С ними по-хорошему нельзя - Раймон Кено

Маккормик подбежал к одной из бойниц.

- Мадемуазель, - сказал утихомирившийся ОТРурки, - мы вам объясняли, что ваше присутствие здесь подозрительно.

- Они струячат по мосту, - крикнул Гэллегер.

- Гады! Откуда их столько?! - отозвался Маккормик.

- Мы приняли решение держать вас под постоянным коллективным наблюдением, - продолжал ОТРурки.

- Стрелять будем? - спросил Гэллегер.

Пулеметы, установленные британцами на деревянных штабелях, затрещали. Свинцовые струи ударили по фасаду почты. На первом этаже застрочил в ответ Кэллехер. Кэффри и Кэллинен побежали и встали рядом с Маккормиком и Гэллегером, стреляющими из бойниц.

- Спрячьтесь под столом, - приказал ОТРурки, - и не шевелитесь.

Герти послушно спряталась.

ОТРурки запер дверь и сунул ключ в карман. Затем присоединился к товарищам.

Похоже, британцы решили покончить с почтой. Они валили со всех сторон. Они, судя по всему, держали в своих руках ОТКоннел-стрит. Мятежникам с набережной Эден было видно, как по улице в сторону моста Митэл вели колонну пленников с поднятыми вверх руками.

- Плохо дело, - сказал Кэффри.

- Это наши товарищи из Центрального комитета, - заметил Маккормик. - Я вижу Тэдди Лэнарка и Шона Дромгура.

- Телефон, - подсказал ему ОТРурки.

Покинув свое место, Маккормик направился к столу директора сэра Теодора Дюрана, ныне покойника. Он увидел забившуюся под стол и зажмурившуюся от страха Герти. Стараясь не наступить на девушку, он сел в кресло, закрутил вертушку и снял трубку. Не опуская трубки, пользуясь затишьем между выстрелами - в эту минуту почему-то сильно запахло порохом, - он сказал:

- Никто не отвечает.

Его соратники продолжали щелкать британцев. Возможно, они даже не услышали вводную реплику командира.

Не заметили они и того, что сразу после реплики командир вздрогнул. Они все так же тщательно целились и щелкали; британцы начинали постанывать. Передвижение по мосту, а равно как и вдоль набережных было им по-прежнему заказано под угрозой потерь, превышающих сорок пять процентов личного состава (что по военным меркам еще могло сойти за отличные показатели, хоть и с натяжкой). Тем не менее они продолжали отчаянно атаковать.

- Кто это? - произнес чей-то мужской голос на другом конце провода.

Маккормик опустил глаза. У него во рту внезапно пересохло.

- By Jove! - произнес мужской голос. - Отвечайте!

Легкий электрический разряд прошелся вдоль его позвоночника, пронизывая со все увеличивающейся частотой спинной мозг.

Запинаясь, Маккормик ответил:

- Это Маккормик.

- Готов поспорить, что это еще один сучий выродок из повстанческих негодяев, - произнес голос.

Маккормик не знал куда деться. Обескураживающее (по отношению к нему) поведение Герти, дополняющее это оскорбление, лишило его дара речи и пригвоздило к креслу заодно.

- Что вы, что вы, - пробормотал он.

- Вы еще не сдались, жалкие папские гунны?

Маккормик тяжело засопел в трубку.

- Что с вами такое?

- Fi... fifi... fifinnegans wake, - промямлил Маккормик.

- Чего? Чего? Что вы там несете?

Но Маккормик был уже не в состоянии отвечать. Чтобы заглушить непроизвольный стон, он изо всех сил кусал телефонную трубку.

- Вы издаете престранные звуки, - заметил голос на другом конце провода.

И добавил участливо:

- А вас случайно не ранили?

Маккормик не ответил. Эбонит треснул.

- Ой! - вскрикнул его собеседник. - Что с вами случилось?

У Маккормика из рук выпала трубка, а изо рта вырвался протяжный хрип. До него отчетливо доносился далекий голос, который, шипя и гнусавя, предложил:

- Мы предлагаем вам сдаться, немедленно сдаться.

Затем кому-то доложил:

- Не отвечает...

А после очередной серии выстрелов предположил:

- Может быть, его убили...

Прикрыв веки, командир различал ОТРурки, Гэллегера, Кэффри и Кэллинена, которые старательно отстреливались. На него они не обращали внимания. Еще сильнее запахло порохом.

Он опустил глаза и увидел Герти, которая, закончив дело и вытерев рот тыльной стороной ладони, снова забилась под стол.

Он повесил трубку, встал, ощутив при этом дрожь в коленях, и произнес:

- В той колонне были действительно наши товарищи из Центрального комитета.

- Мы не сдадимся, - объявил ОТРурки.

- Конечно нет, - подтвердил Маккормик.

Слегка пошатываясь, он вернулся к своей винтовке и с первого выстрела уложил британца, который вздумал пройти по мосту ОТКоннела.

XXXIX

- Нам крышка, - прошептал Диллон.

