Дочери Лалады. Паруса души - Алана Инош

Арнуг не стал задавать личных вопросов: траурные детали костюма говорили сами за себя. Эвельгер не собирался больше сочетаться узами брака. Супруг хозяйки дома позволил себе нейтральный вопрос:

— Как дела у сына?

— Благодарю, превосходно, — ответил тот. — Он оставил морскую службу в довольно молодом возрасте, приняв брачное предложение госпожи секретаря городского управления Ингильтвены, став её вторым супругом.

— Прекрасно, — кивнул Арнуг. — Уже осчастливил тебя внуками?

— Внучкой, — улыбнулся Эвельгер. И добавил с чуть слышным вздохом и усмешкой: — Дед этой чудесной девочки всё ещё бороздит просторы моря и надеется найти свой последний и вечный покой в его беззвучной глубине.

Это прозвучало довольно мрачно и повеяло горечью утраты, когда-то постигшей его. Заглаживая неловкий момент, он улыбнулся и сказал:

— Прошу прощения, что нагнал тоски в этот радостный для вас день. Присоединяюсь к поздравлениям в адрес молодожёнов!

Все следом за ним подняли бокалы и выпили. Госпожа Игтрауд лишь символически пригубила, так как кормила грудью. Обед прошёл в дружеской и непринуждённой обстановке, которая царила за столом в основном благодаря мудрости и светскому искусству хозяйки дома, а также от природы весёлому нраву Эллейв, которая вносила в застольную беседу юмористические нотки и жизнерадостные краски. От неё не отставала Трирунд, имевшая славу острячки и шутницы, а вскоре разошёлся и чуть захмелевший дядюшка Роогдрейм: когда он немного выпивал, его тянуло рассказывать истории о своей морской службе. Несмотря на небольшой хмель, он сохранял чёткость и связность речи, а его повествование отличалось яркостью и живостью. К слову, он сейчас занимался написанием мемуаров. Конечно, госпожа Игтрауд была слишком занята и загружена другой работой, чтобы заниматься их литературной обработкой, но она обещала нанять для него персонального редактора.  

После обеда Арнуг ушёл к малышам, а вскоре к нему присоединилась и госпожа Игтрауд. Эвельгеру было предложено остаться с ночёвкой, чтобы они с Эллейв вместе отправились к отплытию, и он с витиеватыми благодарностями согласился. Госпожа Эльвингильд отбыла по делам своей государственной службы, Дугвен последовала её примеру (она была её советницей по вопросам образования), Орбрин с Керстольфом побыли ещё немного и тоже ушли. Батюшка Гвентольф и дядюшка Роогдрейм, поддавшись мягким чарам сытости и лёгкого приятного хмелька, уснули в креслах на веранде, а Иноэльд, Трирунд и Одгунд решили немного размяться и поупражняться в фехтовании. Эллейв не преминула к ним присоединиться, а Эвельгер не собирался участвовать в тренировке, но понаблюдать не отказался.

Они перешли в просторный зал для гимнастических занятий, который располагался на мансардном этаже дома, под крышей. Здесь можно было найти снаряды для развития телесной крепости: грузы для поднятия тяжестей, машину для имитации гребли на вёслах, а также другие приспособления неизвестного Онирис назначения. Она расположилась на скамеечке под одним из скатов крыши, с любопытством наблюдая, как навьи-капитаны сбрасывают форменные фраки, разминают мышцы и делают растяжки. Эвельгер тем временем опробовал гимнастические снаряды: сделал несколько подходов с поднятием тяжестей, поработал на гребной машине, пару сотен раз подтянулся на перекладине.

— Что-то после сытного обеда присутствует некоторая тяжесть в области пояса, — с усмешкой отметил он. — А то я бы выдал гораздо более впечатляющие результаты.

Навьи-капитаны разбились на пары: Иноэльд против Одгунд, Эллейв против Трирунд. Надев перчатки и отсалютовав саблями друг другу, они вступили в тренировочные поединки, и зал наполнился лязгом клинков, а также шорохом и топотом активно передвигающихся ног в сапогах. Не залюбоваться их ловкими, умелыми движениями было невозможно, сражались они просто блестяще. Одгунд была очень изящна, отличаясь весьма элегантным, но эффективным стилем боя, и Онирис не могла отвести взгляд от неё — быстрой, как молния, и будто танцующей, а не сражающейся. Её противница Иноэльд тоже была хороша — гибкая, как лоза, и вёрткая, как бабочка.

Ну и конечно, Онирис не могла не любоваться своим самым родным на свете волком. Сражалась Эллейв так же страстно, как занималась любовью, огненный танец с саблей в её исполнении заслуживал высшей похвалы. И вместе с тем она не проявляла и излишней горячности, все её движения были выверенными и искусными, головокружительно точными, блестящими. Она одержала победу над Трирунд.

— Проклятье! — взревела та. — Это не считается. Если бы я не объелась за обедом, я бы тебя сделала подчистую, дерзкая девчонка!

— Я съела и выпила столько же, сколько и ты, — клыкасто расхохоталась Эллейв. — Боюсь, что дело в не в набитом желудке, а всё-таки в кое-чём другом...

— Это на что ты намекаешь? — шутливо нахмурилась Трирунд. — Что я не умею обращаться с оружием? Это оскорбление! Требую поединка, немедленно!

Онирис хотя и понимала, что они дурачатся, всё же поднялась со своего места и встала между ними.

— Прошу вас, не ссорьтесь! Вы великолепно сражались обе!

И с этими словами она подарила по поцелую в щёку каждой. Трирунд изобразила ресницами влюблённый трепет.

— Вот это я понимаю, награда! — томно промурлыкала она.

Эллейв, в шутку приревновав, потребовала себе награду в тройном размере. И немедленно получила её: Онирис звонко чмокнула её в обе щеки и в губы. Тем временем Одгунд одержала победу над Иноэльд, и они после небольшого отдыха поменялись парами: Эллейв вышла против Одгунд, а Иноэльд — против Трирунд. Из этой схватки победительницами вышли Эллейв и Иноэльд. Затем они ещё раз сразились: Эллейв с Иноэльд, Одгунд против Трирунд. У сестёр вышла ничья, а Эллейв снова победила.

— Дорогой Эвельгер, почему бы и тебе не размяться? — обратилась она к нему.

— Нет, благодарю, — отказался тот. — Я слишком отяжелел после обеда.

— Ну, — разочарованно протянула Эллейв. — Брось, не прибедняйся. Я почту за честь скрестить с тобой клинки.

Тот снова миролюбиво отказался, и тогда Эллейв, сняв перчатку, бросила её ему под ноги.

— Вызываю тебя на поединок! — сверкая глазами, торжественно воскликнула она. — Награда победителю — поцелуй прекрасной Онирис.

Похоже, она самоуверенно полагала, что награда непременно достанется ей, а иную возможность даже не рассматривала. Онирис, скрестив на груди руки, возмутилась:

— А почему бы меня не спросить сначала?!

Глаза Эллейв сузились в блестящие смешливые щёлочки, она чмокнула жену в щёку.

— Всё будет хорошо, моя сладкая.

В наставшей тишине Эвельгер поднялся с места и принялся расстёгивать форменный фрак. Стряхнув его с плеч и повесив на перекладину, поверх траурных перчаток он надел фехтовальные, отсалютовал Эллейв саблей и