Из новейшей истории Финляндии. Время управления Н.И. Бобрикова - Михаил Михайлович Бородкин

частной жизни обоюдное понимание и дружеские отношения получили большее влияние, чем до сих пор. Все оживляющая торговля представляет наилучшие для того случаи. Много недоразумений без сомнения можно было избежать, если бы обе нации не оставались друг для друга совершенно чужими».

Теплые и справедливые слова Мермана нашли отклик в доброжелательном и мирном сердце русских людей. Россия всегда готова заключить в свои родственные объятия сестру-Финляндию, да нагроможденные столетием недоразумения тому служили помехой.

В 1903 г. А. Мерман составил особое «Слово народу», в котором выразил сожаление, что чрезвычайный сейм не одобрил во всех существенных пунктах предложений правительства по уставу о воинской повинности. Мерман высказал тогда же похвалу явившимся к призыву новобранцам.

Стан революционеров пытался заглушить этот голос. Не уступать нужно было, кричали они («Fria Ord» 11 июля 1903 г.), а «понудить» правительство отменить свои незаконные распоряжения.

Тем не менее, ряды спокойных и здравомыслящих продолжали пополняться. За единичными личностями последовали целые кружки единомышленников. Начались сходки старо-фенноманов, доклады и резолюции которых имеют, конечно, существенный интерес. В конце 1902 г. (26 дек. 1902 — 8 янв. 1903 г.) съехались фенноманы в Выборге. Они решили противодействовать бойкоту, переходившему, вследствие шведоманских подстрекательств, всякие пределы. Бойкот стал отравлять жизнь всем порядочным и независимым людям. Сход постановил, кроме того, содействовать исполнению призыва и выразить доверие правительству и его реформам.

Один из ораторов этого съезда представил весьма интересную историческую справку о явных и закулисных событиях последних лет. Оратор указал, между прочим, что в 1891 г., когда возбужден быль вопрос о почтовом объединении, шведская партия требовала, чтобы члены сейма ополчились против правительства; финская партия напротив рекомендовала осторожность и осмотрительность. Согласия во взглядах партий не было достигнуто. Тогда вождь старо-фенноманов предложил своим единомышленникам действовать в этом вопросе до конца согласно своим убеждениям, независимо от того, последует ли за ними другая партия или нет. Благоразумие финнов восторжествовало. А теперь десятилетний опыт показал уже, «что подчинение нашей почты русским должностным лицам совершенно не было так опасно, как это предполагали вначале» и как о том кричали органы шведоманов.

В 1899 г. повелено было созвать экстренный или чрезвычайный сейм. На его заключение передан был один только закон о воинской повинности. Земские чины, — продолжает тот же оратор выборгского съезда, — дали крайне дерзкий отзыв и выступили вместе с тем с разными непрошенными поучениями. Умеренных финнов шведская партия клеймила «изменниками» отечества. По этому поводу оратор сходки очень кстати напоминает забытое мнение сейма 1877 года. Оказывается, что сами земские чины тогда говорили и писали, что по прошествии некоторого времени устав о воинской повинности Финляндии будет подлежать пересмотру и в таком случае следует иметь в виду, что во всех соединенных государствах объединение воинского устава составляет необходимость. Земские чины 1899 г. умышленно игнорировали это обстоятельство, да кроме того не хотели понять, что настойчивое сопротивление всегда раздражает».

Но как же могло случиться, что более благоразумные и спокойные финны также подписали грубый и заносчивый ответ сейма? По этому поводу оратор выборгской сходки рассказал следующее. В период сеймовой сессии, партии имели свои отдельные заседания. На собрании фенноманов склонялись к тому, чтобы уступить русским требованиям и тем выговорить себе право не назначать финских юношей в русские войска. Но в то же время обеими партиями края были приняты окончательно два решения: сохранить в тайне совещания сейма и членам сейма держаться «как один человек». Благодаря тому, что от земских чинов требовалось единодушие, финской партии пришлось шаг за шагом отступать от своего первоначального благоразумного взгляда. «Когда теперь просматриваешь стенографические записки финской партии, — продолжает оратор, — то во многих отношениях замечаешь, что новое воинское постановление было бы достигнуто нами в желательном виде, если бы не существовало это несчастное стремление к достижению единодушие».

Сейм надеялся «стойкостью взгляда» заслужить благодарность народа; но до сих пор результатами его действий, по мнению цитируемого нами финна, явилась: февральский манифест, официальное указание на «неосторожные» заявления сейма 1877 г. и упразднение финских войск. Этот последний «сильный ответ со стороны России» был полной неожиданностью для финляндцев. Помимо этого, шведская партия довела до того, что «ни один из членов Государственного Совета не мог целиком защищать предложения сейма».

Все эти признания в устах финляндца, конечно, знаменательны.

14 Января (п. ст.) 1903 г. состоялось собрание приверженцев партии старо-фенноманов в Або (150 чел.), 6 (19) марта — в гор. С. Михеле, 7 апреля 1903 г. в Куопио. Ими руководило желание вернуть народ к более мирному и сносному положению, путем противодействия пассивному сопротивлению. Злословие и посрамление агитаторами правительственных лиц они считали гибельным и неблагородным. В призывном деле считали необходимым придержаться требований правительства...

20 апреля 1903 г. состоялась народная сходка в Йоэнсуу. Члены ее (136) выразили пожелания, чтобы: 1) цензурные строгости были смягчены; 2) призывные исполнили свой долг; 3) соотечественники не позволяли мнимому общественному мнению удерживать их от соискания государственных должностей и 4) наконец было высказано одобрение умеренной партии; в пассивном противодействии видели необузданность и безрассудность).

В конце апреля 1904 г. состоялась новая сходка старофенноманов. На этот раз единомышленники, болевшие душой за взбаламученную родину, съехались в Улеоборге.

Результатом съезда явилось воззвание, в котором говорилось: «Отказываясь повиноваться приказаниям правительства, население Финляндии преступило границы, предопределенные для него правительственным законом и божественным мировым строем... Никакие переговоры о мире невозможны, если мы, со своей стороны, ни в чем не сделаем уступок. Раз мы стремимся к восстановлению порядка, зиждущегося на основных законах, созыв сейма для нас безусловно необходим. Но нынешнее упорное сопротивление не ведет к достижению этой цели».

Необходимо, по мнению старо-фенноманов, чтобы граждане предостерегали друг друга от необдуманных в политическом отношении поступков, не противились производству призывов, ибо отказ от признания нового устава о воинской повинности ни в каком случае не поведет к его отмене. «Одним из условий здоровой национальной жизни и преуспеяния народа есть исполнение 4 заповеди, предписывающей уважать правительство и повиноваться ему»... Наконец, «нельзя ждать уважения со стороны противников, или даже сторонников, если, хотя бы исключительно для хорошей цели, прибегать ко лжи и клевете».

Следовательно, как только народ остался без террористов-руководителей, дело пошло лучше. Трезвый взгляд финского народа нашел правильный выход из того положения, в которое было поставлено население. С этими трезвыми голосами, исходившими из среды финнов, должны были считаться лица крайне-оппозиционного настроения.

Более других мутили общество, конечно, «пассивисты». Чтобы их голоса не были заглушены, они завели подпольные органы печати: «Новости Дня», «Свободное Слово» и