Фантазии Дарио. Тру-крайм с поразительной развязкой - Пабло Тринчия

фотограф Алес. На некоторых из них маски с изображениями тигра, пантеры или вампира. Они проводили какой-то ритуал, открывали гробы и запирали внутри детей. Дарио, Элизу и Марту положили в гробы с крестами на крышке. Внутри было темно, и испуганный Дарио пытался выбраться, но крышка из дерева и металла была слишком тяжелой, чтобы его хрупкие ручки могли с ней справиться. Дарио помнил, что плакал и слышал, как смеялись взрослые. Затем кто-то поднял крышку, и он снова увидел свет и вдохнул прохладный ночной воздух. «Мэр Джорджио» серьезным голосом объявил, что теперь они переродились как дети Дьявола, и приказал взрослым избить их дубинками.

Действительно ли тот мужчина был мэром? Или доктором? Раз он был одет в белый балахон и проводил ритуал, это мог быть кто-то другой. Вспоминая историю, Дарио постепенно добавлял все больше деталей. Мужчина был ростом около 1,7 метра (5,5 фута), полный, с темными кудрявыми волосами с сединой, а еще носил очки и мужские ботинки на каблуке. Во время ритуала он вручил Дарио нож, приказав убить черного кота. Дарио ранил кошку, но не смертельно, а Игорь ее добил. Алес рассмеялся, оторвал лапку кошки и поднес к своему лицу, притворяясь, что готов откусить кусок. Эта часть сильнее всего расстраивала Дарио. Он любил животных, особенно кота семейства Тонини. Мальчику было тяжело вспоминать, как он причинял боль животным, например собаке, во время ритуалов. Иногда на сессиях с доктором Донати Дарио разражался неконтролируемыми рыданиями. Лишь Бог свидетель тому, какие еще кошмары пришлось пережить мальчику среди надгробий того кладбища. Дарио не помнил, где все происходило, но был уверен, что поблизости была церковь.

После того как Дарио впервые упомянул двух Джорджио, инспектор полиции Антимо Пагано начал расследование. Он изучал полицейские архивы и посещал города по соседству с Бассой, начав с кладбища Масса-Финалезе. Оно находилось на севере города, вдоль Виа-Альберо, двухполосной дороги, которая проходит через поля и переходит в Виа-Империале перед тем, как пересечь канал Бурана в паре километрах от границы с Ломбардией.

Пагано отметил, что кладбище «практически прямоугольной формы» и окружено стеной. Калитка из литого железа на входе была закрыта, но с юга располагался еще один вход, более новый и выходящий на парковку. Главная дорожка вела к церкви, похожей по описанию на ту, о которой говорил Дарио. В ней был один большой зал с маленьким алтарем, а сверху висел скромный канделябр. Пагано отметил нишу слева, где хранился инвентарь гробовщика, ведущую к ряду соединенных между собой комнат – склепов. Внутри был старый деревянный гроб с распятием на крышке и еще несколько других. Самый длинный максимум 3 фута в длину. Пагано опросил людей из соседних домов, но никто не видел ничего подозрительного. Кто-то в городе сказал ему, что группа велосипедистов заметила что-то необычное на кладбище поздно вечером, но Пагано не смог их найти.

Дарио сказал, что Джорджио, который проводил ритуалы, жил у колокольной башни. По этой причине Пагано наводил справки о каждом Джорджио в провинции, кто был хоть как-то связан с церквями или кладбищами. Один работал могильщиком на кладбище Конкордии, недалеко от Мирандолы. Другим был дон Джорджио Говони, священник Стаджи и Сан-Бьяджо. Идеальное совпадение. Пагано был в шоке, увидев эти названия. Он был не местным – переехал в Мирандолу из Неаполя по работе, – но знал эти места. В свободное от службы время он ходил на городские ярмарки и рождественские вертепы. Инспектор помнил местного священника, и по описанию тот был похож на человека, о котором говорил Дарио: кудрявый, полноватый и носил очки. Пагано вспомнил еще кое-что: во время городской ярмарки он мельком заметил под рясой священника пару старинных ботинок. Однажды в воскресенье после последней утренней мессы он вернулся на разведку в штатском. Дон Джорджио и его прихожане, не считая трех женщин, оставшихся для молитвы, уже ушли. Инспектор отметил, что в церквях Стаджи и Сан-Бьяджо были колокольни, а ризница Сан-Бьяджо, казалось, соответствовала описанию Дарио: к ней от кладбища вела дорожка с кипарисами по обе стороны. Пагано нашел расписание похорон за позапрошлый год и заметил, что некоторые захоронения и эксгумации для утилизации старых тел происходили как раз в то время, когда Дарио навещал свою родную семью. Пагано огляделся. Рядом с церковью дона Джорджио стояли несколько домов и сарай. Инспектор едва поборол искушение постучаться и посмотреть, кто там живет, задать несколько вопросов – чутье подсказывало, что не стоит. Священника тут хорошо знали и любили. Если бы кто-то начал расспрашивать о нем и о событиях на кладбище, его бы тотчас же предупредили. Лучше всего держаться в тени и продолжать расследование скрытно.

Дона Джорджио Говони в Басса-Моденезе знали как благотворителя. Даже социальным работникам он был знаком, ведь в течение некоторого времени он помогал семье Гальера, в том числе подыскал им дом за городом, когда их выселили в последний раз. После того как они остались без машины, он подвозил их и даже возил Игоря к адвокату в Модену. Ребенок не мог самостоятельно найти даже простой адрес – Модена была куда больше, чем место, где он вырос. Сначала Дарио сказал, что не знает дона Джорджио, но вскоре передумал. Джорджио-Один, мэр в балахоне, насильник-садист, управляющий бандой педофилов – все это он говорил, имея в голове образ дона Джорджио Говони. Это точно был он. Настоящий монстр. В глазах следователей кусочки картины складывались воедино. Вот почему священник был так добр к этим простакам, не заслужившим даже социальную помощь, не ходившим в церковь и продававшим пожертвованные продукты, чтобы купить сигарет, хотя их дети были одеты в лохмотья. Должно быть, что-то в этой семье привлекало его – и теперь были основания полагать, что все дело в младшем сыне Романо и Адрианы. Все уловки дона Джорджио сводились к грумингу, типичной тактике сексуальных хищников, когда перед нападением на юную жертву насильник сначала входит в доверие к родителям и родственникам. Так обеспечивается идеальная свобода действий. Казалось, что священник поставил семью Гальера в финансовую и психологическую зависимость от себя, и все ради того, чтобы добраться до маленького запутавшегося мальчика. Заголовки были повсюду: «Секс-вечеринка с детьми при участии священника», «Мальчик обвиняет знакомого священника, дона Дж.», «Съемки встреч, реквизит – священные реликвии».

Сидя за своим привычным столиком в «Траттория далла Марта» – популярное место среди дальнобойщиков, фермеров и рабочих из Сан-Феличе-суль-Панаро, небольшого городка поблизости от Масса-Финалезе, – дон Джорджио, казалось, совсем не переживал из-за обвинений. В прессе его имя не называли напрямую,