Кэллехер не отвечал. Он нежно поглаживал свой пулемет, медленно остывающий после последней атаки.

Британцы собирались с новыми силами на штурм почты. Доносились лишь далекие и спорадические выстрелы.

- Ну как ты? - спросил Диллон.

Кэллехер ответил:

- Никак.

Он похлопал пулемет:

- Мой маленький зверек.

И добавил:

- Если не в этот раз, то уж в следующий - точно.

- Ну! - воскликнул Диллон. - За нашу родину я совсем не боюсь. Она будет существовать вечно, наша Эйр. Как и христианская эра. Я беспокоюсь за нас.

- Да. Только между нами: скоро с этим будет покончено.

- Ну и как ты?

- Рано или поздно это должно было случиться.

Диллон задумался.

- Может быть, выкрутимся...

- Нет, - сказал Кэллехер.

- Нет? Думаешь, нет?

- Нет. Думаю, нет.

- Почему?

- Погибнем все как один.

- Ты так считаешь?

- Но не сдадимся.

Диллон хрустнул пальцами.

- Корни, какой ты смелый.

Кэллехер встал и в задумчивости сделал несколько шагов по комнате.

- Интересно, что же все-таки произошло наверху?

- Наверху? Они сражались, как и мы.

- Я имел в виду девчонку.

- На это мне наплевать, - сказал Диллон и, подняв голову, спросил: - Так тебя это беспокоит?

Кэллехер не ответил.

- Вертихвостка, - продолжал Диллон. - Как она нас достала. Наплачемся еще мы с ней. Со всеми женщинами так. Уж поверь мне, я-то их знаю. Ты еще слишком молод. А я за двадцать лет работы их хорошо изучил. Да, и еще. Мне будет жалко расставаться со своей работой, конечно не так, как с тобой. Все эти костюмы, я так все это любил. И платья, когда мода менялась. Да что там мода! А материал: шелк, кружева, гипюр с ирландским стежком...

Он встал, взял Кэллехера за плечо, прижался к нему.

- Знаешь, мне будет жалко с тобой расставаться.

И добавил:

- А ты на самом деле думаешь о той девице, что наверху?

Кэллехер высвободился из объятий Диллона, не резко, но решительно. И молча. После чего они услышали добродушный голос Гэллегера:

- Ну что, цыпочки, отношения выясняете? Каков ревнивец!

- Я этого все-таки не понимаю, - добавил Кэллинен.

- А вашего мнения никто не спрашивает, - ответил Диллон.

- Ну! - ввернул Гэллегер. - В нашей ситуации приходится мириться. Ничего не поделаешь.

- Мы пришли за ящиком с патронами и несколькими ящиками виски. Там еще осталось? - спросил Кэллинен.

- Да, - ответил Кэллехер.

- Как настроение? - спросил Кэллинен. - Боевое?

- Нам крышка, нет?

Это уже спросил Диллон.

- Погибнем все до одного, - объявил Гэллегер с такой радостной легкостью, что у портного стало тяжело на сердце.

- Что такое, Мэт? - спросил у него Кэллинен. - Ты же не струсишь, правда?

- Вот еще.

Гэллегер и Кэллинен обменялись взглядами, пожали плечами и отправились на импровизированный склад.

- Все-таки здорово, что мы зафигачили трупняки в воду, - сказал Гэллегер. - С той самой минуты я себя чувствую так легко; никаких душевных заморочек.

- Внимание! - воскликнул Кэллехер, который не отрывал глаз от амбразуры.

Остальные сразу же заткнулись - тюкнулись на дно хрустальной, до звона, тишины.

- Вон они! - продолжал Кэллехер. - С белым флагом. А сзади идет офицер...

- Значит, британцы намерены сдаться? - спросил Гэллегер.

XL

Маунткэттен застал Картрайта склоненным над депешами.

- Все складывается как нельзя лучше, - сказал командор. - По-моему, восстание захлебнулось. Все объекты, захваченные мятежниками, освобождены. Все или почти все. Я сейчас как раз делаю сверку. Мне кажется, что все. Фор Кортс, вокзал на Амьен-стрит, Главпочтамт, вокзал Вестланд Роу, гостиница "Грэшем", хирургический колледж, пивная "Гиннес", вокзал на Харкурт-стрит, гостиница "Шелбурн" - все это мы заняли. Что остается? Дом моряков? Занят, согласно телеграмме 303-В-71. Бани на Таунсенд-стрит? (Надо же!) Заняты, согласно телеграмме 727-G-43. И так далее. И так далее. Генерал Максвелл славно потрудился и разобрался в ситуации энергично, оперативно, решительно, почти не проявив медлительности, столь характерной для нашей армии.

- Значит, нам не придется стрелять по ирландцам? Это хорошо. К чему зря переводить превосходные снаряды, которым не терпится упасть на гуннов?

- Я знаю вашу точку зрения на этот счет.

Вошел радист с новой телеграммой.

- Минуту. Я заканчиваю сверку.

Он закончил ее.

- Осталось лишь почтовое отделение на набережной Эден, - сказал Картрайт.