Приз лотереи счастья - Илана Кузьмина

– Такого дня рождения у меня больше не будет, всё было так хорошо, слишком хорошо, как в сказке… – вздохнул Эрик.

– Такого точно не будет, но будут другие – и лучше, и хуже, – усмехнулась бабушка. – Понимаешь, детка, в юности все чувства обострены до предела, мир ослепляет буйством красок и искрится миллиардами оттенков, со временем краски притухают, но мир не становится серым, просто полутона становятся мягче, но вместе с тем как-то сочнее и глубже. Первая любовь не забывается никогда, потому что она первая. Первое свидание, первый поцелуй, первое прикосновение к любимому телу… О Господи, куда это меня понесло! Ты поправишься, Дима тоже подлечится, всё будет хорошо. А теперь, на вот, попей сочку и поспи, детка.

Она чмокнула Эрика в щёчку, улыбнулась и ласково прошептала:

– Спи, солнышко, отдыхай, – и, придвинув стул к окну, начала читать прихваченную из дома книгу.

Парень закрыл глаза, и мысли его понеслись в тот апрельский день, когда он познакомился с Дмитрием. Кажется, это было только вчера. Вспоминая последние полгода, заполненные до краев любовью, нежностью и общением с Димой, Эрик отчётливо понял, как же он был счастлив!

Глава 7

От чарующих воспоминаний Эрика охватило такой волной отчаяния, что он до крови закусил нижнюю губу, чтобы не завыть. Он пытался успокоить себя, что ничего совсем страшного не произошло – Дима жив, он обязательно поправиться. То, что и его родители, и Димины теперь в курсе их отношений, не особо беспокоило парня. Главное сейчас – здоровье Димы. Как себя не убеждал Эрик, душа его нестерпимо болела, чуя беду. Господи, ведь всё было так хорошо! Слишком хорошо, как во сне, в жизни такого не бывает. Но ведь было, было!

Эрик всё-таки не выдержал и застонал. Ирина Николаевна тут же подбежала к нему.

– Эрик, детка, тебе плохо? Где болит? – испуганно набросилась она на внука.

– Бабуля, всё было так хорошо, как в сказке. За что?! Что мы кому сделали плохого, если любим друг друга? За что Максим избил Диму? – Эрик схватил здоровой рукой Ирину Николаевну за запястье, его всего трясло, в глазах блестели слезы. – Бабуля, а если Дима умрёт, я не переживу этого!

– Да что ты такое говоришь, Господь с тобой! Жив твой Дима, и будет жить, угрозы жизни нет, – воскликнула женщина, садясь на постель рядом с Эриком. Она налила в стакан минеральной воды. – На, попей и успокойся, не накручивай себя. Что случилось, то случилось, а теперь вам обоим нужно быстрее поправляться, а для этого необходимо, в первую очередь, успокоиться, поскольку Диме тоже твоё волнение передается, а ему нельзя нервничать, твоему другу сильнее досталось, тебя-то Максим пожалел. Ты полежи минутку, я сейчас вернусь, – добавила Ирина Николаевна, вставая, и вышла из палаты.

Вскоре она вернулась с высокой пожилой медсестрой, которая ловко сделала парню укол в предплечье, приговаривая:

– Вот так, сейчас нервишки успокоятся, и ты поспишь. При сотрясении мозга всё кажется в чёрном цвете, это нормально, а завтра всё будет видеться по-другому. Парень ты молодой, крепкий – быстро поправишься.

Когда медсестра вышла из палаты, Эрик вскоре успокоился: то ли лекарство быстро подействовало, то ли просто вспышка отчаяния прошла. Он лежал усталый, изможденный, избитый, но не жалкий. Ирина Николаевна смотрела на него и поймала себя на мысли, что видит перед собой не беспомощного мальчика, а мужчину. Страдающего, с разрывающейся от отчаяния и боли душой, но сильного духом мужчину.

Эрик своим от природы тихим, с хрипотцой голосом рассказал бабушке о том, какой праздник устроил для него Дмитрий. Про шашлыки, про диски, даже про кофе с пирожными… Про сексуальные подвиги он, конечно, умолчал, но Ирина Николаевна не первый десяток живёт, всё поняла и так.

– Вот, смотри, какой он мне браслет подарил, – Эрик поднял руку и помахал кистью, довольно улыбаясь. – Дима ни разу ни словом, ни делом меня не обидел. Наоборот… Представляешь, бабуля, меня иногда даже смущало, что он обращается со мной, как с маленьким ребёнком или как с хрупкой фарфоровой куклой, – бережно и нежно, как будто может ненароком сломать. Я как-то спросил его, почему, а он ответил…

– …потому что любит тебя, – закончила Ирина Николаевна. Эрик удивлённо вскинул глаза на неё и улыбнулся.

– Да, он так и сказал, – парень задумался о чём-то своем, потом прикрыл глаза и, похоже, уснул-таки – дыхание стало ровным и тихим.

