Пастыри. У богов всегда свои планы - Женя Лейнок

– А ты неглуп. Да… У меня своя история, но я пока не доверяю тебе настолько, чтобы рассказать. Хоть ты и Проводник.

– Точно. – Тодор подался вперёд. – Перед тем как я вырубился, ты сказала, что… Как-то назвала себя. И упоминала этого главного мага…

– Лаакан его имя.

– Ты обещала, что мы поговорим о чём-то важном.

– Не сейчас.

– Творцы! Это почему? Сейчас самое время. Время времён, козёл его дери!

– Твой организм ещё слаб, он перестраивается на новые биоритмы после моего воздействия. Из холмов надо выбираться побыстрей. Поедим и двинемся. Идти пару дней, не больше. Когда доберёмся до озера, можно будет расслабиться, тогда и поговорим.

Тодор взъерошил пальцами свои чёрные, спадающие до плеч волосы. Казалось, вот-вот его злость прорвётся вовне потоком новой брани, однако то ли присутствие мага, то ли здравый смысл сдержали его, и Тодор с глухим рыком лёг и демонстративно отвернулся.

– Смотри, а то твоя порция станет моей.

– Засунь… – Тодор обернулся, будто сам удивился тому, что едва не сказал. – То есть давай сюда.

– О-о-о. – Лиа протянула ему ветку с надетой на неё зажаренной птицей. – Это будет тяжёлый путь…

Глава десятая

Мехес долго думал, кого из чтецов можно посвятить в дело такой важности, и решил, что никого. Никто не должен знать о его замысле, хватит и Маркуса, который всё больше терзается вопросами морали.

Сначала он хотел осторожно поговорить с Киром, но передумал – Кир чтец с большим опытом, однако и жизненного опыта не меньше, его так просто не подмять. Нерил талантлива, только начинает, глупенькая и наивная, но порой слишком болтлива и прямо светится от честности. Запугивать девушку – дело недостойное мага, и посему Мехес остановился на одном мальчишке – ученике по имени Элино. Он не собирался ничего ему рассказывать. Пообещать покровительство, если заартачится – припугнуть, и дело в шляпе. Передавать Элино будет общие фразы и кодовые слова (о них с Хуго условится Маркус). Риск? Безусловно. Но издеваться над другом Мехесу и в голову не приходило.

Иногда он представлял себе, каким будет мир без людей. Маги построят новые прекрасные города, изобретут революционные способы передвижения между ними; наука, искусство, любовь и всеобщая дружба станут формировать сознание новых поколений. Исчезнет в вечности обременительная забота о людях, придёт время великих свершений, открытий, полностью обновлённого, совершенно свободного разума, которому подвластны силы самих Творцов. Сейчас маги благоговеют перед ними, трепещут перед какой-то неизведанной, но грозной псевдомудростью, хотя их предки едва не одержали победу в Битве семи магов, но однажды… Если, узрев идеальный мир, построенный магами, Творцы вернутся и признают их, если они принесут дары, которые откроют все горизонты, тогда хорошо. А если же нет, маги сами шагнут в Космос, отыщут Творцов и предстанут перед ними совершенными, бесконечно мудрыми и безгранично могущественными существами, равными духам элементов. Они заставят Творцов признать их, как заставят признать равенство, ну а затем – вечное, благое созидание и совершенствование миров.

Покинув свою комнату, Мехес отправился к Маркусу – он уже должен закончить.

Мехес шёл по коридорам и лестницам, оживлённым прозрачным утренним солнцем и сотнями голосов, шагов, дыханий и биений сердец. Маги сновали мимо него, многие коротко здоровались. Они делились новостями, обсуждали учёбу, спорили о новых проектах, шутили, одним словом – вели себя как обычно. Один из сотен тысяч дней, неразличимый в потоке времени. Будто он цветёт не на обрыве каменной скалы. Будто не поднимаются из-за горизонта полуистлевшие крылья ледяных ветров и не готовятся их беззубые мёртвые пасти со стоном разомкнуться и поглотить хрупкую жизнь.

«Они знают, что их спасением занимаются, что посланник судьбы идёт на юг. Они никогда не знали страха, не видели, как умирают в муках, и сами не боялись смерти, не вглядывались в будущее, скрытое сумрачной пеленой, потому что оно всегда было ясным и сулило только радость. Они просто не допускают, что всё может пойти не по сценарию; что избранники Вселенной потерпят поражение, а те, кому закрадываются подобные мысли, гонят их прочь – пессимизм магам не присущ. И конечно, раз верховный сказал о пророчестве, в котором всем предречено спасение, никто не усомнится в этом. Они все верят в незыблемость радужного настоящего, но я дам им больше».

