Похищение чудовищ. Античность на Руси - Ольга Александровна Кузнецова

понимали, как поступить с незнакомым чудовищем и каково оно в своем исходном, мифологическим виде. В поэме Андрея Белобоцкого «Пентатеугум» (это переводное произведение 1690-х гг., в основе которого лежат латинский и польский источники) гидра двоится — входит в состав двух разных эмблем. Одна помещена автором в пространство преисподней, другая — на небеса. Адские гидры (по-русски получились хитри) примыкают к группе античных персонажей, символизирующих демонов, ужасы и муки ада. Некоторые члены этой группы скомпонованы словно по созвучию — например, Мегера и химера (кимера).Мегери страшне проказы с кимерами поскакуют, Казни божия указы осужденным показуют <…> У порога хитри стали о двух телах, седми главах, Зубы на нас заострили, страшне проказы в составах. Палачове страсти муки, смерть лютую повещают, Жгут огнем, рвут тело в штуки, мучат, кричат, убивают. Пентатеугум

Страшные проказы, сопутствующие призракам преисподней, — это ужасы и страдания, грозящие грешникам. Андрей Белобоцкий вслед за своими предшественниками вполне отдает себе отчет в том, что заимствует образы из «басней греков и римлян древних» как художественные средства выразительности, чтобы передать несказанные и невообразимые кошмары ада. На самом деле древние «басни» об этих существах не только не интересуют автора, но отвергаются как ненужные средневековой литературе. Но почему в русском переводе гидры не только умножены, но и наделены двумя телами? Значит ли это, что у каждой из них по два тела и по семь голов? Как бы ни представлял этот казус читатель XVII в., два тела — ошибочный перевод слова bicorporesque, указывавшего на гибридность монстров.

Созвездие Гидры. Западноевропейский атлас, кон. XVII

Подобно Данте, после описания наказаний и страданий Андрей Белобоцкий отправляется в райские кущи, чтобы воспеть их великолепие и радости. Начать разговор о небесном блаженстве помогают образы созвездий: обращение взгляда вверх, к горнему, должно вызывать возвышенные мысли.

Здесь Еркулес побеждает хитру Скорпия лютаго. Волна злата ту яснеет, взята с царства Колхицкаго. Пентатеугум

Достижения легендарных героев становятся эмблемами добродетельных деяний, будь то добыча золотого руна или победа над скорпией-гидрой (имеется в виду змея, а не созвездие Скорпиона, хотя в древнерусской литературе все эти образы, конечно, соотносились). Автор не определяет Ясона или Геракла в рай, но, как и многие другие астрологические-астрономические образы, они становятся литературными украшениями текста, придающими ему парадность, торжественность.

В XVIII в. Геракл-змееборец уже входил в состав многих русских эмблем, став одним из любимых символов победы добродетели над злом. Благодаря такой популярности максимально расширился спектр интерпретаций сценки сражения с гидрой. На гравюре Андрея Тихомирова с иллюстрациями к 103-му псалму, созданными, видимо, по западноевропейскому образцу, можно увидеть Геракла, поднимающего свою знаменитую дубину на семиглавого змея. Эта картинка соответствует подписи: «Змий сей, его же создал еси ругатися ему».

Геракл и гидра вместо Левиафана. Гравюра, XVIII в.

Традиционно этот стих (Пс. 103:26) понимают в смысле посрамления Левиафана (кита, морского змея). В основном Левиафана интерпретировали как представителя темных сил, над которым не грех надругаться, посмеяться, которого должны победить некие симпатичные персонажи. В стихотворении Симеона Полоцкого «Змий ругаемый» (сборник «Вертоград многоцветный») этот стих обыгрывался в сюжете о противоборстве хитрых мелких рыб с хищным китом, которого они заманивают на мелководье. Но на этой картинке Левиафана явно замещает гидра, над которой нависла Гераклова дубина.

Амур убегает от гидры, спасая любовь. «Символы и эмблемата», 1705 г.

Гидра становится разновидностью зловредного змея и в первых русских театральных постановках. Она даже входит в необходимый актерам реквизит, поскольку на гидре триумфально выезжают нехорошие персонажи: Сластолюбие, Хищение неправедное, Прелюбодеяние, Злоба и другие антагонисты. Наездники нарочно вызывают своим видом в памяти зрителей еще один образ, хорошо знакомый на Руси по старинным иллюстрированным Апокалипсисам: образ вавилонской блудницы, которая восседает на «седмоглавном» звере с чашей в руках (о ней речь пойдет в следующем разделе). Новый смысл, если он заключен в знакомой форме, воспринимается в массовом искусстве с большей благосклонностью и тиражируется шире, чем полностью новые формы.

Демонический Екатерин

В сборниках XVII в. со ссылкой на Григория Богослова описывается явление некоего Екатерина. Он показался ночью и разъезжал в колеснице, запряженной львами, да еще и весь обложенный змеями. Кроме того, Екатерин создавал и демонстрировал страшные призраки, например, змееголовых великанов. Видевшие это люди были настолько потрясены, что приходили в исступление вплоть до помешательства.

Екатерин — вид в нощи ходящ, на колеснице лвове ездящ и змеями облежащ, и страшныи мечты показующ: человеки некия, великия главы имущи змиевы. Видевшим же многим неистовом быти, сиречь ума изступити.

Азбуковник

В другом, более раннем варианте описания Екатерин назван Екати и Екатерий. Поскольку рассказ об этом явлении включен в словарную статью XVII в., он содержит ценное уточнение: мол, некоторые говорят, что этот Екати — наименование луны, но они заблуждаются. Не столь важна критика такого подхода, сколь упоминание о нем. В словари XVII в. действительно вносилось слово Екати в качестве синонима луны, которую тогда