Пантелеймон Романов - Пантелеймон Сергеевич Романов

встречные пешеходы смотрят на его нос.

— Что ты все нос трогаешь? — спросила его жена, когда сидели за обедом. — Болит, что ли?

— Нет, ничего, — ответил заведующий, покраснев. Придя на следующий день в учреждение и столкнувшись в коридоре с управляющим, он сказал:

— В Ленинград сошлите Фролова.

— Как Фролова, ведь он дурак форменный! Вы как будто хотели другого.

— Нет, пошлите его. А этого Мирошкина уберите от меня куда-нибудь, чтоб я его не видел. Это бесталанный, глупый и даже вредный человек.

1933

Секция

В крытом помещении Северного вокзала стояла толпа пассажиров, ожидая выпуска на платформу.

То и дело вбегали запоздавшие с чемоданчиками в руках и растерянно спрашивали у стоявших:

— На Пушкино не выпускали еще? На Щелково куда становиться?

— По радио объявят, тогда узнаете, — отвечали спрошенные, кивком головы указывая на железный рупор под потолком.

Женщина с корытом посмотрела по указанному направлению и ничего не поняла.

Вдруг в рупоре что-то кашлянуло на весь вокзал и простуженным голосом сказало:

— Внимание!

— У, чтоб тебя… испугал до смерти! — вскрикнула женщина с корытом.

— Внимание… В двенадцать часов двадцать минут поезд отправляется на Пушкино. Идет передняя секция 9 платформы номер шесть. Выход на платформу через проходы БЕ, BE.

И сейчас же кругом послышалось:

— В какие проходы: БЕ, BE или BE, ГЕ?

— Собака их разберет — БЕ, BE или BE, ГЕ. Пустили эти буквы вместо номеров, никогда ничего не поймешь.

— А что такое секция? — несмело спросила женщина с корытом.

Человек с портфелем недовольно оглянулся и сказал:

— Вот вам еще лекции читать о том, что такое секция… Ну, часть, отделение — понятно?

Женщина ничего не ответила, только посмотрела на человека с портфелем и отошла.

— На Пушкино проходы БЕ, BE или BE, ГЕ? — спрашивали друг у друга в толпе.

— Кажется, BE, ГЕ. А впрочем, не знаю, — сказал человек в очках, — я в это время закашлялся и не разобрал.

— О господи…

Женщина с корытом, услышав вежливый ответ, подошла.

— Батюшки, а секция что такое?

— Какая секция? Кто говорил про секцию?

— А вот этот вот, — сказала женщина, нерешительно указывая на рупор под потолком.

— …Не знаю… При чем тут секция?..

Вдруг открылось сразу трое дверей. Все бросились вперед, крича на тех, кто, растерявшись, не знал, в какие двери бежать.

— Что вы тыкаетесь под ногами — ни туда, ни сюда!

— Простите, не расслышал — БЕ или BE?

Женщина с корытом, боком волоча его, бежала вместе со всеми занимать место в вагоне.

— Господи батюшка, целый день только и знаешь, что бегаешь…

— На корыте бы на своем ехала, коли бегать не хочешь! — крикнул наткнувшийся на нее человек с мешком картошки. — Только дорогу загораживаешь!

Все бежали почему-то к передним вагонам. Женщина остановилась, тяжело дыша, у заднего и сказала:

— Ведь вот совсем свободный вагон, куда ж они дальше-то все бегут?

— Это уж такая дурацкая манера, — согласился подошедший человек с чемоданчиком в чехле, — в вагон войдут, так ни за что не сядут на первое свободное место, а все лезут куда-то дальше.

— Ну, что же вы задумались? Проходите в вагон или с дороги пускайте! — закричало с десяток голосов подбежавших пассажиров. — Целую прачечную с собой захватила!

Все полезли в вагон и бросились занимать места.

— А думали — не сядем…

— Если бы в передние пробежали, ни за что бы не сели.

— Там ужас что делается, — сказала позднее подошедшая дама в шубке с пушистым воротником и с красным, точно из бани, лицом. И, шумно вдохнув воздух, села напротив женщины с корытом.

Th посмотрела на нее и несмело обратилась:

— Матушка, а что такое секция?

— Секция — это… ну, как сказать?.. Вот, например, художественная секция, научная, — ответила дама, неопределенно пошевелив пальцами в воздухе. И обратилась к человеку с чемоданчиком: — Как ей объяснить, что такое секция?

Человек с чемоданчиком вскинул к потолку глаза и задумался.

— Секция — это известный отрезок, часть, группа… Черт ее знает, не знаю, как точно определить. — И, посмотрев на часы, прибавил: — Через минуту трогаемся. Туг уж точно. Только почему они дают гудок и в тот же самый момент трогаются?

Действительно, ровно через минуту раздался короткий глухой звук, точно кто-то дунул в духовой инструмент.

— Как в аптеке! — заметил, улыбнувшись с другого диванчика, человек в полушубке.

Женщина с корытом перекрестилась.

— Сызмальства привыкла перед дорогой, — сказала она, как бы извиняясь.

А стоявшие на платформе мальчишки с коньками почему-то сначала удивленно посмотрели куда-то направо к голове поезда, потом, показывая пальцами на сидевших в вагоне, чего-то покатились со смеху.

— Вот вам молодое поколение, — сказала дама в шубке. — женщина перекрестилась перед дорогой, ее на смех подняли.

— Нет, они как будто и на вас показывают.

Женщина осмотрела свою шубку и, ничего не найдя на ней, сказала:

— Им все равно, на кого показывать, — лишь бы похулиганить. Что будет из этого поколения…

Прошла минута. Вагон не двигался. Мальчишки продолжали бесноваться перед окном. К ним подоспела еще подмога из трех человек.

— Ну, вот это правильно, — сказал человек с чемоданчиком, — дал гудок — пережди с минуту, а то трогаются в самый момент гудка, какой смысл, спрашивается, когда не успеешь даже повернуться.

Вдруг дверь. грохотом отодвинулась. Вошел железнодорожный служащий в валенках.

— Вы чего сюда забрались?!

— А что?

— То, что идет передняя секция! Передние три вагона ушли, а вы тут, как сычи, сидите.

— Чтоб вас черт побрал с вашими секциями!

— Недаром у меня как сердце чуяло, — сказала женщина с корытом, — у всех спрашивала — никто не знает… На каком это языке?

— Ну, теперь будешь знать, — сказал служащий, — с месяц у нас тут поездишь, всем языкам обучишься. Выметайся!

1934

Шерлок Холмс

Петушихин, нервный и подозрительный человек лет тридцати, ехал в дальний совхоз для обследования животноводства.

Разговорившись в вагоне с соседом, он рассказал ему, куда и зачем едет.

— Держите ухо востро, — сказал спутник, — я уж собаку съел на этом деле и скажу откровенно: большой поклонник вот этой книжки (он указал на книгу, которая лежала на столике). Старина и в некотором роде лубок, конечно, но