Имя ей Хель - Елена Анатольевна Кондрацкая

Ночь Аанъя, к нему прилагались такие же браслеты и цепи, только грудь – слава богам – была закрыта двумя широкими лоскутами ткани, которые крест-накрест ложились на плечи. Платье было жутко неудобным. Золотой пояс давил на бёдра, тяжёлые браслеты сковывали движения, цепочки неприятно звенели и то и дело цеплялись друг за друга, а стоило неловко двинуться, наклониться или повернуться – сиськи тут же норовили сбежать из ненадёжного лифа. И как только Магра носила подобное?

«У меня сиськи были побольше».

Тьма внутри противно захихикала, а я грубо одёрнула её, заставляя вспомнить об условиях договора. Она недовольно зашипела, но послушно стихла. Я поправила браслеты на запястьях, обошла кругом комнату и упала на кровать. Самая сложная часть в этой дурацкой церемонии – не видеть Хоука.

Три дня мы должны были провести порознь, не имея возможности даже взглянуть друг на друга. Меня заперли в самой высокой башне замка, и я искренне сочувствовала принцессам из сказок. Зуб даю, они засыпали мёртвым сном вовсе не из-за страшных проклятий, а от скуки смертной. Со мной нельзя было разговаривать, даже смотреть никому на меня было нельзя. Хоук хотя бы мог поболтать с Ферром – драконы почему-то под запрет не попадали. Возможно, поэтому именно они издревле и охраняли запертых в башнях принцев и принцесс. Я же разве что могла перекинуться парой слов с Тьмой, но она не выдавала в ответ ничего, кроме оскорблений и своих фантазий об убийстве всего живого, в большинстве случаев включающих в себя эпизоды расчленения трупов и поедания себе подобных.

Фейри называли эти три дня уединения обрядом очищения. От чего именно нам полагалось очиститься, мне, как всегда, никто толком не объяснил. Впрочем, я не особо интересовалась, я просто хотела, чтобы это поскорее закончилось. Вот почему все сказки описывают свадьбу в двух словах. Потому что мероприятие это до одури скучное. Всё, что мне оставалось, – ждать, когда исходе третьего дня Хоук явится за мной в башню.

– Я выхожу замуж, подумать только, – пробормотала я, глядя в потолок. – Ничего более невероятного и представить нельзя.

Я – наёмная убийца. Я должна была закончить жизнь на виселице, в сточной канаве или с ножом под рёбрами. Для таких, как я, был уготован только узел Нота.

– Забавно вышло, – снова пробормотала я, всё ещё до конца не веря в происходящее.

Скучала я ровно до обеда третьего дня. Как только солнце перекатилось на вторую половину неба, я начала нервничать. Мерила шагами комнату, не зная, куда себя деть. Сердце тревожно билось, ладони потели, Тьма недовольно ворочалась в груди. К вечеру на улице начались какая-то беготня и шум, но из моего окна ничего было не разглядеть, и я не могла разобрать, весело тем, кто внизу, или не очень. Впрочем, как я успела узнать, у фейри были свои представления о веселье. Но резкие звуки и громкие голоса, пусть и приглушённые расстоянием, меня нервировали.

Когда небо окрасилось в красный, я вцепилась в подоконник, стараясь успокоиться. Хоук вот-вот должен был прийти и забрать меня из этой тесной, душной башни. Так почему же мне так тяжело дышать? Почему кишки скручиваются в тугой узел? Почему?

«Эй, букашка…»

– Заткнись.

«Ты же чуешь то же, что и я…»

– Заткнись.

«Ты же чуешь!»

Я крепче вцепилась в подоконник, до побелевших костяшек. Что-то не так! Я развернулась, чтобы выбежать из башни и немедленно отыскать Хоука, но замерла, не сделав и шага.

Я услышала шаги.

Но вовсе не те, которых ждала.

Дверь тихонько скрипнула, отворяясь. Сердце оборвалось и ухнуло в пятки.

– Варден.

Он неторопливо вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь. Он почти не изменился, только в волосах появилось больше седых волос. Его холодное, обезображенное шрамами лицо согрела улыбка, которую я так давно не видела.

– Не мог же я пропустить праздник своей любимой ученицы.

– Тебя прислал Дугал? – Я незаметно озиралась в поисках того, что можно использовать в качестве оружия. Пронести в башню ножи мне не позволили.

– Вот так сразу? Даже не обнимешь меня? Мы целых три года не виделись.

– Отвечай.

Я отступила от окна, чтобы не давать Вардену дополнительную возможность.

– Он подозревал, что ты не справишься. – Варден шагнул мне навстречу. Он двигался расслабленно и спокойно, а я всё никак не могла взять себя в руки. – Молодые убийцы часто допускают ошибки, поэтому совсем немногие из вас доживают до моих лет. Поэтому Дугал пришёл ко мне. Болтал что-то про красивое завершение истории, ну да кто разберёт этих остроухих.

– Где Хоук? – слова сами сорвались с языка.

– Ну вот, а я думал сделать тебе сюрприз. Подарок в честь такого важного события, – он улыбнулся, – нашего с тобой воссоединения.

Варден вынул из кармана руку и раскрыл ладонь.

На ней лежали две рубиновые серьги.

Хоук.

Я мысленно рванулась к нити, но нащупала лишь пустоту. Хоук!

Варден застал меня врасплох. Молнией метнулся ко мне, выбрасывая вперёд руку с ножом. Тело само дёрнулось в сторону, пропуская лезвие. Клинок из рога Звёздного оленя скользнул по браслету на моём плече, не задев плоть. Рубиновые серёжки, звякнув, упали на пол. Варден схватил меня за шею и ударил снова. Лезвие вошло в бок, Тьма зашипела, съёжилась, до боли обвилась вокруг сердца, не давая мне вдохнуть.

– Пусти! – крикнула я Тьме, но она не отозвалась, продолжая сжимать сердце ещё сильнее. По ноге побежала горячая кровь, пропитывая платье.

– Прости, Хель, но мне хорошо заплатили за твою голову.

Варден оставил один нож во мне и выхватил ещё один – точно такой же. Дугал, сука, все рога пустил на эту мерзость! Заминка Вардена дала мне шанс. Я схватила его за запястье, развернулась и ударила локтем в лицо. От боли в боку потемнело в глазах, и я чуть не упала, но Варден выпустил меня из рук. Я схватилась за рукоять клинка, что торчал из меня, но не успела вытащить: Варден снова нападал. Я чудом увернулась, уходя вправо, надеясь выиграть хоть немного времени.

Всем телом врезалась Вардену в бок, вбивая его в стену. Схватила его за запястья, стараясь выбить нож, но Варден развернулся, и вот уже я была прижата к стене. Клинок метил мне в сердце, и я из последних сил держала его на расстоянии. Тьма во мне вопила от ненависти и страха. Она закрывала собой сердце, невольно сжимая его слишком сильно. Она не могла ни защитить, ни исцелить меня, пока второй нож был в теле.

Варден навалился