Путешественница - Диана Гэблдон

Бросок вышел метким: кочан отскочил от мохнатой спины, баран негодующе заблеял и с видом оскорбленного достоинства потрусил прочь. Овечки поплелись за раскачивающимися гениталиями вожака, сопровождая это недовольным блеющим хором.

Фергюс недоброжелательно посмотрел им вслед.

– Никчемные, шумные, вонючие животные, – буркнул он, и я подумала, что со стороны человека, на котором чулки и шарф из овечьей шерсти, это явная неблагодарность.

– Приятно встретить тебя снова, Фергюс, – сказала я, не обращая внимания на его настроение. – А Джейми знает, что ты вернулся?

Меня также интересовало, насколько сам Фергюс – если он только что прибыл в Лаллиброх – осведомлен о недавних событиях.

– Нет еще, – равнодушно отозвался француз. – Наверное, стоит ему доложиться.

Однако он не поспешил в дом с докладом, а продолжал топтаться возле загона. Что-то его явно грызло. Неужели он не справился с поручением?

– Как дела у мистера Гейджа, все в порядке? – спросила я.

Фергюс непонимающе воззрился на меня, но потом его худощавое лицо оживилось.

– О да! Милорд был прав. Я отправился с Гейджем предупредить остальных, а потом мы вместе пошли в таверну, где им предстояло встретиться. И конечно, там сидела в засаде целая орава переодетых таможенников. Чтоб им дожидаться удачи столько же, сколько их приятелю в бочке, ха-ха!

Впрочем, в следующий миг веселье сошло на нет, глаза потухли и раздался тяжелый вздох.

– Но ждать, что нам заплатят за памфлеты, теперь, конечно, не приходится. И хотя печатный станок удалось спасти, одному Господу ведомо, когда дела милорда снова придут в порядок.

Он говорил с такой печалью, что я удивилась.

– Но ты ведь не занят в печатном деле, верно?

Он дернул плечом.

– Ну да, миледи, сам я в нем не занят, но милорд был достаточно добр и позволил мне вложить в печатное дело часть моей доли прибылей от бренди. Со временем я стал бы полноправным партнером.

– Понятно, – с сочувствием сказала я. – Тебе нужны деньги? Может быть, я могу…

Он бросил на меня удивленный взгляд, а потом улыбнулся, обнажив идеальные белые зубы.

– Спасибо, миледи, но нет. Мои нужды невелики, и на них мне вполне хватает.

Он погладил боковой карман своего плаща, который обнадеживающе забренчал. Фергюс немного помолчал, засунув руки глубоко в карманы.

– Нет, тут другое, миледи, – медленно произнес он. – Печатное дело – это ведь уважаемое занятие.

– Наверное, – сказала я, слегка озадаченная.

Фергюс уловил мой тон и уныло усмехнулся.

– Трудность, миледи, состоит в том, что, хотя доход контрабандиста вполне позволяет ему содержать семью, жених с такой профессией едва ли придется по вкусу родителям уважаемой юной леди.

– Вот оно что, – протянула я. Дело стало проясняться. – Ты хочешь жениться? На уважаемой юной леди?

Он кивнул слегка смущенно.

– Да, мадам. Но ее мать ко мне не благоволит.

Честно говоря, учитывая все обстоятельства, я отлично понимала позицию матери юной леди. Со своей привлекательной внешностью и энергией Фергюс вполне мог завоевать сердце юной девушки, но у него отсутствовало многое из того, что, с точки зрения консервативных шотландских родителей, должен иметь жених. Например, собственность, легальный доход, левая рука и родовое имя.

Кроме того, если в горной Шотландии контрабанда, угон скота и другие формы, можно сказать, коммунистического перераспределения ценностей имели долгую и почтенную историю, француз неизбежно смотрел на это иначе. И сколько бы времени Фергюс ни проживал в Лаллиброхе, душа у него оставалась такой же французской, как собор Парижской Богоматери. Ему, как и мне, суждено было всегда оставаться чужаком.

– Вот будь я совладельцем почтенного и прибыльного печатного дела, то, может быть, добрая леди и согласилась бы счесть меня подходящим женихом, – пояснил Фергюс. – Но в данной ситуации…

Он покачал головой.

Я сочувственно погладила его по руке.

– Не переживай из-за этого. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Джейми знает об этой девушке? Я уверена, что он с удовольствием замолвит за тебя словечко ее матери.

К моему удивлению, француз переполошился.

– О нет, миледи! Пожалуйста, ничего ему не говорите – у него и без этого хлопот невпроворот!

По большому счету это утверждение соответствовало действительности, только вот удивляла его странная горячность. Однако я согласилась ничего не говорить Джейми. У меня замерзли ноги от стояния на холодной земле, и я предложила ему зайти внутрь.

