Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока - Сергей Нефедов

11.11. КИТАЙ ПОД ВЛАСТЬЮ МОНГОЛОВ

Вернемся теперь к анализу истории Китая, страны, которая первой подверглась нашествию монголов. Монгольское завоевание Северного Китая сопровождалось страшными опустошениями и массовым истреблением мирного населения. «В провинциях Хубэй, Хэнань, Хунань, Шаньдун на несколько тысяч ли пространства почти все жители были перебиты, – говорит китайская хроника. – Золото и шелковые ткани, сыновья и дочери, волы и кони – все подобно циновке свернуто и увезено. Дома и хижины преданы огню, городские стены превращены в развалины»[1996]. Монгольская знать намеревалась уничтожить всех китайцев, а земли Китая превратить в пастбища. «От ханьцев нет никакой пользы государству, – говорил великому хану Угэдэю сановник Бе-де. – Можно уничтожить всех людей и превратить земли в пастбища»[1997]. Однако китайскому чиновнику Елюй Чу-цаю удалось убедить хана пощадить покоренную страну. «Если … справедливо установить земельный налог… то ежегодно можно получать 500 тыс. лян серебра, 80 тыс. кусков шелка и свыше 400 тыс. ши зерна… – говорил Чу-цай. – Как же можно говорить, что от китайцев нет никакой пользы!»[1998]. Угэдэй назначил Чу-цая первым министром[1999] и приказал восстановить налоговые управления и наладить администрацию на завоеванных территориях. В 10 губерний, «лу», образованных по цзиньскому образцу, были назначены губернаторы «да-лу-хуа-чи», в монгольском произношении – «даругачи»[2000]. Была восстановлена система налогов: подушный налог, поземельный и подворный (поимущественный) налоги, а также государственные монополии на соль, железо, вино, чай и некоторые другие товары[2001]. После окончательного завоевания Северного Китая в 1235 г. была проведена перепись населения; было зарегистрировано 1,8 млн дворов и 4,8 млн человек – население сократилось более чем в 10 раз. О том, насколько была разорена страна, говорят уже размеры сборов, обещанные Чу-цаем хану, – в пересчете на деньги они эквивалентны 1,7 млн связок монет – при Цзинь собирали в 40 раз больше[2002]!

Восстановление китайской системы налогообложения было проявлением социального синтеза, процесса перенимания завоевателями порядков побежденной империи. Однако в отличие от предыдущего периода синтез проходил с заметным преобладанием кочевых традиций. За немногими исключениями, китайцы не допускались на высшие посты; не доверяя побежденным врагам, монголы назначали на должности уйгуров, киданей, выходцев из Средней Азии. Монгольская знать сохраняла решающее влияние на принятие решений, ханов по-прежнему выбирали на курултаях. Монгольские князья и военачальники получали в уделы («улусы») обширные владения с тысячами крестьян. Елюй Чу-цай настоял на том, чтобы в каждый удел назначался «даругачи»[2003], который собирал налоги от лица государства и передавал их владельцу удела, но на деле князья сами назначали сборщиков и чиновников. Владельцы уделов считали своих крестьян, «цюйдинов», рабами и брали с них, сколько хотели; половина уцелевшего населения Цзинь была обращена в рабов. Рабская доля была уготована всем взятым в плен ремесленникам; они работали в больших мастерских, принадлежащих государству и знати[2004].

Жизнь свободных была немногим лучше жизни рабов. Налоги, собираемые с крестьян, сдавались на откупа мусульманским купцам, которые произвольно завышали их ставки. Тем, кто не мог уплатить налоги, давали в долг под огромный процент, а тех, кто не мог уплатить долг, продавали в рабство. Помимо налогов существовали многочисленные повинности, в том числе постойная и ямская; проезжавшие по делам службы монголы могли требовать от крестьян лошадей, провиант и все, что им вздумается. Крестьяне находились в полной власти завоевателей; положение было примерно таким же, как в Иране и в других завоеванных монголами странах. Единственным спасением для крестьян было бегство, по свидетельству одного из чиновников, в 1239 г. из каждых 10 дворов 4-5 было в бегах; крестьяне толпами уходили на юг, в еще сохранявший независимость Южный Китай. В конечном счете Елюй Чу-цай убедил Угэдэя навести порядок в откупах и ограничить ямскую повинность, но полностью прекратить произвол было невозможно[2005].

