Фронтовое милосердие - Ефим Смирнов

Что же касается заблаговременного формирования госпиталей в Петрозаводске, то оно еще диктовалось временем, необходимым для подбора и сработанности личного состава и подготовки зданий для развертывания ЭГ хирургического профиля: здания не были подготовлены, поскольку предусматривалось формирование только двух госпиталей.

Л. З. Мехлис, выслушав эти соображения, приказал мне лично выехать в Петрозаводск и совместно с представителем командования 8-й армии решить вопрос об увеличения коечной сети на месте при содействии ЦК компартии Карельской ССР.

Прибыв в Петрозаводск вместе с профессором дивизионным врачом С. С. Гирголавом, я поручил ему ознакомиться с положением дел в госпиталях и эвакоприемнике, а сам связался с заместителем командующего 8-й армией комкором В. Н. Курдюмовым. Я рассказал ему о цели своего приезда. Обменявшись мнениями о количестве дополнительно развертываемых госпиталей и коек в них в зависимости от вместимости зданий, которые могут быть отведены, мы направились к первому секретарю ЦК компартии Карельской ССР Г. Н. Куприянову. Выслушав наши соображения о развертывании госпиталей, он спросил:

— А кто их будет формировать?

— Мягким и жестким инвентарем госпитали обеспечит Военный совет армии, а медицинскими кадрами и инструментарием — наше управление, — ответил я.

— Значит, от ЦК партии и Совнаркома требуется только выделить помещения. Я правильно вас понял?

— В целом — да. Но просим только еще вашего содействия в укомплектовании госпиталей младшим медперсоналом.

— Ну, эту-то задачу мы решим, — уверенно заявил Г. Н. Куприянов.

Развертывание хирургических госпиталей в неприспособленных зданиях, с неприписанным персоналом, заблаговременно не обеспеченных жестким и мягким инвентарем, медикаментами и хирургическим инструментарием, оказалось делом сложным и трудным.

Когда я и профессор С. С. Гирголав приехали в Петрозаводск, госпитали Наркомздрава еще не прибыли. Поступавшие из полевых госпиталей раненые проходили через эвакоприемник, который для санпропускника использовал баню, а для сортировки раненых — школу. Горячая баня со сменой и дезинфекцией нижнего и верхнего обмундирования, а также с предварительной стрижкой волос и бритьем и последующим незамедлительным чаепитием с белым хлебом и сливочным маслом поднимали настроение у солдат, несмотря на стесненное размещение. Мой обход совместно с С. С.

Гирголавом и опрос красноармейцев и командиров не выявили ни одного человека, который бы высказывал какие бы то ни было жалобы. Склонен думать, что баню со сменой белья и чаепитием участники боев приняли как большое внимание со стороны медиков, сгладившее перенесенные невзгоды.

Беседа с красноармейцами подкрепила мое мнение о создании достаточно мощной госпитальной базы в Петрозаводске. Развернутая здесь госпитальная база не должна была явиться только очередным пунктом эвакуации раненых, а должна была располагать таким количеством госпиталей, которое позволяло бы специализировать коечную сеть и лечить раненых до тех пор, пока эвакуация их далее в тыл уже не была противопоказана по состоянию здоровья.

После решения организационных вопросов я отдал приказание начальнику Военно-медицинской академии направить в Петрозаводск слушателей V курса и часть врачей. Телеграммой я попросил председателя Комитета Красного Креста Ленинградской области командировать девушек, прошедших подготовку на курсах медицинских сестер, для работы в госпиталях. Приехавшие слушатели академии и медицинские сестры Красного Креста, большинство которых никогда не работало в лечебных учреждениях, а также несколько врачей, в том числе и те из них, которые работали в ВСУ и были командированы в помощь армиям, явились кадровой основой формирования госпиталей.

На третий день своего пребывания в Петрозаводске, после заседания Совнаркома Карелии, на котором рассматривался перечень зданий, пригодных для размещения госпиталей, я получил ордера на помещения, в которых ранее размещались школы, техникумы, а также другие здания общественного назначения. Ордера были вручены врачам, которые по опыту работы могли возглавить формирование госпиталей и руководство ими, Среди них оказался один из работников ВСУ, ныне генерал-лейтенант медицинской службы в отставке Ю. М. Волынкин.

