Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока - Сергей Нефедов

Марко Поло, путешествовавший по Южному Китаю через 10 лет после его завоевания, восхищался богатством и многолюдностью «страны Манги». Ханчжоу – самый большой город на свете, рассказывал Марко Поло, там 12 ремесел и для каждого ремесла 12 тыс. мастерских, в каждой мастерской по меньшей мере 10 человек, а в иных 30 или 40. «Подивитесь, если я вам скажу вот что: в области Манги более 1200 городов… Кто не видел, а только слышал о делах и богатстве области Манги, тот и не поверит всему… Величие этой области еле-еле опишешь…»[2016]. Поскольку южные помещики перешли на сторону монголов, то Хубилай сохранил в неприкосновенности их земли и богатства; налоги были даже уменьшены, поземельный налог составлял 1 доу с 1 му Юг был страной помещичьего землевладения; до завоевания более трети крестьян юга не имели земли и арендовали ее у помещиков. После завоевания положение не изменилось: чиновники отмечали в докладах, что в то время как на севере крестьяне имеют свою землю, на юге они работают на помещиков[2017]. Арендная плата составляла половину урожая и на заливных землях достигала 30 доу с 1му[2018].

После завоевания Южного Китая монгольские войска были размещены гарнизонами в городах. Был установлен режим жестокого полицейского контроля; китайское население было объединено в 20– и 50-дворки, связанные круговой порукой; главами таких общин назначали монгольских воинов. Китайцам запрещалось держать лошадей, ходить ночью по улицам, категорически запрещалось хранить оружие – конфискации подлежали даже плети и батоги с железными наконечниками. Любой монгол мог безнаказанно избить китайца; китайцу, поднявшему руку на монгола, грозила смерть[2019].

Несмотря на кажущуюся мощь полицейского режима, империя Юань не смогла создать эффективного аппарата управления, подобного тому, которым обладали Цзинь и Сун. По-видимому, это связано с тем обстоятельством, что монгольская знать сохраняла свою силу и все высшие должности занимали не сведущие в делах управления монголы. Под эффективным контролем правительства, по существу, находились лишь области вокруг столицы; в провинциях местные власти зачастую позволяли себе игнорировать указания центра[2020]. Чиновники на местах брали взятки и укрывали налогоплательщиков; в отдельных случаях от обложения скрывали сотни тысяч крестьян и миллионы му земли – в целом это приводило к непоступлению доходов[2021]. По официальным данным, в 1290 г. числилось 13,4 млн податных дворов с населением 59,8 млн[2022]; при этом на севере учета населения фактически не существовало. Огромная империя Юань получала в качестве поземельного налога лишь 12 млн даней зерна – в четыре раза меньше, чем империя Цзинь[2023]. Правительство находилось в постоянном финансовом кризисе и восполняло дефицит печатанием бумажных денег; за 1260-1296 гг. количество денег в обращении возросло в 12 раз. Положение осложняли постоянные дворцовые смуты; после смерти Чэн-цзуна (1294–1307 гг) императоры возводились на престол соперничающими группировками знати, и, чтобы отблагодарить своих сторонников, раздавали им все, что имели. Вступив на престол, император У-цзун (1307-1311 гг) раздарил 3,5 млн динов – сумму, примерно равную годовому доходу казны. К концу правления этого императора расходы в семь раз превышали доходы, и бумажные деньги, которыми восполняли нехватку, полностью обесценились[2024]. Император Жень-цзун (1312-1320 гг.) попытался навести порядок и предпринял серию реформ. Было начато составление земельного кадастра, у владельцев уделов отняли право самостоятельного сбора налогов – налоги стали собирать государственные чиновники. Реформы вызвали недовольство монгольской знати и китайских помещиков, помещики подбивали крестьян на выступления против обмера земель; в нескольких районах вспыхнули восстания, и императору пришлось прекратить проведение реформ. Единственным результатом деятельности Жень-цзуна было введение экзаменационной системы для отбора низших чиновников, причем монголы экзаменовались по более легкой программе, чем китайцы[2025].

