Живые души. Роман-фантасмагория - Алена Даль

– Это микстура правды. Способствует спонтанной честности. Альтернатива детектору лжи.

Когда все заказы были розданы, а новые сформированы, компания приступила к самому приятному – чаепитию. Из-за пальмы неожиданно появился директор Центра Смирных и галантно поприветствовал женщин, приложившись к руке каждой. Усадили за стол и его.

Разлили по чашкам чай и, прежде чем пить, долго и жадно вдыхали острый аромат, не похожий ни на один из известных чаев. Даже такой завсегдатай чайных церемоний, как Смирных, не мог опознать в букете ни признаков белых улунов, ни дымных нот пуэра, ни хвойных сушонгов. Никита отпил большой глоток и задержал его во рту. Тысячи жгучих иголочек впились в нёбо и язык, в голове ударил гонг, а по телу разлилось сладкое тягучее томление, сменившееся вскоре лёгкостью, почти невесомостью – так, что хотелось взмахнуть руками и взлететь! Послевкусие было горьковатым и отдавало речной тиной. Но новый глоток перебивал неприятный осадок и вновь ввергал в водоворот неведомых ощущений. По рукам и ногам пробежали щекочущие разряды. В области солнечного сплетения образовалась воронка, всасывающая в себя усталость и следы вчерашнего ночного веселья. Никита присмотрелся к соседкам по столику – женщины преобразились: спины их гибко изогнулись, тела налились упругостью, лица засияли, глаза подёрнулись колдовской поволокой. Прямо шабаш какой-то! Ещё один глоток, ещё и ещё… Воздух вокруг стал густеть, а силуэты, напротив, сделались зыбкими и прозрачными, и вот в какой-то момент Никите показалось, что все чаёвницы воспарили, отделившись от плюшевых подушек, оторвав от пола остро отточенные каблучки. Лариса, прикрыв глаза, висела над стулом. Блестящие скользкие локоны шевелились сами по себе, как бурые лесные медянки. Смирных бесследно исчез – Мано не заметил когда и как. На дне чайника оставалось несколько глотков, когда видения рассеялись.

Разом зазвонили мобильники, распахнулась парадная дверь, заиграло радио и городская жизнь, быстрая и пружинистая, заявила свои права на драгоценное время наших героинь. Они подхватили сумочки, спешно расцеловали друг друга в воздух возле щёк и распрощались до следующего чаепития.

Спустя несколько дней жителей Верхнедонска потрясли одна за другой две сенсации. Первая из них – чистосердечное признание чиновника Трепакова, сделанное им на ступенях обладминистрации за полчаса до заседания Общественного совета. В считанные часы оно разлетелось по всем информагентствам, газетам и телеканалам города, не только нанеся ощутимый урон репутации вышеозначенного чиновника, но и подняв рейтинги расторопных СМИ, успевших вовремя сверстать новость. Дело было так.

Олег Борисович Трепаков, глава департамента экологии и природопользования, во вторник, в половине девятого, как обычно шествовал на службу. Пройдя первые шесть из четырнадцати ступеней ведущих в покои губернской управы, он вдруг остановился как вкопанный и заговорил сам с собой: «А что ж я так спешу? До заседания ещё полчаса. Почему бы мне не поговорить с жителями Верхнедонска? Сколько можно прятаться в кабинетной тиши да за тонированными стёклами служебных машин?».

– Эй! – крикнул он зычно. – Уважаемые верхнедончане! Прошу внимания!

Несколько прохожих испуганно шарахнулись в сторону.

– Я, Олег Борисович Трепаков, не далее как вчера получил предложение, от которого не смог отказаться. А кто бы из вас отказался от виллы на берегу средиземного моря? – обратился он в пустоту. – То-то же!

Вокруг оратора стали собираться зеваки. Некоторые снимали чиновника на телефон.

– Взятка ли это? – спросите вы, и я отвечу: да! – злорадно воскликнул Трепаков, хотя никто его ни о чём не спрашивал. Собравшиеся, разинув рты, дивились разоблачительной откровенности солидного господина с дорогим портфелем.

– Вилла в Сан-Марино – это вам не трёхкомнатная квартира на Воробьёвке! – не унимался Трепаков. – Можно и засунуть свою принципиальность куда подальше! Вот сюда! – чиновник развернулся и убедительно похлопал себя по толстому заду.

В толпе зашушукались, раздались предположения – «пьяный», «стресс», «сгорел на работе»… Появился первый фотограф. Аудитория прибывала.

– Всё равно я собирался уезжать, – доверительно сообщил Трепаков стоящей напротив старушке в вязаном берете. – Что мне делать в этой дыре? Денег я откачал достаточно, сбережения кое-какие, слава Богу, имеются.