При исключительно активной помощи руководящих партийных и советских органов ЭГ были сравнительно быстро сформированы. На 20 января 1940 года числилось 4087 коек (350 на 27 декабря 1939 года, когда было отдано распоряжение о формировании госпиталей). Впоследствии часть эвакогоспиталей была эвакуирована в другие населенные пункты. В частности, № 2007 после его сформирования в Петрозаводске 5 января был передислоцирован в Лодейное Поле.

Среди врачей были не только слушатели V курса ВМА, но и опытные врачи-специалисты по всем разделам хирургии. Тем не менее обеспеченность хирургами, которые могут самостоятельно оперировать, достигла к концу войны только 62 %. Большие трудности были с замещением должностей операционных и хирургических сестер. Потребность в них во много раз превышала возможности. Не следует забывать, что больных, прошедших через госпитали петрозаводской базы, было только 15 %.

Одна треть всех сестер в госпиталях до этого не работала в больницах и поликлиниках. Поэтому операционных сестер, да а многих врачей пришлось готовить по хирургии на практической работе, В это дело было вложено много труда ведущими специалистами госпиталей, особенно хирургом госпитальной базы военврачом 1 ранга А. В. Протасевичем и хирургом-консультантом армии бригадным врачом М. Н. Ахутиным.

Расскажу об одном случае, ярко показывающем сложность работы хирурга и упрощенное понимание ее людьми, мало знакомыми или совсем незнакомыми с клинической медициной. Занимаясь практическим решением кадровых вопросов в целях совершенствования лечебно-эвакуационного и противоэпидемического обеспечения боевых действий войск петрозаводского направления, я нежданно-негаданно был вызван к наркому обороны К. Е. Ворошилову.

— Вот познакомьтесь с этим документом и скажите, что по этому поводу думаете, — протянул он мне, едва поздоровавшись, несколько листков бумаги.

Это было донесение, в котором шла речь о том, что начальнику оперативного отдела штаба 7-й армии комбригу П. Г. Тихомирову «без каких бы то ни было оснований» в Ленинградском окружном госпитале была сделана операция — вскрытие брюшной полости, вследствие чего он вышел из строя не менее чем на 10 дней, что не могло не сказаться отрицательно на управлении войсками.

Утверждение, что вскрытие брюшной полости было произведено без медицинских показаний, основывалось на том, что при ревизии органов брюшной полости не было найдено заворота кишечника, по поводу чего делалась операция. Операцию делал хирург-консультант госпиталя профессор ВМА П. А. Куприянов. И больного Тихомирова и оперировавшего его профессора Куприянова я лично знал. Больного доставили ночью, за хирургом-консультантом была послана машина. При осмотре все признаки кишечной непроходимости были налицо. Принимать меры к дифференциальному диагнозу было небезопасно для жизни больного, прошло достаточно много времени после появления признаков «острого живота», пока его доставили в госпиталь. Зная, как «любят» лечиться военные ответственные работники, особенно штабные командиры, всегда не успевающие «все и вся» вовремя делать, Куприянов отдал приказание подготовить больного к операции. Когда он вскрыл брюшную полость и стал производить ревизию ее органов, в частности кишечника, то не нашел истинного заворота. У больного был динамический (ложный) заворот кишок.

— Я бы поступил точно так, как профессор Куприянов, товарищ нарком, — сказал я, прочитав донесение.

— Непонятно, — раздраженно бросил Ворошилов. — У больного не оказалось заворота кишок, а вы твердите, что действовали бы, как Куприянов.

Тогда я доложил наркому, что кишечная непроходимость по своему происхождению бывает механической и динамической. Отличить первую от второй иногда очень трудно, и это требует много времени, терять которое в случае механической непроходимости нередко означает упустить возможность спасти больного.

— Что же касается операции вскрытия брюшной полости, товарищ нарком, — добавил я, — то еще в бытность мою слушателем академии ее применяли как операцию диагностическую. Если вы знаете профессора Федорова…

— Это тот, который удалял почку у Серго? Сергей Петрович?

— Да.

— Конечно знаю, и что?

— А то, что ему однажды показали лежавшую в клинике более двух недель без диагноза молодую женщину, и профессор, выслушав сообщение лечащего врача и начальника отделения, приказал подготовить больную на следующий день к операции. Все немало удивились этому решению. На следующее утро больной вскрыли брюшную полость и обнаружили туберкулез забрюшинных желез.