В докладах министров начала XIV в. постоянно звучит обеспокоенность положением на юге. «Богатые дома утаили и владеют имперскими крестьянами и рабами. Многие из них имеют сотни и тысячи дворов зависимых крестьян, а некоторые – до 10 тыс. Их могущество можно понять», – говорится в докладе 1309 г.[2026]. В докладе 1320 г. указывалось, что население юга не платит никаких налогов, кроме поземельного и торгового, что помещики юга очень богаты[2027]. Богатство помещиков было следствием разорения крестьянства, а разорение крестьянства – следствием нарастающего малоземелья. В 1330-х гг. арендная плата достигала 60% урожая, и зачастую даже на этих условиях крестьянин не мог арендовать клочок земли[2028]. Бедствующим крестьянам приходилось брать в долг под заклад детей и жен; в некоторых местностях они продавали помещикам сыновей в услужение, а дочерей – в наложницы, составляя купчие, как при торговле скотом[2029].

Разорение крестьянства вызывало обеспокоенность властей. «Я слышал, что богатые дома… захватывают земли, а бедняки разбредаются по свету и бродяжничают толпами», – говорил император Чэн-цзун[2030]. Хубилай и Чэн-цзун неоднократно требовали у помещиков понизить арендную плату на 20-30%, однако на местах игнорировали эти требования. Между тем аграрный кризис нарастал, в правление Тай-цзуна (1324-1327 гг) цена одного даня риса достигала 20 связок монет – 10–20 серебряных лянов. 1329 г. неурожай привел к большому голоду, по официальным данным голодало 7 млн человек, были многочисленные случаи людоедства[2031]. «В провинции Шэнси голод был непрерывным и умершие голодной смертью в беспорядке лежали на дорогах», – говорит «История Юань»[2032].

Возможно, как утверждают А. В. Коротаев, Н. Л. Комарова и Д.А Халтурина, существенным обстоятельством, приблизившим кризис, было похолодание первой половины XIV в., которое могло привести к сокращению урожайности[2033]. Неурожаи были зафиксированы почти для каждого года правления Тогон-Тэмура (1333–1368 гг.)[2034]. Правительство принимало определенные меры, крестьяне голодающих областей освобождались от половины налогов, была налажена работа «амбаров регулярного выравнивания цен». Однако эти меры были недостаточны, то здесь, то там происходили крестьянские восстания, голод 1337 г. вызвал восстания в четырех провинциях[2035]. Нарастающий кризис привел к активизации религиозных сект, призывавших народ к борьбе против угнетателей; секта Минцзяо проповедовала скорое пришествие восстановителя справедливости, Князя Света, «Мин-вана»[2036].

В ходе подавления восстаний выявилась низкая боеспособность правительственных войск. После завоевания Китая для обеспечения монгольских отрядов было выделено примерно 20 млн му земли и 450 тыс. крестьянских семей. Эти крестьяне были поделены между воинами и жили в военных поселениях на положении рабов[2037]. Поскольку численность монголов росла, то это обеспечение вскоре оказалось недостаточным; воины обеднели и зачастую не могли снарядиться в поход. «Они сами добывают средства на снаряжение… и при каждом отправлении непременно распродают земли, имущество, и даже продают жен и детей», – докладывал чиновник о положении гарнизонов в Шаньдуне[2038]. Сохранилось множество сообщений об отправке властями зерна для голодающих гарнизонов[2039]. С другой стороны, в условиях мира, не подвергаясь естественному отбору в жестоких войнах, когда-то непобедимые монголы растеряли свои боевые качества. В особенности это касалось командиров, проводивших время в пирах. «О военном деле и не вспоминали, – свидетельствует современник. – Летящие кубки пришли на смену ядрам, хозяйничанье на пирах – на смену командования войсками, ряды мясных блюд сменили войсковые построения, застольные песни звучали вместо военных гимнов… Могла ли такая армия быть когтями и зубами государства, когда Поднебесная взбунтовалась?»[2040].

1344 г. стал роковым для империи Юань. Хуанхэ прорвала давно не ремонтировавшиеся дамбы, затопила три округа и, повернув на север, нашла себе новую дорогу к морю. Бедствие охватило всю северо-восточную часть страны, голодало 10 млн человек. «Амбары регулярного выравнивания цен» быстро опустели, вслед за голодом пришел мор, на севере Хэнани погибла половина населения. Правительство не смогло мобилизовать народ для восстановления дамб, и неуправляемая река год за годом затапливала обширные области от Кайфына до моря. Шаньдун и Хэнань были охвачены восстаниями; повсюду царила анархия[2041]. С большим опозданием в 1351 г. власти решили начать восстановительные работы и мобилизовали полтора миллиона крестьян[2042]. Однако продовольствие было расхищено чиновниками, работники голодали, в мае 1351 г. глава секты «Минцзяо» Хань Шаньтун поднял народ на восстание, началась крестьянская война[2043].