Комната смерти - Джеффри Дивер

магического телефона и внимательно вслушался в похожую на птичий щебет трель звонка, думая, что, возможно, отвечать не стоит.

И тогда этот человек никогда ему больше не позвонит.

— Мецгер слушает.

— Шрив! Как дела? Я тут слышал о кое-каких интересных событиях на Лонг-Айленде. Кстати, когда-то я был членом клуба «Медоубрук», знаешь? Ты ведь не играешь в гольф?

— Нет.

От добавки «сэр» он воздержался.

Голос Волшебника вновь посерьезнел, став негромким и жестким:

— Мы обсуждали обвинения против Спенсера.

— Можем дать делу ход… если захотим, — ответил Мецгер.

Сняв безликие очки, он протер линзы и снова их надел. В отличие от Великобритании, разглашение секретных материалов в этой стране не обязательно являлось преступлением, если только речь не шла о шпионаже на другое государство.

— Да, в общем… нужно будет учесть все наши приоритеты.

Волшебник, несомненно, подразумевал, что, возможно, имело смысл замять дело, чтобы не привлекать излишнего внимания прессы.

«Да, в общем…»

Мецгер достал щипчики для ногтей, но подрезать было уже нечего. Он рассеянно покрутил их на столе и убрал обратно.

— И с тем инцидентом во Флориде тоже неплохо вышло. Интересно, как так получилось, что фальшивая информация вдруг превратилась в правдивую? Будто прямо какая-то магия. Дэвид Копперфильд с Гудини, вместе взятые.

— Все уже арестованы.

— Рад слышать, — сказал Волшебник и добавил, будто делясь некоей голливудской сплетней: — Должен тебе кое-что сообщить, Шрив. Слушаешь?

«С какой же радостью он зачитывает мой смертный приговор…»

— Да. Слушаю.

— Мне звонил один друг из Лэнгли. Насчет некоего субъекта, недавно посетившего Мексику.

«Мексика…»

— Некоего субъекта, — повторил Волшебник. — Помнишь такого?

— В Рейносе, — сказал Мецгер.

— Именно. И знаешь что? Он сейчас отдыхает в окрестностях Санта-Розы, недалеко от Тихуаны.

— Точно?

— Абсолютно. И похоже, он все еще планирует в ближайшем будущем доставить по назначению кое-какие образцы своей фирменной продукции. Весьма скоро.

Значит, аль-Барани Рашид перебрался на Западное побережье, чтобы там затаиться.

— Его только что заметили в небольшой компании, но его друзья утром уедут, и наш друг будет один в симпатичном маленьком коттедже весь завтрашний день. Так что не мог бы ты представить нам на одобрение пересмотренные полетные планы? Подробности скоро будут.

«Новый ордер на спецзадание? Но разве меня не уволили?» — подумал Мецгер.

— Да, конечно. Сейчас займусь. Но…

— Да? — спросил Волшебник.

— Что насчет того заседания? По поводу бюджета?

Последовала пауза.

— В общем, комиссия переключилась на другие вопросы.

Чуть помедлив, Волшебник строгим тоном заметил:

— Как думаешь, если бы возникли какие-то проблемы, я бы о них не упомянул?

— Да, конечно. Не сомневаюсь.

— Вот именно.

Щелк!

Пятница, 26 мая

VIII

Когда ты в движении…

Глава 99

Наступило утро операции.

Райм, за которым следовали Сакс и Том, быстро катил по больничному коридору к залу ожидания в хирургическом отделении, где пациенты могли побыть с друзьями и родными, прежде чем отправиться под нож.

— Ненавижу больницы, — сказала Сакс.

— Правда? Почему? — Райм пребывал в довольно-таки неплохом настроении. — Очаровательный персонал, отличная еда. Последние номера журналов. И все выдающиеся свершения современной медицины, — провозгласил он. — Прошу прощения за чрезмерный пафос.

Сакс коротко рассмеялась.

Они прождали всего пять минут, когда в помещение вошел врач и обменялся со всеми рукопожатием, обратив особое внимание на подвижную правую руку и пальцы Райма.

— Хорошо, — сказал он. — Очень хорошо.

— Стараюсь.

Врач объяснил то, что они и так уже знали: операция займет три часа, возможно, чуть дольше, после чего предполагалось около часа пребывания в послеоперационной палате. Врач, однако, намеревался выйти к ним сразу и рассказать, как прошла операция.

Излучая полную уверенность, он улыбнулся и отправился переодеваться и мыться.

Появилась медсестра, симпатичная афроамериканка в украшенном изображениями щенков халате. Широко улыбаясь, она представилась собравшимся. Все-таки страшно, когда тебя усыпляют, режут, а потом зашивают снова. Некоторые медики не осознают подобной душевной травмы, но эта женщина все понимала и старалась развеять любые опасения.

— Готовы? — наконец спросила она.

Наклонившись, Амелия Сакс поцеловала Райма в губы, затем встала и, хромая, направилась вместе с медсестрой по коридору.

— Мы будем в послеоперационной палате, когда ты проснешься, — крикнул он вслед.

Сакс обернулась:

— Без глупостей, Райм. Возвращайся домой. Займись каким-нибудь расследованием или еще чем.

— Мы будем в послеоперационной, — повторил он, прежде чем Амелия скрылась за дверью.

Немного помолчав, Райм обратился к Тому:

— У тебя, случайно, не осталось одной из тех маленьких бутылочек виски? После полета в Нассау?

Тогда он настоял на том, чтобы тайком пронести на борт немного скотча, хотя, как он выяснил, в первом классе наливают столько, сколько захочешь, — или, точнее, столько, сколько готов позволить тебе помощник.

— Нет, а даже если бы и была, я все равно бы вам не дал. Сейчас девять утра.

Райм хмуро взглянул на Тома, затем снова на дверь, за которой исчезла Сакс.

«Мы не хотим ее потерять, она слишком опытна. Но если она станет настаивать на том, чтобы остаться оперативником, работать в управлении она больше не сможет…»

Да, у него состоялся разговор с Амелией, на чем настаивал Билл Майерс.

Хотя суть его несколько отличалась от того, чего