Международный человек - Михкель Мутть

“У меня нет визитной карточки, — сказал шеф очень просто. — Не могли бы мы просто обменяться адресами?”

Конечно, у Рудольфо были визитки, даже четырех сортов, Мийли знала об этом, поскольку сама их заказывала, но шефу на этот раз захотелось именно так завязать знакомство. Они записали адреса в записные книжки: шеф вывел координаты мистера Лу ручкой с золотым пером в блокноте с коричневой кожаной обложкой, тайпеец отпечатал данные шефа в карманном “Canon+е” (шеф потом сказал, что его память — 72 мегабайта).

Затем мистер Лу сделал поклон под углом в сорок пять градусов, резко повернулся и удалился с легким шелестом.

Шеф блаженно улыбнулся, похлопал Пеэтера по плечу: “Едем!” И, танцуя grand jetБ fouettБ, он исчез в своем кабинете. Вернулся оттуда через десять секунд в том же темпе, неся под мышкой папку из крокодиловой кожи с золотой скрепкой. Затем унесся в коридор.

“Получить последние инструкции от главы правительства, — произнесла Мийли важно. Она посмотрела на часы. — Они успевают в том случае, конечно, если Рудольфо не будет заезжать домой”.

“А вещи?” — спросил Фабиан.

“В его распоряжении тут в шкафу всегда четыре одинаковых чемодана, в каждом полный комплект необходимых в дороге вещей”, — объяснила Мийли.

Шеф примчался обратно в комнату, и вдвоем с Пеэтером они вышли оттуда — очевидно, окончательно.

Через четверть часа у Мийли зазвонил телефон.

Это был шеф, который звонил из машины. Он напомнил, чтобы отправили поздравление губернатору Гибралтара в связи с их национальным праздником.

“Вы еще не в аэропорту? — удивилась Мийли. — Вы что, попали в пробку?”

“Нет, — ответил шеф удивленно. — Почему мы должны были попасть в пробку? Мы просто заедем в Меривялья. Мне вспомнилось, что дома у меня настоящая шляпа паломника, и я хочу ее надеть, когда буду сходить по трапу самолета в Сантьяго. Знаешь, дорогая Мийли, такие вещи за границей производят гораздо большее впечатление, чем, скажем, три дивизии двухметровых элитных солдат”. Мийли тихонько охнула. Посмотрела на часы. Даже если бы они гнали на болиде “Формулы-1”, заезд в Меривялья означал десятиминутную потерю времени.

“Ах да, — произнес Рудольфо, как будто прочитал мысли Мийли. — Будьте так добры, позвоните в аэропорт и скажите Воробьянинову, чтобы они задержали вылет, пока я не сяду в самолет”.

“Простите, а кто этот Воробьянинов?” — осмелилась спросить Мийли.

“Откуда я знаю, — весело ответил шеф. — Может быть, он племянник чертовой бабушки, — и, посмаковав немного смущение Мийли, добавил: — Может, он Топский, а может, Боголюбский, возможно, Первозванный, кто бы он ни был, позвоните ему и скажите, чтобы задержали вылет. Пускай удержит этот проклятый „Туполев“ своими собственными руками хоть за колеса. И позвоните поскорее, у нас мало времени”.

И Мийли принялась звонить.

“Вообще-то, он может еще успеть”, — бормотала она, набирая номер.

Но телефон начальника аэропорта был безнадежно занят. Мийли все крутила диск, то и дело тревожно поглядывая на часы, но связаться не могла.

Тогда она начала набирать другие номера.

Повторилось то же самое. Никакого результата. Уже после первых двух цифр в трубке раздавались короткие гудки. Мийли знала из своего секретарского опыта, что в это время некоторые линии уже с первых номеров могут быть заняты минут по пятнадцать.

“Нужно отправить в аэропорт другого водителя, чтобы он передал сообщение”, — предложил маленький Пяхкель из политического отдела. Так и поступили.

Через тридцать минут зазвонил телефон.

“Это он, — ойкнула Мийли, прикрыв микрофон рукой. — Он все еще в Таллинне!”

Да, это был шеф. Он таки опоздал на самолет.

Теперь Рудольфо распорядился приготовить правительственный скоростной катер “Водяной”. Он поплывет на нем.

Кто-то должен был идти к Паксу просить катер.

“Я боюсь, — заплакала Мийли. — Хоть убейте, но я боюсь”.

Зарубежный эстонец Парри, который был новеньким и не знал царящих во Дворце взаимоотношений, пожал плечами и пошел с ледяным выражением лица в кабинет Пакса. Пакса не было. Его секретарь сообщила, что Пакс уехал с девочками на катере на архипелаг. Это было трагическое стечение обстоятельств, потому что в кацелярии знали — Пакс может остаться на архипелаге до темноты, потому что страшно любит устраивать девочкам фейерверки. В прежние времена он страсть как обожал голышом прыгать с нимфами через костер. В эти минуты он представлял себя большим и толстым вождем из племени Французской Полинезии.

