Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен - Михаил Давидович Харит

Он хорошо помнил тот день, когда ясно осознал, что творится. Двадцать пятое декабря — Рождество.

В этот день две тысячи лет назад Христос пришёл в наш мир. Обновлённый Бог Нового Завета. Это дало начало современной эре, другому летоисчислению, словно была пройдена пограничная веха цивилизации.

Может быть, и в наши дни человечество проходит новый рубеж, и от этого всё в мире меняется.

Мироздание — проявление небесного в материальном мире. Похоже, следующий всесильный владыка пришёл на смену старому. Где-то на небесах происходит вселенский переворот. Возможно, так уже было в истории. Скорее всего, уже много раз. И цивилизации сменяли друг друга.

Каждому этапу такой космической революции предшествовали смутные времена. Сначала на старого Бога и его мироздание нападала команда захватчиков — демонов-разрушителей. Они ломали взгляды, мораль, даже физические законы, и в конце концов убивали старый мир, чтобы поставить нового Правителя.

Он понял, что глобальная война уже идёт. Возможно, это началось во времена его детства, а может быть, и раньше. Теперь повсюду интервенты, которые завербовали почти всех.

Приняв такое положение вещей, задал себе вопрос: на чьей он стороне? Ведь новый Бог не лучше или хуже старого. Иноземные завоеватели зачастую не страшнее собственных диктаторов. Для большинства людей победитель всегда прав. И рано или поздно в нём найдут неисчислимую кучу достоинств. Тем более что на словах новый Всевышний всегда продолжает линию прежнего. Христос сказал, что пришёл с миром, тих, как агнец, и исполнит волю Ветхозаветного Отца. Но как-то незаметно слово «мир» исправили на «меч», призвали к Крестовым походам, разожгли костры Средневековья и напоследок объявили народ, приближенный к себе Отцом, порождением Сатаны. Темны законы небес, и не ему, Роберто, их судить.

Не то чтобы он испытывал борьбу с совестью или верой. Нет. Просто сделал свой личный выбор из житейских соображений: «Богов на переправе не меняют» и «Старый друг лучше новых двух».

Встав на одну из сторон, он ясно увидел свой путь, его опасности и скрытые знаки. У родного, привычного Господа лишь один выход — стереть предателей и оккупантов одновременно и разом. Если, конечно, удастся. А это война, апокалипсис и Конец Света, как и предсказано пророками древности. И здесь каждый преданный человек на счету. Это осознание вдохнуло смысл в его жизнь. Теперь он знал, что будет, словно смотрел фильм с угаданным сюжетом.

Роберто быстро научился распознавать демонов. Те имели чёрное пятно вокруг головы, оно втягивало, уничтожало окружающий свет. В их глазах плясали дьявольские искры, речь была туманна, слова лживы, движения суетны.

Первого врага он убил, когда тот сидел на лавочке в парке, делая вид, что разглядывает редких прохожих. Нож легко вошёл в спину. Бес долго хрипел, потом затих.

Он принялся бороться с оккупантами неустанно, день за днём. Как же много их было и становилось всё больше. На место одного мёртвого приходили тысячи живых. Он явно не справлялся со своей миссией. Но вступать в ряды разнообразных террористов не хотел. Те не отличали демонов от людей, у них был свой противник. Роберто был уверен, что их цели не совпадают.

Почему нет помощи от Церкви? Задумавшись об этом, он вдруг испугался. А если и Церковь уже давно в руках врагов и переворот вот-вот случится?

Когда заговорили об отречении папы Римского, он понял, час пробил. Это Конец Света, старого света.

От размышлений оторвали всеобщий гул, хрип и звериное рычание.

Наконец началась аудиенция. Где-то далеко, за спинами людей, Бенедикт XVI начал свою речь, его голос разносился по площади, усиленный стократно.

