Простительные грехи - Аделаида Форрест

оказался на пассажирском сиденье, он вылетел на дорогу и направился к дому Самары.

Во всяком случае, то, что было ее домом в течение многих лет. Я уже знал, что она больше никогда не будет там жить. Ей чертовски повезет, если я когда-нибудь снова выпущу ее из виду, учитывая, что именно она скрывала от меня.

Она официально исчерпала мое терпение своей ложью и секретами.

И я не потерплю этого больше ни секунды.

✽✽✽

BMW плавно въехал на подъездную дорожку, независимо от того, как быстро Энцо свернул на неё. Я даже не успел закрыть за собой дверь, как открылась входная дверь, и Линда стояла в дверях, глядя на меня сверху вниз. Со смиренным вздохом она отступила назад, когда я с грохотом поднялся вверх по крыльцу крошечного домика Самары, который она так любила, когда Коннор купил его для нее.

— Где она? — прошипел я.

— Она спит. Она должна оставаться в таком состоянии до поры до времени. — Голос женщины был легким, нежным, когда я шёл к лестнице в задней части дома.

— Вы должны подготовиться к тому, что увидите, мистер Белланди, — добавила она, мягко закрывая дверь, когда Энцо наконец вошел внутрь. — Есть синяки. Я подумала, что было бы благоразумно предупредить вас, прежде чем вы увидите это сами.

Перила заскрипели, когда моя рука сжалась, звук дерева, натягивающего под давлением моей ярости, был предупреждением о том, что мне нужно взять себя под контроль. Последнее, что мне было нужно, это напугать мою Голубку, особенно когда она уже была уязвима.

Ранима.

Придав лицу спокойное выражение, я кивнул ей и отпустил перила.

— Выясни все, что ей известно, — приказал я Энцо и продолжил свой путь вверх по лестнице. Дверь спальни наверху была приоткрыта, мягкое свечение телевизора достаточно освещало пространство. Я не был в ее спальне с тех пор, как она переехала к Коннору до того, как они поженились, но ностальгия охватила меня с неожиданной силой. Когда мы были моложе, я проводил много ночей, свернувшись калачиком в постели рядом с ней, спасаясь от страха перед кулаками моего отца, прячась в ее постели. Так было, даже когда я был слишком мао, чтобы понять, что это значит. Что она была моим домом.

В любом другом случае войти в комнату, которую она когда-то делила с мужчиной, который не был мной, было бы достаточно, чтобы свести меня с ума от ревности. Но вид крошечной Самары, свернувшейся в центре кровати, ее колени, прижатые к груди, словно она не могла оставаться одна даже во сне, заставил меня опуститься на колени совсем по другой причине. Я присел на край кровати, протянув руку, чтобы заправить ее медные волосы за ухо, чтобы лучше видеть ее лицо. Даже во сне она выглядела обеспокоенной.

Пойманной в ловушку.

В каком-то смысле я узнал это выражение, потому что в детстве слишком много раз видел его на своем лице, когда смотрел в зеркало. Не было ничего, чего бы я не сделал, чтобы навсегда стереть это выражение с ее лица, но когда мой взгляд скользнул к фиолетовым отметинам на ее нежной золотистой коже, я понял, что сожгу город дотла, если это будет необходимо, чтобы найти Коннора.

Я обхватил ее, прижимая к себе, чтобы утешить. Когда она дернулась в моих руках, из ее горла вырвался панический вздох.

— Ш-ш, Голубка. Это всего лишь я.

Она захныкала, и звука боли, вырвавшегося из нее в протяжном низком стоне, было достаточно, чтобы у меня в груди загрохотало рычание. Мне потребовались все силы, чтобы мое тело не вибрировало от ярости, охватившей каждый мускул, стягивая все во мне, пока я не смогу высвободить свое напряжение на Конноре, пока я не разорву его на части.

— Что ты здесь делаешь? — прохрипела она, пытаясь вырваться, но в этом движении не было энергии и энтузиазма, на которые, как я думал, способна Самара. Мне хотелось думать, что, возможно, ей нравится быть в моих объятиях так же, как мне нравится, что она там, но я подозревал, что это был просто еще один признак боли, которая причиняла ущерб ее телу.

Я вытащил из кармана телефон и написал Энцо, чтобы Линда пришла и упаковала Самаре сумку, когда он закончит выяснять что ей известно.

— Думаю, что лучше спросить, как долго я планирую мучить Коннора, прежде чем перережу ему горло?

Она вздрогнула, и я заподозрил, что своими словами зашёл слишком далеко. Тем не менее, она не вырвалась из моих объятий и едва удостоила Линду взглядом, когда та тихо вошла в спальню.

— Ты позвонила ему, — прошептала она, еще глубже зарывшись затылком в подушку.

Линда не потрудилась ответить, и на ее лице не было стыда, когда она принялась собирать вещи Самары. Было приятно знать, что у одной из них хватило ума привлечь меня, даже если это произошло слишком поздно. Но реакция Самары меня обеспокоила.

Опустошенная.

Покорная.

Как будто нет ничего хуже того, что я знаю правду, ничего хуже того правосудия, что я могу свершить. Самара никогда не заставляла меня чувствовать себя хуже других, хотя она знала, чем занимается семья Белланди. Возможность того, что она может возненавидеть меня за убийство кого-то, кто причинил ей боль, была слишком сокрушительной, чтобы ее рассматривать. Линда застегнула чемодан, поставила его у изножья кровати и уставилась на Самару, которая отказывалась смотреть на нее.

— Когда-нибудь ты поймешь. У тебя будет девочка, которую ты любишь как родную, и если кто-то посмеет причинить ей боль, ты сделаешь все возможное, чтобы защитить ее.

Самара кивнула, но даже в этом движении не было ее обычной изюминки. Я подозревал, что дело не только в боли в горле, но не стал настаивать. Мы не двигались, пока не подошел Энцо, чтобы забрать чемодан, а потом я выбрался из постели. Я подхватил Самару на руки, поднял ее и вынес из комнаты.

Моя Самара бы протестовала. Сказала бы, что может ходить, что она не инвалид. Эта Самара позволила это без слов, уткнувшись лицом в мое плечо и удовлетворенно вздохнув.

Сломанная Голубка.

Она даже не вздрогнула, когда я забрался к ней на заднее сиденье, а Энцо тронулся с места, чтобы добраться до моего дома.

Глава 10

Самара

Я уставилась на пол BMW. Рука Лино легла на мое голое бедро, и я знала, что он хотел успокоить меня. Чуть выше колена, в этом не было ничего неуместного. Ничего такого,