Комната смерти - Джеффри Дивер

Сорок минут спустя корабль был в трех километрах от «Скитальца Майами».

Энрико Крус в последний раз проверил координаты, и они с Шевалем покинули мостик.

— Все в катер, — сказал Крус.

Он поспешил к вонючему трюму, в котором плескалась склизкая вода, и осмотрел главную бомбу. Все в порядке. Он привел в действие взрыватель, затем проделал то же самое со второй бомбой, которая должна была уничтожить защиту скважины.

Быстро вернувшись на раскачивающуюся палубу, он взглянул в сторону носа. Да, корабль направлялся прямо к платформе. Крус окинул взглядом массивное сооружение, возвышавшееся на сотню футов над водой. Рабочих не было видно. Ничего необычного — на нефтяных платформах никто не валялся на раскаленной железной поверхности, наслаждаясь видом пустого моря. Они тяжко трудились внутри, в основном в бурильной камере, или спали в ожидании следующей смены.

Подбежав к борту корабля, Крус спустился по веревочной лестнице в катер, где уже сидели Шеваль и остальная команда.

Заработал мотор.

Но прежде чем отчалить, Крус раскрыл ладонь и поцеловал подушечки пальцев, а затем коснулся ими ржавого корпуса и прошептал:

— Это за тебя, Роберто.

Глава 95

Группа пассажиров на передней палубе круизного лайнера позировала для фото Джиму из Нью-Джерси, которого звали так, чтобы отличить от Джима из Кливленда или Джима из Лондона (впрочем, британец предпочитал «Джеймс», но поскольку он был в отпуске, то с радостью подыграл остальным).

Они успели подружиться за дни, прошедшие после того, как лайнер покинул Гамильтон на Бермудах, и провели первый час за коктейлем, отмечая совпадения в карьере, количестве детей… и именах.

Четыре Джима, две Салли.

Джим из Калифорнии был внизу — ему не помогали ни пластырь, ни таблетки от морской болезни, — так что попасть на фото он не мог.

Джим из Нью-Джерси выстроил всех вдоль, как он выразился, планшира, хотя никто точно не знал, что это такое, но слово звучало очень по-морскому и забавно.

— Что-то никто не поет песню из «Титаника».

Попыток хватало, особенно в открытых до поздней ночи барах, но мало кто на самом деле мог исполнить приторную песню так же, как Селин Дион.

— Это Флорида? — спросил кто-то. Как показалось Джиму из Нью-Джерси, одна из Салли.

Он увидел на горизонте туманную линию, но, вероятно, это были лишь облака.

— Думаю, пока нет.

— Но что тогда? Будто какое-то здание.

— А, это нефтяная платформа. Первая в этой части Атлантики. Не видели новости? Год назад или около того. Они нашли нефть между Нассау и Флоридой.

— Они? Кто «они»? Все постоянно говорят «они». Собираешься делать фото? У меня «маргарита» тает.

— «Американ петролеум». Кажется, так. Не помню.

— Ненавижу все это, — пробормотала Салли из Чикаго. — Видели птиц в Персидском заливе? Все в нефти. Кошмар. Я даже плакала.

— А мы несколько месяцев не могли купить хороших креветок.

Фотограф выстроил клиентов в ряд вдоль планшира и нажал на кнопку «Кэнона».

Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк…

Достаточно, чтобы гарантировать, что на фото никто случайно не моргнет.

После того как доказательство их пребывания в отпуске запечатлелось на кремниевом чипе, туристы вновь вернулись к созерцанию моря и разговорам об ужине и покупках в Майами, об отеле «Фонтенбло» и о том, открыт ли еще для посещения особняк Версаче.

— Я слышал, у него была душевая на восемь персон, — сказал Джим из Лондона.

Клэр в этом усомнилась.

— Черт! — выдохнул Джим из Нью-Джерси.

— Ну что ты, дорогой, — упрекнула его жена.

Но фотоаппарат уже взмыл в воздух, и к тому времени, когда их ушей достиг грохот взрыва, все взгляды были устремлены на чудовищных размеров грибовидное облако, вздымавшееся на тысячу футов в небо.

— Господи! Это же та нефтяная платформа!

— Нет, нет…

— Боже, позвоните куда-нибудь!

Щелк, щелк, щелк, щелк…

Глава 96

— Каковы повреждения?

Шрив Мецгер, в джинсах и вылезшей на поясе белой рубашке с длинным рукавом, склонился над монитором, уставившись на парящее над Карибским морем облако дыма в тысяче миль от них.

— Ничего не осталось, — ответила сидевшая за соседним пультом связистка НРОС, молодая женщина со столь крепко завязанными в узел волосами, что казалось, будто ей должно быть больно. Голос ее был лишен каких-либо эмоций.

Картинка на мониторе отчетливо свидетельствовала о том, что не осталось действительно ничего, кроме нефтяной пленки и некоторого количества обломков.

И дым. Много дыма.

«Ничего не осталось…»

Линкольн Райм и Амелия Сакс вместе с Мецгером и связисткой находились во внешнем помещении станции наземного контроля НРОС, в трейлере на парковке на Ректор-стрит в Нижнем Манхэттене.

Прищурившись, Райм взглянул на куски дерева и пластика посреди поблескивавшего нефтяного пятна — остатки того, что полминуты назад было стодесятифутовым доминиканским сухогрузом. У побережья Флориды его направил на нефтяную платформу «Скиталец Майами», принадлежавшую компании «Американ Петролеум», друг Роберта Морено по имени Генри Кросс, он же Энрико Крус.

Связистка коснулась наушников.

— Есть звук второго взрыва под водой, директор. На глубине восемьсот или девятьсот футов.

Мгновение спустя они увидели на мониторе высокого разрешения, как слегка вспучилась вода на поверхности, и больше ничего. Райм предположил, что, сколь бы мощной ни была вторая бомба, предназначавшаяся для разрушения устья скважины, огромная масса воды практически погасила воздействие взрыва.

Райм взглянул сквозь стеклянную стену, делившую трейлер пополам, — в «комнату смерти». В тусклом свете виднелся силуэт