При великом хане Монкэ (1251-1259 гг) наместником Северного Китая был назначен его брат Хубилай. Хубилай долго жил в Китае, знал китайский язык и восхищался китайской культурой; его ближайшим советником был известный ученый конфуцианец Хао Цзин[2006]. В 1259 г. Монкэ и Хубилай возглавили большой поход в Южный Китай, в августе этого года великий хан умер, и Хубилай принял командование, он сразу же запретил войскам убивать и грабить мирных жителей[2007]. Вскоре после этого было заключено перемирие, и Хубилай с армией отправился в Монголию сражаться с другим претендентом на ханский престол Арик-букой. Вокруг Арик-буки сплотились сторонники кочевых традиций, недовольные политикой перенимания китайской культуры; война продолжалась четыре года и завершилась победой Хубилая. В 1264 г. Хубилай перенес столицу на территорию Китая, в Пекин, а в 1271 г. объявил себя первым императором новой династии Юань[2008]. Эти действия вызвали новую войну с кочевниками; Западная Монголия отказалась признать своим властелином китайского императора, и вслед за этим распалась вся огромная империя монголов. Западные улусы – Средняя Азия, Иран, Золотая Орда – стали независимыми государствами.

Политика Хубилая была проявлением социального синтеза, а восстания кочевников – проявлением традиционалистской реакции. Великий хан благоволил к китайским чиновникам и назначал их на посты; было отменено наследование должностей, и китайцы составляли большую часть провинциального чиновничества, хотя высшие должности по-прежнему занимали монголы. Чиновничество было разделено на ранги и соответственно рангу получило земельные пожалования: от 200 до 1600 му пашни[2009]. В экономической области Хубилай проводил традиционную конфуцианскую политику «поощрения земледелия». В 1260-х гг. север еще лежал в развалинах, очень многие земли были заняты кочевниками под пастбища. Марко Поло писал, что и в его время на много дней пути от Пекина простирались лишь пастбища и леса[2010]. Хубилай регулярно издавал указы о передаче пастбищ крестьянам для распашки, обязывал местные власти предоставлять нуждающимся семена и волов. Восстанавливались ирригационные системы, лишь на строительстве канала Тунхуйэ в 1293–1294 гг. было занято 2,8 млн крестьян. Однако положение крестьян на севере оставалось тяжелым; здесь располагались уделы знати, и крестьяне находились на положении рабов. Крестьяне-рабы использовали любую возможность, чтобы бежать от своих хозяев на юг; в 1283 г. бежало 150 тыс. семейств, в 1285 г. – еще больше. В 1290 г. на севере было зарегистрировано лишь 1,4 млн дворов налогоплательщиков и около одного миллиона проживало в уделах, однако эти цифры не дают представления о действительном положении дел; знать и помещики скрывали от переписей своих крестьян[2011].

Осенью 1274 г. Хубилай начал «великий поход» на юг; как и в предыдущем походе, солдатам запрещалось грабить и убивать мирных жителей. «Ныне хочу сохранить вновь присоединенные города и селения Южных Сунов, чтобы народ спокойно занимался своими делами и земледелием», – говорил Хубилай[2012]. Многие города сдавались без боя, наместники провинций переходили на сторону Юань, через полтора года империя Сун прекратила существование[2013].

Завоевание Южного Китая не сопровождалось такими страшными разрушениями, как завоевание севера. По переписи 1223 г. на юге насчитывалось 12,7 млн дворов, около 1280 г. – 9,3 млн, а по переписи 1290 г. – 11,8 млн[2014].

В источниках упоминается еще одна цифра численности населения – 5,7 млн дворов около 1264 г[2015]. Если принять ее на веру, то придется сделать вывод о том, что монгольские вторжения в середине XIII в. привели к демографической катастрофе. Однако невозможно предположить, что в 1265-1280 гг., в период интенсивных военных действий, численность населения возросла в 1,6 раза. Цифра 9,3 млн также вызывает сомнение, так как в этом случае пришлось бы допустить неслыханно быстрый рост населения (8% в год) в 1280-1290 гг. По-видимому, обе эти цифры являются результатом недоучета населения в смутный период истории юга.

Марко Поло, путешествовавший по Южному Китаю через 10 лет после его завоевания, восхищался богатством и многолюдностью «страны Манги». Ханчжоу – самый большой город на свете, рассказывал Марко Поло, там 12 ремесел и для каждого ремесла 12 тыс. мастерских, в каждой мастерской по меньшей мере 10 человек, а в иных 30 или 40. «Подивитесь, если я вам скажу вот что: в области Манги более 1200 городов… Кто не видел, а только слышал о делах и богатстве области Манги, тот и не поверит всему… Величие этой области еле-еле опишешь…»[2016]. Поскольку южные помещики перешли на сторону монголов, то Хубилай сохранил в неприкосновенности их земли и богатства; налоги были даже уменьшены, поземельный налог составлял 1 доу с 1 му Юг был страной помещичьего землевладения; до завоевания более трети крестьян юга не имели земли и арендовали ее у помещиков. После завоевания положение не изменилось: чиновники отмечали в докладах, что в то время как на севере крестьяне имеют свою землю, на юге они работают на помещиков[2017]. Арендная плата составляла половину урожая и на заливных землях достигала 30 доу с 1му[2018].