Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока - Сергей Нефедов

Таким образом, после падения индуцированных монгольским нашествием этатистских монархий на Ближнем Востоке начался второй период феодализма. Для этого периода были характерны господство системы икты, бедственное положение закрепощенных крестьян, политическая нестабильность, междоусобные войны военных группировок и в отдельные периоды – феодальная раздробленность. С точки зрения демографически-структурной теории это был интерцикл, продолжавшийся необычайно долго: с середины XIV до начала XVI вв. Все это время продолжались чумные эпидемии, и некоторые исследователи полагают, что именно они были причиной нестабильности и разрухи. Мы считаем, однако, что причинно-следственная связь была обратной, что именно нестабильность порождала разруху и эпидемии: в это самое время в Китае в условиях стабильности не было значительных эпидемий, и отмечался рост населения в соответствии с обычными закономерностями демографического цикла. В условиях стабильности росло население и в Южной Индии, а после 1420 г. также и в Османской империи.

Зона стагнации, таким образом, совпадала с зоной политической нестабильности, вызванной междоусобицами военной элиты. Если же мы попытаемся проанализировать причины этой нестабильности, то увидим, что военную элиту в Иране и Северной Индии в это время составляли кочевые племена, которые принесли в новые области расселения обычаи Великой степи, в том числе и постоянные межплеменные войны. Тюркские кочевые племена обосновались Азербайджане и в Восточной Анатолии, создав здесь внутренний кочевой очаг, островок Великой степи посреди области древних земледельческих цивилизаций; отсюда они господствовали над Ираком, Ираном и Сирией. Кочевники составляли не менее третьей части населения Ирана[2051], поэтому понятно, что Ближний Восток в этот период развивался по законам кочевых обществ, принципиально отличным от законов демографических циклов.

Таким образом, второй период феодализма в Иране и Северной Индии были временем господства кочевников. В Египте роль кочевых племен играли мамлюкские кланы, которые состояли их тюрок и черкесов и подражали поведению настоящих кочевников, – кочевые обычаи распространялись путем диффузии так же, как обычаи земледельцев. Но политические традиции земледельцев все же выжили и время от времени проявлялись в новых процессах социального синтеза в правление Шахрука и Джеханшаха. Наиболее ярко этот процесс был представлен в деятельности создателя Османской империи, везира Чандарлы Хайр уд-дина, который сумел обуздать кочевую вольницу и организовать новое государство в соответствии с заветами Рашид ад-дина. Эта организация позволила османам первым взять на вооружение огнестрельное оружие и в конце концов обеспечила их победу над тюрками Ирана и мамлюками Египта.

ГЛАВА XII

ЭПОХА «ПОРОХОВЫХ ИМПЕРИЙ»

12.1. ПОРОХОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

В XV в. в истории Азии, так же как в истории всего мира, начинает сказываться мощное влияние нового фундаментального открытия, пороховой революции. Как известно, первое упоминание о быстро горящей смеси из селитры, серы и древесного угля содержится в рукописи китайского алхимика Су Сымяо (682 г.). Однако это еще не был настоящий порох: в составе смеси было относительно мало селитры, поэтому смесь не взрывалась, а быстро сгорала. Но эта порохообразная зажигательная смесь быстро нашла свое применение в широко использовавшихся «огненных стрелах» и «огненных копьях», а также в зажигательных снарядах «хо пао», которые метали с помощью баллист[2052].

К XII в. доля селитры в порохообразных смесях увеличилась, и появился настоящий порох, который использовался в чугунных разрывных бомбах «те хо пао». Во второй половине XIII в. в Китае появились бронзовые пищали, стрелявшие каменными и чугунными ядрышками. К этому времени секрет пороха распространился в другие страны Востока, где также пытались использовать его в военных целях. В конце XII столетия арабский ученый Шемс ад-дин Мухаммад описал оружие под названием «модфа», которое стреляло с помощью порохового заряда маленькими «орехами». В 1273 г. арабский полководец Абу-Юсуф использовал пушки при осаде города Сиджильмасы в Магрибе[2053].

От китайцев и арабов огнестрельное оружие попало в Западную Европу. Рисунок из английской рукописи, датируемый 1326 г., изображает пушку в виде кувшина, из горлышка которого высовывается снаряд со стрелой на конце. Эта конструкция совершенно идентична китайским пушкам начала XIV в.[2054], и поскольку порох и огнестрельное оружие имели к тому времени в Китае долгую историю, то очевидно, что европейские пушки были заимствованы из Китая. Путь этого заимствования, очевидно, проходил через арабский Восток, однако в силу каких-то неясных пока обстоятельств, пушки получили наибольшее применение на крайнем западе арабского мира. Из мусульманской Испании огнестрельное оружие попало в христианскую Европу, где было значительно усовершенствовано. Во-первых, в 1372 г. в Германии ручная пищаль была снабжена фитильным замком, и таким образом появились первые аркебузы. Во-вторых, в начале XIV в. во Франции научились выделывать порох в зернах, что делало его более безопасным при перевозке и увеличило силу взрыва примерно на треть[2055].