Роберто привстал на цыпочки. Между тем папа не торопился делиться откровениями по поводу возникших неприятностей, а степенно рассказывал о своих отношениях с работодателем:

— Господь вел меня. Он был рядом со мной, я ежедневно чувствовал Его присутствие.

Роберто заметил недалеко две плотные фигуры в тёмных очках. Наверняка полицейские агенты. Их легко распознать по тупым, самодовольным лицам и гладко выбритым щекам, похожим на кожу баклажанов. Неужели они не видят страшной трансформации толпы? Лишь упиваются собственной значимостью. Овощи, одним словом.

В голове зазвучало на мотив детской песенки:

Баклажаны, кабачки

Носят тёмные очки,

Целый день торчат в спортзале

Настоящие качки…

Краем уха уловил слова, где папа хвалил свою святость:

— Я чувствовал себя подобно святому Петру и апостолам... — Затем осторожно покритиковал Бога: — Казалось, что Господь уснул.

Сделал паузу — возможно, ждал восторга толпы. Но никто не впал в неистовство.

Не дождавшись восхищения, решил разъяснить некоторые вопросы собственности:

— Тем не менее я всегда знал, что Господь в лодке, что лодка Церкви не моя, не наша, но Его.

Роберто скривился. Любой грех может быть прощен. Но как быть с тем, что вроде бы грехом не является: ханжеская религиозность, благочестие, ставшее привычкой? Многие священники, как коты учёные, прикованы к дереву веры, которое позволяет им ходить по кругу то налево, то направо и рассказывать сказки да байки.

Папа продолжил речь традиционно:

— Бог любит нас!

Кого это нас? Людей или маскирующихся под них демонов?

Любите врагов ваших! Призыв устарел. Убейте врагов ваших! Вот лозунг момента.

Может ли комар выпить кровь собрата? Может ли пчела ужалить сестру? Может ли паук заманить в паутину родственника? Человек всё может стократ, потому что образ и подобие Всевышнего, а Ему дозволено всё. Ибо Бог неисповедим, ни перед кем не исповедуется и творит что угодно.

Бенедикт VI закончил свою исповедь, взошёл в белый «мерседес» с открытым верхом и массивными рамами. Машина медленно двигалась среди проходов в толпе, словно на сафари. На кого идёт охота? На зверей или людей? «Ловец человеческих душ», — сказано в Евангелии. Человеческих! Значит, бесов не трогает. Потому, что свой среди своих. А трофеи сдаются не богу, а дьяволу.

С каждым мгновением автомобиль приближался всё ближе. Вокруг плотным кругом шли «кабачки» в тёмных костюмах, а на заднем сиденье примостился какой-то прыткий кардинал, на случай, если бы папа решился на побег.

Понтифик был уже совсем близко, его глаза на мгновение встретились со взглядом Роберто. Какая-то странная связь возникла между ними, их разумы замкнулись, как две включённые вместе батарейки. В глазах папы мелькнуло удивление. Он механически осенил Роберто крестным знамением, и автомобиль двинулся дальше.

Вдруг Роберто ощутил боль в затылке, даже попытался повернуться, чтобы понять, кто его стукнул. Услышал звук, будто удар по медному колоколу. Почувствовал, как внутри черепа стронулись, задевая друг друга, неизвестные пружины. И грохот, и гром, и звон. От боли и ужаса непроизвольно вскинул руки, закрыл ладонями глаза, как маленький ребёнок, спасающийся от кошмара, выползающего из-под кровати. Началось! Вот как приходит Конец Света!!!

Темнота под холодными ладонями была липкой и душной. Там, за пределами спасительной слепоты, мир гас, солнце и звёзды сыпались с небес, ангелы трубили последнюю весть. Внутренним зрением он видел, как нечисть выходила из мрака в поисках добычи. Пауки с человеческими лицами на коленчатых лапах вырастали там, где только что были колонны зданий. Крыши и купола превращались в крабов, закованных в броню с острыми шипами. Юркие черти, скользкие, чёрные, со