждается в уютной коморке темницы! А если бы я тебя не унизил, ты бы и не подумала замолчать! Ходила бы и вопила на каждой улице: «Арланд, что на меня нашло? Ты свихнулся, вести меня в Орден!? Ведь я твой друг!» и прочее! Мне не нужно было, чтобы ты считала меня другом тогда… И потому я сделал все, чтобы ты повела себя, как надо, и чтобы в итоге ты смогла жить, как любая свободная девушка, занимающаяся магией! Я хотел помочь тебе, избавить от вечного ожидания, что тебя поймают! Я хотел сделать лучше для тебя!

— С чего ты взял, что можешь решать, что для меня лучше!? — закричала я, едва сдерживая подступившие к горлу слезы. — Да я лучше бы всю жизнь была в розыске и считалась преступницей, чем прожила эти два часа в полной уверенности, что ты меня предал и что меня казнят, потому что ты посчитал своим долгом отдать под суд ведьму!!!

— Успокойся! — Арланд нахмурился, но посмотрел на меня гораздо мягче, чем раньше. Как на больного ребенка и это меня взбесило еще больше. Теперь я едва сдерживалась от того, чтобы не кинуться на него. — Никто бы тебя не убил, я ведь был рядом…

— Да из-за тебя я там и оказалась!

— Бэйр, тебя всю трясет и ты бледная, — перебил меня он. — Тебе плохо, не стоит доводить до нервного срыва.

— Нет, мне очень хорошо, я замечательно себя чувствую, черт возьми!!! Какой нервный срыв, когда меня чуть не убили белые совы, о чем ты вообще!?

— Это моя вина, нужно было быть помягче, — пробормотал Арланд себе под нос, а потом приблизился ко мне и попытался усадить на кровать.

Не выдержав, я дала волю гневу и попыталась ударить его рукой, а потом заклинанием, но инквизитор, прежде, чем я собрала силы, отрезал меня от магии одним жестом и, заломив мне руки за спину, прижал к себе.

— Ну успокойся уже, уймись! Бэйр, все это кончилось, теперь все хорошо и никто не собирается тебя казнить, — начал объяснять он.

— Не трогай меня!… Немедленно отпусти!… Что ты делаешь!?

Я вопила, как сумасшедшая, и выбивалась изо всех сил, но это не давало никаких результатов. Арланд только пару раз вскрикнул, когда мне удалось ударить ему по ноге сапогом, но не выпустил.

Уложив меня на кровать, он навалился сверху и обхватил руками, не давая двигаться.

— Угомонись, истеричка! — зло крикнул Арланд, больно сжав рукой мое плечо. — Взбесилась ты, что ли!?…

Наверное, я могла успокоиться… как делала это после встречи с Хаарь, после знакомством со стайкой кентавров и бешеным единорогом, размером с небольшого слона, и как я смогла успокоиться после того, как у меня вместо руки появилось прозрачное бирюзовое сияние, после мнимой смерти Дейка, после того, как мне изуродовало грудь в драке с Хранителем, после увиденного в селении гоблинов… Все потрясения я переживала очень стойко, так как, возможно, мое прошлое отъявленного писателя-фантаста заставляло смотреть на чудеса и горести жизни проще. Но на этот раз моя хваленая терпимость не помогла, а моя нервная система отказалась закрывать глаза на происходящее и у меня случилась самая масштабная истерика, какая только может случиться у женщины, которую два дня подряд доводят до пика отчаяния не сказочной, а самой обычной жизненной дрянью!

Я до полного изнеможения билась на кровати, пытаясь освободиться, а когда окончательно ослабла, просто обмякла в руках инквизитора и заплакала.

События последних дней перемешались в голове, все это накопилось и вырвалось в слезах. Я рыдала, потому что страшно было не видеть разницы между врагами и друзьями, страшно было понимать, что даже те, кому я доверяю, могут поступить со мной не лучше тех, кого я опасаюсь.