Мехес толкнул дверь и вошёл в комнату друга. В ней никого не было.

– Маркус?

– Я здесь, – послышалось из уборной.

– Ты в норме? – обеспокоенно спросил Мехес.

– Да, подожди минуту.

Когда он появился, лицо его было измученным и очень бледным.

– Хуго находится далековато отсюда. – Маркус сделал попытку улыбнуться. – Мы с Лааканом упражнялись в пределах города, но это… Уф. Ты уж прости, но я не смог довести дело до конца – голова разболелась так, что пришлось ползти до туалета, а потом меня выворачивало, наверное, полчаса.

Мехес почувствовал тревогу, но подавил её.

– Ничего, – ответил он, – ты сделал, что мог. На самом деле я должен просить прощения, ведь идея была моя, а ты… – он красноречиво смерил обессиленного друга рукой. – Скажи только, что ты успел передать, а что нет.

– Я ввёл его в курс дела. Пытался быть кратким, как ты понимаешь. – Кровать негромко скрипнула, когда Маркус опустился на неё и привалился к подушкам. – Хуго был в полном ягнячьем восторге. Я сказал, что он должен следить за Проводником столько, сколько получится, и ждать дальнейших указаний с птицами.

Наступила тишина.

– Это всё? – спросил Мехес.

– Всё.

– Ничего о кодовых словах и… тому подобном?

– Нет. Извини.

– Хватит извиняться! – Мехес закрыл глаза и потёр ладонями лоб. – Придётся быть с Элино пожёстче. Не хотелось, но куда деваться… А ты, – он посмотрел на Маркуса, – постоянно говоришь так, словно это всё – только моё дело. Как будто я организую чью-то свадьбу, а ты никак не найдёшь те тарелки в зелёный горошек, которые сумасшедшая невеста хочет видеть на столах! Это наша общая задача. Я, конечно, положил начало, но никогда ещё не было дела, которое являлось бы настолько общим, понимаешь? Я придумываю какие-то идеи и подталкиваю тебя просто потому, что ты мечешься от сомнения к сомнению, но если соберёшься и предложишь что-то, будем делать по-твоему. – Мехес вздохнул. – Я тебе не начальник, и даже если б так, не надо передо мной извиняться из-за ерунды.

Маркус улыбнулся.

– Хорошо. Просто ты выглядишь немного… одержимым. Не хочется тебя разочаровывать или новые проблемы создавать. Кажется, что ты вот-вот… Пф-ф-ф! – Он показал руками вспышку.

– Нет. Впервые в жизни я ощущаю такую прочную опору под ногами. Я чувствую, что наконец делаю то, для чего пришёл в этот мир; отыскал себя. Я собран и сосредоточен, и держится это на гранитном монолите, так что «пф-ф-ф» не случится. – Он хлопнул Маркуса по ноге и встал. – Отдыхай пока. Подождём вестей от Хуго, а потом займёмся Элино.

Однако стоило Мехесу выйти за дверь, как лицо его тут же исказила злоба. Злился он не на Маркуса, нет. На глупые обстоятельства, которые назойливо мешают планам. Но ничего. Выдающимся магам никогда не выпадает лёгкая дорога, в этом их призвание – прокладывать пути туда, где никто ещё не был. Когда-то к таким относились без уважения, с ними спорили, их теории старались опрокинуть любой ценой, но парадоксальным образом, идя против большинства, многие из них повели большинство за собой, и толпа поднялась на уровень выше, толпа прогрессировала и перестала быть толпой, превратившись в огромное содружество. Теперь уже не верилось, что первые пару тысяч лет маги представляли собой компанию высокомерных, обуреваемых гордыней и совершенно неконструктивным индивидуализмом склочников. В те времена всякого, кто высказывал идеи, противоречащие общепринятым, моментально объявляли умственно отсталым. Самое смешное, что при этом каждый маг пытался как-то выделиться, и получалось, что все поносили всех, а это самое «общепринятое» одиноко топталось поодаль, постепенно превращаясь в бесплотный призрак. Так было до тех пор, пока верховным магом не стал Пеларий. Наблюдая, какой хаос настаёт в магическом обществе, он испытывал ужас, и, придя к власти, дерзнул взяться за трансформацию устоявшейся действительности. Без кнута не обошлось, но в итоге у него получилось открыть магам глаза на то, что такое индивидуальность на самом деле, чего стоят талант и стремление созидать, а чего – пустая болтовня о собственном гении и бессмысленный эпатаж. Конечно, сейчас, если маг выкинет что-то на первый взгляд неадекватное, идиотом его посчитают, но после долгих изысканий и то не все. Как известно, каждый чудак в мире и даже псих всегда найдёт единомышленника. И всегда может оказаться прав.