Но больше он так резвиться не мог, разве что чуть-чуть, совсем немножко. На “Водяном” был мобильный телефон, и Мийли пыталась по нему дозвониться, но Пакс выключил телефон — возможно, намеренно.

“За день надо было уведомить”, — отметила секретарша Пакса назидательно. Она знала, чья она секретарша.

Мийли трепетала, потому что Рудольфо мог в любой момент объявиться в кабинете. И что могла бедная Мийли ответить? Но Рудольфо не объявился. Час проходил за часом, а его не было. Никто не решался уходить с работы. Около шести зазвонил телефон.

“Он в Финляндии, — произнесла Мийли, прикрыв трубку рукой. — Как он туда попал?”

Она просто представить не могла, на каком транспорте он туда попал.

“На чем вы добрались?” — спросила она, выслушав сначала лирику Рудольфо о синеве финских озер.

“В мире примерно шестьдесят тысяч разных конгрегаций, я имею в виду религиозных сект, — ответил Рудольфо. — Среди них есть большие и маленькие. Иные состоят всего из десятка членов. Очень многие находятся на Черном континенте, даже на прежней Ньясамаа. Они берут с собой жаворонков, которые прилетают на лето в Эстонию. Разумеется, они являются их тотемными птицами. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду”.

“Ага”, — сделала понимающий вид Мийли.

Как Рудольфо попал в Финляндию, так и осталось тайной. Правда, у Фабиана промелькнуло в голове, что шеф мог использовать народный эпос “Калевипоэг” и что-то наколдовать, но это была чистая спекуляция — Wille und Vorstellung.

Фабиан женится

Когда Фабиан устроился на работу, он решил, что этот шаг должен быть переломным в его жизни. А чтобы перелом был полным, это должно было произойти и в личной жизни. Он уже сделал формальное предложение Миранде, которая в тот памятный вечер сидела напротив него в лиловом кресле.

Теперь он не видел никакой серьезной причины, чтобы не привести свои слова в исполнение.

Кроме того, в кулуарах Дворца царило мнение — хотя официально этого никто не требовал, — что государственному служащему лучше быть женатым, чем холостым. Тогда у него меньше соблазнов и он более защищен от чар женщин-агентов.

Они подали заявление и сочетались браком, легализуя таким образом редкие, проведенные вместе минуты.

На работе Фабиан сообщил о свадьбе накануне вечером. Он тайно надеялся получить три свободных дня, чтобы придать своей семейной жизни видимое начало. В последний момент он посчитал, что разумнее не ходить к шефу с просьбой о свободных днях, потому что тот запросто мог ответить: “В Освободительную войну по этому случаю не давали даже трех свободных часов”.

Фабиан лишь сказал коллегам, что три последующих дня его не будет на работе.

Коллеги улыбнулись и понимающе кивнули. С особенным пониманием кивнула Муська.

Вечером после свадьбы, когда Фабиан и Миранда уже были дома, зазвонил дверной звонок. У порога стоял шофер канцелярии Пеэтер, он передал гигантский набор пищевого мыла “747”, которое даже было посыпано сахаром. Этот сахар насобирали коллеги Фабиана из своих скудных запасов. Это ужасно растрогало Фабиана, и ему стало неловко, что он не может со всей душой относиться к работе, что он все еще несколько прохладен.

“В чем дело? — подумал он. — Дело в работе или дело в душе?”

Вечером после просмотра семейного сериала они лежали с Мирандой в постели и совершали таинство брака.

Фабиан на всякий случай положил телефон на пол на расстоянии протянутой руки.

И что же! Четверть одиннадцатого он таки зазвонил.

Фабиан долго взвешивал, брать трубку или не брать, под конец чувство долга снова взяло в нем верх.

“Хорошо, что ты дома, — бодро зазвучал голос шефа. — Знаешь, ты здесь сейчас ужасно нужен”.

“Вы, наверное, забыли, что я сегодня женился”, — произнес Фабиан раздраженно.

“Ах так, м-да, прости, я действительно забыл...” — но трубку шеф не положил.

Фабиан почувствовал неловкость из-за своего резкого тона и спросил:

“А что случилось?”

“Уж не знаю, считать ли это случившимся... Только про твою свадьбу еще кое-кто забыл”, — ответил шеф.

“И кто же?”

“Русский Генштаб”.

Фабиан подумал, уже в который раз, что шеф спятил. Ведь он нес что-то несусветное!

“Почему ты думаешь, что там забыли?”

“Потому что тогда для взятия Вышгорода они выбрали бы другое время”.

И когда Фабиан ничего не ответил на это, Рудольфо объяснил, что русские десантные части были обнаружены в нескольких десятках километров от Таллинна. Их обнаружил сторожевой пост новых лазутчиков, ядро которых составляли вуяристы, недавно провозгласившие лояльность Эстонской Республике в надежде, что она легализует peep-show.