Пастыри. У богов всегда свои планы - Женя Лейнок

Глава седьмая

– «… В день первый после зимы, когда сон будет как явь, а явь как сон; когда ночь придёт и пожнёт её серебряный серп; когда жизнь вернётся в охладевшее тело, тогда Мироздание исторгнет из чрева Зачинающую – по власти времён, и Закона, и воле Творцов, и незримого, недоступного сущего».

– Выходит…

– Лия – Зачинающая! – Мехес был взволнован до предела.

Маркус почесал щетину – он решил отрастить бороду. По тому, что уголки его губ против обыкновения не были приподняты, можно было догадаться, что он озабочен всерьёз. Поджав губы и рассматривая роспись на стене, он размышлял, пока Мехес беспокойно мерил шагами комнату друга, а потом сказал:

– Я слышал, люди к старости часто слабеют умом… Уверен, разница между «до» и «после» крайне мала.

– К чему ты это говоришь?!

– Такое чувство, что эти пророчества писал тронутый старикан. Чрево, серп, Закон какой-то… Ты знаешь, что за Закон? Я лично нет. А от слова «чрево» и упоминаний родов у меня уже у самого скоро схватки начнутся. Не люблю я загадки. И не нравится мне это всё. Отправили… Ну того… Как его? Тода. Торда… Пусть делает своё дело. Чем дальше, тем жутче мне становится – вот что. Лаакан знает, как лучше, поверь. Если он считает, что нарушать замысел Творцов нельзя, наверняка так и есть. Ты сам подумай, на что замахнулся!

– Марку-у-ус! – протянул Мехес раздражённо.

– Да и потом, если Лия родилась в первый день первого месяца весны, это ещё не значит…

– Больше нет женщин, родившихся в этот день.

– Может, у людей есть.

– Ты дурак, Маркус. Люди столько не живут.

– Сколько? – Маркус хмыкнул. – Ты не знаешь год…

– Сто десять лет назад, когда родилась Лия, были знаки. Я просмотрел хроники. В тот день маги массово жаловались на плохое самочувствие: головокружение, дезориентация, галлюцинации. «Сон, как явь, а явь, как сон…»

– Притянуто за уши. Мы реагируем на резкие изменения погоды.

– До галлюцинаций? Также отмечается необычайно яркая луна в ту ночь. Было новолуние, но свет излучался такой, что можно было читать без светильников. Вот тебе и серп, пожинающий ночь.

– Ладно, а с трупом что?

– С каким ещё трупом?

– С тем, который должен был ожить. «Жизнь вернётся», бла-бла.

– Ну… Насчёт этого пока не знаю. Возможно, я что-то пропустил, но также вероятно, что это просто метафора. Надо только понять, что имелось в виду.

Маркус покачал головой, и его бровь скептически поднялась вверх.

– Это не шарада, не забавная головоломка. Ты отдаёшь себе отчёт…

– Ты со мной или нет? – спросил Мехес, повернув к Маркусу лицо. Тот вздохнул.

– С тобой. Но… Знаешь, не хочу угодить в самое пекло своим магическим задом. Ты абсолютно уверен, что люди окочурятся, а мы будем благоденствовать и жевать персики?

– Абсолютно. Смотри, я переписал самые важные моменты из всех текстов, связанных с Пророчеством, которые только смог найти.

Мехес извлёк из-за пазухи свиток. Бумага зашуршала, когда он развернул его перед глазами друга.

– Я не буду всё цитировать. Расскажу в общем. – Маркус хотел взять свиток, но Мехес свернул его и убрал обратно за пазуху. – На самом деле пророчеств два. Есть то, которому следует Лаакан, оно как бы основное. Однако первые маги написали и другую версию, так что о замысле Творцов можно спорить. Я подозреваю, что это версия негласная, возможно даже – запрещённая, потому что в библиотеке я применял не меньше сотни заклинаний для поиска тайного, а потом ещё сотню, чтобы взять свитки в руки и проявить на бумаге текст.

– Не знал, что в библиотеке есть что-либо… спрятанное.

– Собственно, спрятано было только так называемое Тёмное пророчество. Но не это важно. В общепринятой версии Проводник и Зачинающая находят Сферу, доставляют её в цитадель, в которой находится Великий кристалл, маги проводят обряд, и все спасены. Но… этого может и не произойти. Наш идиот и Лия должны пройти через катарсис, чтобы обрести те самые силы, о каких долдонит весь Совет, но которых у них изначально нет. При этом я… Я не нашёл ничего о катарсисе. Не знаю, что это за процесс. Ясно только то, что он начнётся лишь при исключительных обстоятельствах, а их – сам понимаешь – может и не случиться. В этом случае Проводник и Зачинающая окажутся бессильны. Умрут вместе с остальными и всё.

– Это точно? Лаакан не говорил… Я думал, у них получится в любом случае. – Маркус выглядел ошеломлённым. Он сел на кровать, застеленную пурпурным бархатным покрывалом с тяжёлой золотой бахромой, посмотрел на свои ноги, пнул сливу, которая лежала у кровати рядом со стопой книг. Она покатилась по золотистому ковру, а Маркус произнёс: «Он хочет защитить магов. Даже если ничего не получится, маги не должны провести оставшиеся дни в страхе и слезах… Это… хуже, чем смерть».

