Ваше Сиятельство #12 - Эрли Моури

— Ступай! — наконец сказала императрица. — Мне надо переодеться в темное — пойду к своему мужу, — на ее глаза начали наворачиваться слезы.

* * *

— Я могу зайти? — Бондарева приоткрыла дверь.

Госпожа-менталистка, без сомнений знала, что на кухне Артемиды уже нет, и вопрос Наташи был адресован мне. Странно вообще-то: чего она у меня вдруг спрашивает позволения?

— Наташ, первый опыт с кофе вышел неудачным. Давай, теперь ты посуетись у плиты, — я демонстративно поднял с плиты кастрюльку с темными, подгоревшими потеками. — Может и завтрак сделаешь? Я понимаю, не дворянки это дело, но мы тут все виконты, баронессы и прочие графья.

— Вы, Александр Петрович, неправильного обо мне мнения. Я готовить умею и люблю, — она открыла холодильный шкафчик. — Могу предложить на завтрак яичницу. Или омлет. Ах, вот здесь еще что: кусочек засохшего сыра. Значит, омлет с тертым сыром. Такое устроит его сиятельство?

— Отлично, приступайте, ваша милость, — я присел на табурет и принялся выкладывать из очень тяжелого пакета все те прелести, которые мы отняли у Сладкого Хариса. — Не терпится спросить, Наталья Петровна, вам удалось заглянуть в меня достаточно глубоко? Заглянуть, туда, куда вы так старательно пытались влезть много раз.

— Мне готовить завтрак или отвечать? — она повернулась, держа в левой руке картонную коробку с яйцами.

— Разве это сложно совмещать? Хотя бы главное скажи: чудовище я или нет? И на самом ли деле я люблю Ольгу? Ведь сама понимаешь, в ментале нельзя сфальшивить, — я разложил на столе эйхосы — их было три, достал блокнот с записями и два запечатанных сургучом конверта. Оружие доставать не стал — с ним пусть разбирается Элиз и Бабский.

— Если я буду говорить, то не смогу готовить завтрак. Но хорошо, — она подошла к краю стола, поставила на него картонную коробку с надписью «Teddy Farm Products» и сказала: — Ты — не чудовище. Ты — демон. Не знаю даже, лучше это или хуже. В самом деле демон! Ты — не человек, Саш! Я думала, Элизабет так называет тебя в шутку. Теперь знаю, что нет. И сама она, наверное, тоже не человек, после того, что твоя любовница сделала вчера, у меня до сих пор холодок на сердце, хотя я за свою не столь длинную жизнь успела увидеть немало смертей и редкой жути. Вчера я промолчала, но мне хотелось орать. Сначала на весь клуб господина Флетчера. Потом на всю улицу. Люди не бывают такими как ты и она! Но ней я говорить не хочу. А вот о тебе очень даже интересно. Откуда в тебе это все? Ольга… Бедная Ольга! Она тебя не боится? Или она всего этого не понимает?

— Послушай, дорогая, дай ручку! — я потянулся к ее ладони.

— Нет! — она отдернула ее.

— Наташ, ты же менталист, черт возьми! — я улыбнулся ей самой доброй своей улыбкой.

— А, давай без чертей? — она улыбнулась в ответ, как-то очень ехидненько.

— Так вот, ты — менталист. Очень хороший менталист. И поэтому должна хорошо понимать, что если так строго разграничивать, то ты тоже не человек. Или, скажем, не совсем человек. Впрочем, как и Бабский. И как твой муж — Рыков, и другие из Коллегии. В каждом из нас ментальное тело заметно отличается от ментальной конструкции обычного человека. Но эта грань настолько размыта, что трудно сказать, где обычный человек становится человеком необычным. Я — просто хороший маг. Я не демон хотя бы потому, что у меня меньше энергетических тел, взамен мои тела сильнее и универсальнее. Уверен, ты никогда в жизни не сталкивалась с настоящими демонами, раз говоришь такую ерунду. Твои выводы, если они, конечно, серьезные не могут быть верны. Вот и все. На этом поставим точку в определении моей принадлежности!

— Если говорить о Коллегии, то ты будто объединил в себе их всех. Ты не просто маг, — Бондарева оперлась на край стола, чуть наклонившись надо мной.

— Ой, да ладно тебе. Я же сказал: я — просто маг, сильный маг. Но если надо, утру нос всей Верховной Коллегии. Только этого не надо, правда? Главное мне скажи: веришь теперь, что к Ольге у меня отношение искреннее? Я на самом деле ее люблю, — я поднял взгляд к баронессе.

— Пора заняться завтраком, — она взяла картонную коробку и направилась к плите.

— Наташ! — окликнул я ее. — Я, кажется, спросил. Мне небезразлично как ты меня воспринимаешь!

— Да, ты ее любишь. Ты всех любишь! Любвеобильный такой! Только что обнимался здесь с Артемидой! — баронесса загремела сковородой. — Сразу набросился на нее, как только отпустил меня.

— Тебя это злит? — бросив на стол эйхос я встал, подошел к Бондаревой и властно повернул ее к себе.

— Да, злит! Я так не привыкла! Мне это… — она не смогла договорить — я закрыл ей рот поцелуем, и в этот раз Наталья Петровна была куда более терпима к моим вольностям. Даже когда сжал ладонями ее ягодицы и жутко возбудился, она уже не пыталась вырваться.

Мы бы простояли так намного дольше, если бы на кухню не вошел Бабский: как всегда веселый, держа на плече полотенце и роняя капли влаги с мокрых волос.

— Яичницу или омлет? — краснея и отталкивая меня, спросила Бондарева и тут же пояснила: — Других продуктов нет — вечера же никто не позаботился.

— Кстати, Леш, сходи. Тут напротив лавка «Holiday Every Day». И еще есть какая-то за углом, — попросил я.

— Ах, да, я понимаю, вы тут очень заняты. Конечно, Сэм, как преданный слуга, решит все проблемы молодой четы Гилфордов, — посмеиваясь он назвал нас той вымышленной фамилией, которую Бондарева использовала при прохождении пограничного контроля. — Еще будут какие-то приказы, пожелания?

— Купи хороших шоколадных конфет, — попросила баронесса. — Лучше наших, с карибских поставок.

Едва Бабский удалился на кухню зашла Элизабет, что вызвало почему-то у Бондаревой смех.

* * *

Войдя в полутемную комнату, Гера присела за стол, стянула бархатистую ткань с хрустальной сферы. Око Нексимы тут же ожило — золотистые блики заметались по стенам, словно огненные птицы, яркими искрами мелькнули на лице богини. Этой непростой вещице было множество тысячелетий. Быть может даже сотни тысячелетий.