Сирийский рубеж 3 (СИ) - Дорин Михаил

После взлёта, мы заняли курс на Дамаск, а именно всё в ту же Университетскую больницу Аль-Асад. Думается, что в неё мы не по распоряжению Басиля Асада летим. Наверняка личность Мулина сыграла свою роль.

В больнице меня определили в отдельную палату. Внимание персонала было ко мне особым, что тоже наводило на мысль — кто-то со стороны всё это организовал.

Догадки были, но я не особо на этом акцентировал внимание. Больше всего я размышлял о том, чем закончилась операция в провинции Идлиб. Есть ли успехи у правительственных сил?

Все эти вопросы мне даже не с кем было обсудить. В больнице советских военных не было, а сирийцы с ходу отвечали, что победа за ними. Что уж говорить про телевидение. И да, в палате у меня был самый настоящий цветной телевизор японской фирмы.

На утро после госпитализации начали заглядывать и посетители. Но один был особенным. Именно сегодня больницу посетил Чагаев.

— Добрый день! — поздоровался Василий Трофимович, зайдя в мою палату.

Командующий ограниченным контингентом медленно вошёл в палату, одетый в белый халат поверх песочной формы. За ним следом показались ещё несколько человек в таком же одеянии. Были среди них и сирийцы.

Я попытался встать, но генерал меня остановил и сказал, что я могу сидеть на кровати.

— Как здоровье, майор? — спросил он, пожимая мне руку.

— Всё хорошо. Бровь зашили. Осталось пройти обследование и можно выписываться.

— Не торопитесь. На ваш век хватит, Александр Александрович. Но меня другое интересует — ваш поступок. Он граничит с безумием и бесстрашием. Подставить борт вертолёта под удар — не каждому дано.

— Но меня так воспитывали. Мы своих не бросаем. Какая бы ни была ситуация, — ответил я.

Василий Трофимович подошёл ко мне и потрогал в районе лба. Будто температуру у меня решил проверить.

— Вроде хорошо себя чувствуете, верно? — спросил генерал.

— Так точно. Если позволите вопрос, — ответил я и генерал молча кивнул. — Кто сбил Су-24? Я не успел узнать у экипажа.

Чагаев выдохнул и переглянулся с остальными подчинёнными.

— Турецкий истребитель. Это была засада и провокация. Но вы уж об этом не беспокойтесь, — сказал Чагаев, пожал мне ещё раз руку и направился на выход.

Почему не беспокоится? Сейчас по идее должен быть громадный скандал. Турция, по сути бросила перчатку Советскому Союзу.

— Ещё раз, вы — молодец, Клюковкин. А потому заслужили отдых. После выписки оформляетесь и убываете в отпуск. Это приказ.

Глава 7

Внешнее спокойствие Чагаева могло означать лишь одно — у нашего командования выработано решение на ответные действия. Как только он вышел из палаты со своими сопровождающими, я подошёл к телевизору и включил его.

Что-то в новостях уже однозначно должно быть. Такой инцидент не может остаться незамеченным.

— Сбитый накануне турецким истребителем советский бомбардировщик Су-24 выполнял полёт над территорией Сирии. Это подтвердили в военном руководстве нашей страны, — выступал диктор новостей сирийского Первого канала.

В Сирии именно этот канал был основным в эти годы. Эра спутникового телевидения ещё не наступила.

Меня же больше интересовало, что сказали в Советском Союзе. Ситуация-то весьма серьёзная.

Наш самолёт сбит истребителем страны, с которой мы не воюем. Официально Турция не помогает сирийской так называемой «оппозиции». Зато на территории северных провинций Сирии действую вооружённые отряды группировки, которая признана в Турции политической партией. Это я про «Чёрных орлов».

Ну и вишенкой в моих рассуждениях является то, что Турция — член НАТО. Но есть у меня сомнения, что кто-то в этом «североатлантическом собрании» хочет воевать с Советским Союзом.

— Пресс-служба Североатлантического альянса выступила с заявлением по итогам прошедшего вчера экстренного совещания представителей стран… — сообщил диктор ещё одну новость.