Свидетельницей публичного приступа честности чиновника Трепакова стала оказавшаяся поблизости Нина Боброва. Сразу сообразив что к чему, она набрала номер Никиты: «Не знаю, где ты сейчас, – выпалила она скороговоркой, – но если через минуту не будешь у Красного дома, то лавры самого сенсационного репортёра Верхнедонска достанутся кому-то еще».

Вскоре запыхавшийся Никита вместе с оператором, расталкивая толпу, пробирались поближе к оратору.

– Никита Мано, телеканал «ЖЖЖ». Олег Борисович, расскажите подробнее о вашей вилле в Сан-Марино, – взял он с места в карьер.

– О! Вот и пресса! Тут как тут! – расцвёл Трепаков, и сразу переменился в лице. – Как же я вас ненавижу! – он с отвращением сплюнул на ступеньку. – Но что делать – придётся отвечать, – и чиновник добросовестно перечислил количество этажей, комнат, метраж и высоту потолков, упомянул также о рыночной стоимости дома и наличии собственного причала.

– Назовите сумму ваших сбережений! – раздался очередной вопрос.

Трепаков честно обнародовал суммы депозитов во всех шести банках. И даже признался, что четыре вклада открыл втайне от жены.

– Знает ли семья о ваших планах?

– Детей поставлю в известность, когда надо будет, а Ирка – пусть катится ко всем чертям! Достала она меня за тридцать лет! Во как! – Трепаков полосонул себя ребром ладони по горлу.

– Когда вы планируете переехать в Испанию?

– Сразу после утверждения проекта Чернавского горно-обогатительного комбината.

Скрипнули тормоза, у ступеней обладминистрации остановились два тонированных автомобиля. Пятеро молодцев в штатском принялись вежливо рассеивать толпу. Лысый коротышка в льняной паре с печальными глазами и саквояжем в руке ласково обхватил Трепакова за талию и мягко увлёк внутрь здания. Тот не сопротивлялся, а лишь повторял потерянно: «А кто бы отказался? Вот вы бы отказались? Скажите честно!». Обладатель печальных глаз каждый раз отвечал: «Ну что вы?» – и продолжал бережно придерживать Трепакова за локоток, пока не доставил в его собственный кабинет и не усадил в вишнёвое кресло. Там коротышка раскрыл саквояж и принялся производить обычные медицинские формальности, предшествующие долгому и обстоятельному разговору с новым пациентом.

Не успел Никита смонтировать сюжет с признанием Трепакова и поставить его в сетку вечерних новостей, как позвонил директор Центра эволюции Смирных и взволнованно сообщил, что имеет эксклюзивное заявление. Обнародовать его он доверяет телеканалу «ЖЖЖ» и персонально Никите Мано. Дело не терпит отлагательств – явиться нужно завтра к десяти. Смирных дико хохотнул и добавил, понизив голос: «Это прорыв, переворачивающий нынешние представления о возможностях человека». Никита аж вспотел: после саморазоблачения областного чиновника трудно было представить себе новость, способную переплюнуть эту. Однако от приглашения не отказался.

В десять утра Мано был в приёмной Смирных. Знакомая секретарша с лисьим личиком, не отрываясь, смотрела на дверь кабинета расширенными от ужаса глазами. На вопрос, на месте ли директор, лишь пожала плечами и уткнулась в чистый лист бумаги. Никита стукнул костяшками пальцев по косяку и отворил дверь. Виталий Смирных ждал съёмочную группу, замерев в торжественной позе. Директор был чисто выбрит и облачён в строгий, как у покойника, костюм. Белая рубаха, стянутая у горла полосатым галстуком, подпирала раздувшиеся от важности щёки. Сжатый в нитку рот был занят удержанием страшной тайны, рвущейся раньше времени наружу.

Но вот камеры настроили, микрофоны подключили. «Готово! Говорите!» – скомандовал Никита и кивнул оператору.

– Дамы и господа! Уважаемые жители и гости Верхнедонска! – начал Смирных сдавленным от волнения голосом, – в нашем Центре эволюции человека, хорошо известном как в городе, так и за его пределами, зафиксирован первый в истории случай телепортации – явления малоизученного, но перспективного с точки зрения управления пространством и временем.

Никита поддержал директора ободряющей улыбкой и поднятым вверх большим пальцем. Голос Смирных окреп.

– Напомню, что телепортация – это изменение местоположения объекта, при котором траектория его движения не может быть описана в принятой системе математических функций. Иначе говоря, это сверхбыстрое перемещение сквозь виртуальные коридоры в пространстве. Расположение и размер этих коридоров, равно как и время прохождения сквозь них, наукой до конца не исследованы, что не мешает наблюдать явление исчезновения объектов в одном месте и их появление в другом, удалённом от первого на десятки, сотни и тысячи метров, а иногда и сотни километров. Объектом телепортации может стать как неодушевленный предмет, так и живое существо, в том числе человек.