«Вот и славно, поспи, детка, намаялся ты сегодня», – подумала женщина и снова вернулась к окну, где её поджидала оставленная книга.

Спустя некоторое время, Ирина Николаевна встала, чтобы немного размяться, и бесшумно вышла в коридор. Увидев врача, она поспешила ему навстречу и справилась о состоянии здоровья Дмитрия. Парень пришёл в сознание, но ничего не видит, ослеп. Насколько это серьёзно и как долго продлиться слепота, врачи сейчас не могут сказать – обследование ещё не закончилось. Женщина расстроилась ещё больше: что будет с Эриком, когда он узнает? Да и просто жалко Диму, похоже, хороший парнишка…

Глава 8

Врачи поставили Дмитрию Ястребову неутешительный, да просто страшный диагноз – пожизненная слепота. Небольшая надежда на то, что парень сможет видеть, была, но никто из врачей не согласился взяться за операцию – слишком велик был риск и чересчур мала вероятность успеха. Его отчаявшиеся родители созвонились с одной клиникой в Израиле, где согласились принять больного и после тщательного обследования сделать заключение о возможности проведения операции.

Накануне отъезда Ястребовых в Израиль, после обеда, в дверь палаты, в которой лежал Эрик, негромко постучали, дверь приоткрылась и в неё просунулась голова матери Дмитрия. Она кивнула, вызывая Ирину Николаевну выйти в коридор. Бабушка Эрика недавно сменила дочь у постели внука, отпустив Наталью Максимовну домой отдохнуть. Парнишку скоро должны были выписать из больницы. Легкий ушиб мозга обошёлся без серьезных последствий.

Эрик рвался к Дмитрию, но родители парня даже слышать не хотели о том, чтобы пустить его к сыну. Этот маленький извращенец… Этот интеллигентный с виду мальчик, как думалось, из хорошей семьи, оказался на деле грязным развратником, опозорившим их сына, их семью. Не дай Бог, кто узнает – позора не оберёшься! А они так радовались, что у сына появился друг, а то Дима всё сидел один в своей комнате с компьютером на пару, ни друга, ни девушки…

Выйдя в коридор, Ирина Николаевна сухо поздоровалась и внимательно взглянула на мать Димы.

– Ирина Николаевна, Дима наотрез отказывается ехать, не поговорив с Эриком, – с отчаянием в голосе начала женщина. – Муж сейчас уехал по делам, его нет, так что… пока его нет… может, Эрик поговорит с Димочкой. Медсестра разрешила.

Она умоляюще смотрела на пожилую женщину, как будто это Эрик отказывался навестить друга. Ирина Николаевна понимающе кивнула, зашла в палату и обрадовала внука.

– Эрик, детка, Дима завтра уезжает в Израиль и хочет увидеться с тобой.

Парнишка широко распахнул глаза от удивления. Он знал о завтрашнем отъезде друга и ломал голову, как бы повидать Диму, а тут… Да, мечты сбываются. Господи, спасибо тебе! Он как мог быстро поднялся, причесался и зачем-то поддерживаемый бабушкой за локоток пошёл. Эрик не видел друга с той сказочной ночи, и сейчас его сердце так колотилось, что голова закружилась, и снова стало подташнивать.

Перед дверью в палату Димы их ждала его мать, Эрик потупился и тихо поздоровался. На пороге он чуть тормознул, чтобы собраться с чувствами, женщины хотели было зайти вместе с ним, но парень обернулся и так посмотрел на них, что дамы отступили снова в коридор. Они прикрыли дверь, но не полностью, оставалась щель, в которую хорошо было видно Диму.

Эрик чуть не бегом приблизился к кровати, на которой лежал он, самый близкий и родной для него человек.

– Дима, – он задохнулся, чуть отдышавшись, осторожно сел на краешек койки, оглядел его забинтованную голову и только повторял: – Дима… Дима…

– Эрик, как я рад, что ты пришёл, – обрадовался Дмитрий. – Ну, как ты, как себя чувствуешь?

– Да нормально, завтра, наверное, выпишут домой, – ответил Эрик, разглядывая друга. Глаза, глаза изменились… Глаза Димы, его добрые и ласковые глаза, смотрели вроде бы и на Эрика, но и куда-то вдаль…

– Отлично, – искренне обрадовался Дмитрий. – Плечо не сильно болит? Не тошнит?

– Так, иногда мутит, да это ничего, – отмахнулся Эрик и добавил: – Ты-то как?

– Всё нормально, только вот операцию надо сделать, а наши врачи не берутся. Операция-то так себе, пустяковая, просто специальный прибор нужен, а у нас в стране его нет, – Дима так легко и непринуждённо, так убедительно лгал, что у Эрика отлегло от сердца. Что, право, он себя накручивает. Скоро они оба поправятся, скоро всё будет хорошо.