В этом самом заявлении были одни сплошные обвинения, опасения, настороженности и обеспокоенности. Я же всё продолжал ждать заявлений с нашей стороны. Может кто-то выступит и прояснит ситуацию?

В коридоре раздался кашель. Я повернул голову в сторону двери, ожидая что именно ко мне сейчас войдёт этот человек. Пускай у меня с ним было не так много встреч, но этого представителя КГБ запомнил.

— Добрый день, товарищ Клюковкин, — появился на пороге моей палаты тот самый человек, с которым я виделся перед высадкой группы нашего спецназа.

В одной руке у него был пакет, а в другой портфель.

— Приветствую. Чем обязан? — спросил я.

Статный мужчина сегодня был одет в бежевую рубашку с серым галстуком и тёмные брюки. И он по-прежнему изучающе смотрел на меня большими зелёными глазами.

— Ничего такого не подумайте. Я вас зашёл проведать, пока полковник Сопин занят делами на базе. Это вам, — протянул он мне заполненный фруктами пакет с эмблемой известных сигарет.

Ну да! Просто так сделал крюк до Дамаска, чтобы мне апельсинов принести. И фиников, и гранат, и яблок, и ещё разных фруктов. Не поскупился мой гость.

— Щедрое угощение. Спасибо большое, — поблагодарил я и поставил пакет рядом с кроватью.

— На здоровье. Как себя чувствуете? Я знаю, что катапультирование не всегда проходит гладко. У меня много… знакомых лётчиков. Да я и сам долгое время жил и работал во Владимирске.

— В Испытательном Центре ВВС? — спросил я.

— Не в нём конечно, но общие дела делали, так сказать, — улыбнулся комитетчик, присел на стул рядом с кроватью, а портфель поставил рядом.

В это время на экране телевизора показали турецкого президента, выступающего с заявлением по поводу сбития Су-24.

— Не может быть никаких сомнений, что мы сделали всё, чтобы избежать этого инцидента. Но нужно уважать право Турции защищать свои границы, — сказал президент Турции Кенан Эврен.

Я достал из пакета яблоко и протянул его гостю.

— Не откажусь, — улыбнулся он, взял у меня ярко-красный фрукт и пошёл в ванную комнату.

Телевизор всё ещё громко работал. Новостной выпуск по-прежнему продолжался в атмосфере рассказа об инциденте на границе Сирии и Турции в провинции Идлиб.

Наконец-то, показали и реакцию наших руководителей. С заявлением выступил только заместитель главы советского Министерства иностранных дел.

— Накапливается критическая масса террористических проявлений на турецкой территории. В связи с этим наши переговоры в Стамбуле, которые должны были состояться на следующей неделе, отменяются. Также приостанавливается действие Соглашения о развитии экономического и научно-технического сотрудничества от 1977 года и другие договорённости с Турцией…

Мой гость вышел из ванной комнаты и направился к двери.

— Думаю, что можно выключить… — предложил я, встал и подошёл к телевизору.

— Не стоит. И так поговорим, — откусил яблоко представитель Комитета и закрыл дверь.

Он снова вернулся и сел напротив меня.

— Вы весьма проницательный человек, Александр. Догадываетесь, почему я здесь? — спросил мой гость.

— Ну явно не яблочко скушать и телевизор со мной посмотреть.

— Верно. «Чёрные орлы» это прокси компании Блэк Рок, с которой вы уже пересекались. Су-24 был сбит истребителем Ф-16. Это подтвердил наш лётчик, который вступил с ним в бой.

Ф-16 в эти годы Турция только заказала. Основную часть парка составляют Ф-4.

— Как я понимаю, неуспешно? — спросил я.

— Думаю, уровень подготовки пилотов Блэк Рок вам известен не понаслышке. Лётчик, сбивший наш самолёт ушёл от ракеты. Он выпонил переворот и ушёл вниз. Занял предельно малую высоту и скрылся. Всё очень быстро и профессионально.

Тут и дураку понятно что в Блэк Рок лохов не держат. Однако мы всё так же далеки с этим товарищем от сути нашего разговора.

— Давайте к делу.

Мой гость заглянул в свой портфель и достал оттуда папку. На переплёте был номер 880. Такое ощущение, что я где-то подобную папку встречал уже.