Его глаза смотрели на сливу.

– Нет, друг, не будет никакой смерти! Слушай меня. Мы избавим Природу от людей – этих паразитов в её прекрасном теле – и будем жить в лучшем мире, гармоничном и совершенном.

– Ладно, поведай, как нам избежать воссоединения с Творцами, – Маркус быстро овладел собой. Мехес улыбнулся одной стороной губ, но в глазах его сиял лёд.

– В Тёмном пророчестве всё несколько иначе. Согласно ему, Проводник должен умереть. Его энергия, повинуясь своему назначению, перейдёт в Зачинающую. Совершится катарсис, затем она в одиночку найдёт Сферу, ну а дальше всё по известному сценарию. – Мехес понизил голос. – Только в момент смерти Проводника человечество будет принесено в жертву. По завершении обряда люди исчезнут с лица планеты, а маги обретут новый мир и процветание навеки.

– Что будем делать мы?

– К сожалению, у меня нет никакого источника информации касательно Лии. Подозреваю, она тоже не знает о своём назначении, хотя Лаакан и мог начать готовить её… Для того чтобы получить энергию Проводника, Лиа должна находиться неподалёку, когда он умрёт. Поэтому нам нужно знать, когда они встретятся.

– Это будет проблематично. Особенно когда Торд покинет Северный материк.

– По-моему, его как-то по-другому зовут…, – Мехес на мгновение задумался. – Ладно, не суть. Я знаю, кто нам поможет, – Хуго.

Маркус захохотал, запрокинув голову.

– Наше патлатое воплощение зла! Да… Бедняга изнывает от скуки в поселении, а его утончённая душа обливается горючими слезами, пребывая в окружении людей и вдали от прелестных дам. Представляю, с какой радостью он сорвёт зло на такой важной персоне как Проводник!

– Он не будет срывать зло… открыто. Хуго устроит слежку, станет посылать к нам птиц, а когда придёт время – убьёт Проводника. Не своими руками, разумеется.

– Он что-то попросил взамен?

– Вообще-то я с ним ещё не говорил. И не буду. Ты поговоришь. Ты мастер красноречия, умеешь выражаться правильно и высокопарно, а Хуго именно это и нужно – побольше громких, пафосных слов о спасении магов и всего мира. Можно даже чуть преувеличить: всей галактики!

– И вечная слава в песнях потомков.

– Именно.

– Что ж, это как раз то, в чём мне нет равных. – Маркус самодовольно улыбнулся, но тут же выражение его лица изменилось. – Подожди-ка, а кто будет заговаривать птиц?

– Птиц будет заговаривать Хуго, он ведь чтец; но мы не можем так рисковать: ни ты, ни я не родились чтецами, а посвящать в это дело кого-то ещё я опасаюсь. – Мехес помедлил немного, а затем осторожно произнёс: «Я знаю, Верховный учит тебя кое-чему…»

Маркус нахмурился, его взгляд скользнул вниз.

Когда-то Мехес слыл любимцем Лаакана, но Маркус, проявляя меньшую разносторонность в интеллектуальном плане, был более открытым, общительным, мягким и с большей готовностью внимал наставлениям старших. Приехав для обучения в Делакарон, он быстро заслужил особое расположение Лаакана и отодвинул Мехеса на второй план. Сначала Мехес ревновал и злился, но со временем Маркус – искренний и непосредственный – понравился ему, и обида была забыта. Маркус, завершив учёбу, решил остаться в цитадели. Позже его избрали в Совет девяти, и они с Лааканом общались уже не как учитель с учеником, а на равных. Однажды Верховный, отметив его выдающиеся таланты в лингвистике, захотел попробовать обучить Маркуса мысленной речи. Это было предложение из ряда вон. Навыком безмолвного контакта обладал Архимаг – первый из магов, и умение это использовалось им и его первыми потомками для общения с Творцами. Когда же Творцы отвернулись от созданного ими мира, мысленной речи стали обучаться только Верховные маги: действующий учил преемника. Древнее, могущественное и ставшее вроде как бесполезным умение было чем-то вроде посвящения, без которого Верховный маг не являлся таковым. К тому же маги помнили историю, для них она была не просто делом прошлого. Они верили, что рано или поздно Творцы вернутся, и вот тогда пригодится мысленная речь. Однако Маркус не был преемником Лаакана – преемника избирали Хранители и Совет девяти, опираясь на пожелания простых магов во всех цитаделях, и время для этого выбора ещё не пришло. Первой реакцией Маркуса был испуг, но Лаакан сказал, что в этом на самом деле нет ничего страшного, и никакого запрета на обучение кого-либо кроме преемника тоже нет. «На всякий случай сохраним это в тайне», – всё же добавил он. Маркус брал уроки полгода, а потом не выдержал и поделился своей радостью с лучшим другом.