– Может быть, чуть позже, миледи, – сказал он. – Сейчас я, пожалуй, неподходящая компания даже для овец.

С тяжелым вздохом Фергюс повернулся и понуро побрел к голубятне.

К моему удивлению, Дженни обнаружилась в гостиной с Джейми. Она пришла с улицы: щеки и кончик длинного прямого носа порозовели от холода, а от одежды еще пахло зимой.

– Я послала Айена-младшего оседлать Донаса, – сказала она и нахмурилась, глядя на брата. – Ты в состоянии сам дойти до конюшни или подвести лошадь к крыльцу?

Джейми уставился на нее, ничего не понимая.

– Ходить я могу и сам дойду, куда потребуется, но сейчас никуда идти не собираюсь.

– А разве я не говорила тебе, что он приедет? – спросила Дженни. – Эмиас Кетрик заезжал к нам прошлым вечером и сказал, что Хобарт только что выехал из Кинуоллиса и сегодня собирается заехать к нам. – Она бросила взгляд на эмалированные часы, стоявшие на каминной доске. – Если он выехал после завтрака, то не пройдет и часа, как будет здесь.

Джейми нахмурился и задумчиво посмотрел на сестру, откинув голову на спинку дивана.

– Я уже говорил тебе, Дженни, что не боюсь Хобарта Маккензи, – отрывисто произнес он. – Будь я проклят, если собираюсь бежать от него!

Подняв брови, Дженни холодно взглянула на брата.

– Вот как? Ты и Лаогеры не боялся, и смотри, куда это тебя завело!

Она кивнула на его перевязанную руку.

Джейми поморщился.

– Что ж, тут ты права, – признал он. – С другой стороны, Дженни, ты знаешь, что огнестрельного оружия в горной Шотландии осталось меньше, чем у курицы зубов. Маловероятно, чтобы Хобарт собирался приехать и попросить у меня мой собственный пистолет, чтобы меня же и застрелить.

– Сдается мне, он и утруждать себя не станет, просто войдет и перережет тебе глотку, как глупому гусаку, каковым ты и являешься! – парировала Дженни.

Джейми рассмеялся, а она надулась. Я уловила момент, чтобы вмешаться:

– Кто такой этот Хобарт Маккензи и почему он хочет зарезать тебя, как гуся?

Джейми повернул ко мне голову, в его глазах плясали искорки смеха.

– Хобарт – брат Лаогеры, англичаночка, – пояснил он. – А вот кто кого зарежет…

– Лаогера послала за ним в Кинуоллис, где он живет, – перебила его Дженни, – и рассказала ему… обо всем этом.

Она описала рукой круг, который, видимо, вмещал Джейми, меня и всю ситуацию в целом.

– И теперь все переполошились, вообразив, что Хобарт собирается учинить здесь смертоубийство, защищая честь своей сестры, – пояснил Джейми.

Ему эта мысль почему-то казалась забавной. А вот мне она такой не представлялась. Дженни тоже.

– Ты не беспокоишься из-за этого Хобарта? – спросила я.

– Конечно нет, – ответил он с раздражением и повернулся к сестре. – Ради бога, Дженни, ты ведь знаешь Хобарта Маккензи! Этому малому и поросенка не зарезать, не отхватив кусок собственной ноги.

Дженни смерила брата взглядом, очевидно оценивая его способность защититься от некомпетентного забойщика свиней, и неохотно признала, что Джейми с ним сладит даже одной рукой.

– Ммфм… А если он сюда заявится и ты убьешь его, что тогда?

– Тогда он умрет, я полагаю, – сухо ответил Джейми.

– И тебя повесят за убийство, – парировала она, – или ты пустишься в бега, а вся родня Лаогеры будет гоняться за тобой. Хочешь положить начало кровной вражде?

Джейми, прищурившись, посмотрел на сестру, отчего сходство между ними стало еще очевиднее.

– Чего я хочу, – сказал он с преувеличенным терпением, – так это позавтракать. Ты собираешься меня накормить или хочешь подождать, чтобы я похудел от голода и ты могла спрятать меня в убежище священника, пока Хобарт не уедет?

Раздражение на тонко вылепленном лице Дженни боролось с юмором. Борьба была упорной, но – обычное дело для Фрэзеров – юмор победил.

– А это мысль, – сказала она, блеснув зубами в мимолетной улыбке. – Если бы я могла оттащить твою упрямую тушу так далеко, то и сама огрела бы тебя дубинкой.

Она покачала головой и вздохнула.

– Ладно, Джейми, поступай как знаешь. Только постарайся не испортить мой славный турецкий ковер, ладно?

Джейми посмотрел на нее и ухмыльнулся.

– Обещаю, Дженни. Никакого кровопролития в гостиной.

Она хмыкнула.

– Болван, – беззлобно констатировала она. – Я пришлю Джанет с твоей кашей.