В Османскую империю усовершенствованное огнестрельное оружие пришло из Европы, и первые известия о его применении турками относятся к 1380-м гг. Однако, так же как и в Европе, первые аркебузы и пушки не были достаточно эффективными, чтобы определять ход сражений. В 1420-х гг. известия об использовании пушек становятся более частыми, но в то время они применялись не на поле боя, а в основном при осадах[2056]. В 1430-х гг. возобновились войны на Балканах, в которых после разгрома сербов главным противником османов выступала Венгрия. В венгерском войске, как и в других европейских армиях, на первом месте стояла рыцарская кавалерия, но в его составе имелась и наемная пехота, которая в данном случае играла особую роль. Среди наемников было много чехов, которые передали венграм новую в те времена тактику; эта тактика использовалась в гуситских войнах и была основана на применении огнестрельного оружия и боевых повозок, из которых создавали полевое укрепление, «табор». Используя эту новую тактику и усилив «табор» итальянскими пушками, венгерский полководец Янош Хуньяди в 1442 г. одержал победы над турками при Херманштадте и Вазаке; в 1443 г. соединенная армия венгерских, польских и немецких крестоносцев взяла Софию и разбила османов при Златнице[2057]. Однако турки быстро переняли новую тактику и тоже стали применять полевую артиллерию и аркебузиров, укрывая их (вместе с лучниками) за полевыми укреплениями[2058].

Важным обстоятельством, позволившим османам опередить европейцев в создании армии аркебузиров, было то, что в европейских странах власть принадлежала рыцарской аристократии, которая боялась доверить новое оружие простолюдинам, в особенности после гуситских войн[2059]. Эти опасения проявились, в частности, в крестовом походе 1444 г, когда венгерские, немецкие и польские рыцари взяли с собой лишь триста чешских пехотинцев и в итоге потерпели жестокое поражение под Варной. В 1448 г. в битве на Косовом поле турки уже использовали полевые пушки и одержали победу в значительной мере благодаря перениманию европейской техники и тактики. В последующий период турки научились использовать также и «табор» (название, сохранившее свое звучание и в турецком языке)[2060]. Однако численность аркебузиров в османской армии (как и в европейских армиях) долгое время оставалась небольшой; решающий шаг в увеличении их числа был сделан позже, в 1490-х гг. В результате османы получили в свое распоряжение массовую армию, вооруженную огнестрельным оружием, которая вскоре одержала решающие победы в сражениях с кызылбашами и мамлюками[2061].

Египетские мамлюки, подобно европейским рыцарям, сопротивлялись созданию крупных отрядов аркебузиров прежде всего из социально-политических соображений. «То обстоятельство, что османы применяли огнестрельное оружие в огромном масштабе, – писал В. Перри, – в то время как мамлюки и другие мусульманские правители пренебрегали им, имело решающее влияние на судьбы Западной Азии и Египта»[2062].

Войны с венграми дали толчок развитию османской артиллерии. В 1452 г. султан Мехмед II нанял венгерского литейщика Урбана, для которого были созданы большие литейные мастерские; в этих мастерских были отлиты сотни пушек, в том числе огромная «пушка Урбана», год спустя разрушившая стены Константинополя. «Нет другого народа, более способного, чем турки, извлекать пользу из иностранных изобретений, – писал имперский посол Эселин де Бусбек, – и это доказывается применением ими пушек и мортир, и многих других вещей, изобретенных христианами»[2063]. Действительно, как показывают турецкие названия некоторых орудий («колонборна» – «кулеврина», «бал-емез» – искаженное ballo mezzo), артиллерия была заимствована османами у европейцев, в частности у итальянцев, которые были тогда лидерами в использовании пушек. Известно, что позже, в XVII (но может быть, и в XVI) в., турки пользовались для отливки пушек руководством итальянского мастера Сарди, и в турецком артиллерийском корпусе «топчу оджагы» было много иностранных наемников, итальянцев, немцев, французов[2064]. Существенным было, однако, то обстоятельство, что если на Западе производство пушек было делом частной инициативы, то в Османской империи это было делом государства, которое имело достаточные финансовые средства, чтобы строить большие литейни и арсеналы. Поэтому турецкие осадные орудия были намного мощнее европейских и их производилось намного больше – огромные бомбарды можно по праву назвать турецким оружием. Отливалось также большое количество медных полевых пушек, которые устанавливались на повозки, влекомые двумя волами, и входили в состав «табора»[2065]. Вооруженный пушками табор на Востоке называли «оружием румов» – т. е. наследников Румского султаната, турок[2066]. Однако, как отмечал Монтекуколи, в отличие от более поздних европейских «полковых» пушек турецкие полевые пушки были все же слишком тяжелыми и не могли менять позицию в ходе боя. Поэтому обычная тактика турок состояла в том, чтобы ложным отступлением заставить противника атаковать «табор»[2067]. Заносчивые европейские рыцари, так же как и мамлюки, без труда подавались на эту уловку.