История Византии. Том 2. 518-602 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наряду с этими мерами очищения церкви Христовой от «скверны еретических учений» Юстиниан, начиная с первого года своего единовластия, ревностно трудился над регламентацией прав и обязанностей епископов и членов клира. Вошедшие вскоре в его Кодекс указы дают точные определения о посвящении в клир и обязательном для членов клира образе жизни, а также о разного рода благотворительных учреждениях, состоявших в церковном управлении.[121] Указы, касавшиеся церкви и церковного управления, издавались императором на имя патриарха. Хотя содержание их было, по всему вероятию, предметом предварительного соглашения, но с формальной стороны дело имело такой вид, что патриарх, наравне с префектами, получал от императора личные повеления к исполнению и руководству. Начавшееся с первого года правления живое и непосредственное отношение Юстиниана к делам церковным, как в смысле установления догмы христианского верования, так и церковного благоустройства, продолжалось затем непрерывно во все течение его продолжительного царствования и было в его собственном сознании наиболее важной заботой государя.
Приняв по старой традиции консульство на ближайший год после провозглашения императором, т. е. 1 января 528 года, Юстиниан выразил свое понимание величия императорского сана такими великолепными играми и столь щедрыми подарками народу в день вступления в сан, каких не давал доселе ни один из его предшественников на троне.[122] Разделяя с населением своей столицы пристрастие к играм, Юстиниан проявил свой широкий вкус и любовь к роскоши новыми сооружениями на ипподроме. Он перестроил и богато украсил императорскую кафизму и портики, из которых смотрели на игры члены синклита.[123] Свои заботы о благоустройстве столицы он проявил в сооружении огромной цистерны в здании, носившем имя Базилика Илла, и провел в нее воду из старого водопровода, сооруженного некогда Адрианом, который был заново отстроен и расширен.[124] Тогда же были открыты для общественного пользования бани Дагистея, отстройка которых начата была еще при Анастасии. В заморской части города, отделенной Золотым Рогом, Сиках, он построил стены и соорудил театр. В ознаменовании этих своих щедрот он переименовал Сики в Юстинианополь, хотя впрочем это новое имя не вошло в живой оборот речи и осталось лишь воспоминанием, занесенным хронистом в свою летопись.[125]
Год второго консульства Юстиниана отмечен тяжким землетрясением в Сирии. Антиохия, только что начавшая оправляться после ужасного землетрясения 526 года, пострадала вновь от того же бедствия (29 ноября 529 г.). По свидетельству местного летописца, в этот раз погибло 5 тысяч человек. Землетрясение охватило значительный район, и от него пострадали города Селевкия и Лаодикея, где погибших было еще больше, 7 тысяч человек, по преимуществу иудеев, составлявших издавна значительную часть городского населения на Востоке. По старому обычаю, который так часто применялся при императоре Анастасии, Юстиниан освободил население пострадавших городов от прямых податей на три года и отпустил 200 фунтов золота на отстройку общественных зданий. Юстиниан и Феодора приняли также и личное участие в расходах на восстановление Антиохии, которая получила теперь новое имя Теополь, Божий град. Свое внимание к пострадавшим городам Востока Юстиниан выразил также и тем, что предоставил сан иллюстриев знатнейшим гражданам (τοῖς κτήτορσιν).[126]
В следующем, 529 году, религиозная нетерпимость Юстиниана вызвала тяжкие последствия в Палестине. Угроза искоренения, которую возвестил Юстиниан иудеям, не могла быть приведена в исполнение; но она возымела свое действие относительно такой сравнительно немногочисленной и местной по своему характеру иудейской секты, какой были самаритяне в Палестине. Ограничение в правах, как личных, так и имущественных, которому подверглись самаритяне, вызвало наружное присоединение к христианству очень многих членов секты преимущественно из городских жителей. Но сельское население оказалось более стойким, чем их единоверцы-горожане. В мае 529 года началось восстание, центром которого был город Неаполь.[127] Восставшие истребляли огнем и мечом христианские селения, захватили самый город и провозгласили своим царем известного в стране разбойника, Юлиана, сына Савара (или Саварона). Юлиан облачился в царское одеяние и диадему и дал в городе ристания под своим председательством. Один наездник-христианин, по имени Никита, был казнен, вместо награды, которую заслужил своей победой. В городе были разрушены все пять церквей, епископ Саммонá был убит, несколько схваченных священников были изрезаны на куски и сожжены вместе с мощами, какие были в городе. Восстание охватило всю страну и по всем дорогам шел жестокий разбой и грабеж. Самаритяне отправили посольство к царю Каваду, звали его на помощь и сообщали об огромных богатствах, которые находились в Иерусалиме. Против Юлиана выступили войска под начальством Феодора, дукса Палестины,[128] и Иоанна, с ними были также и арабы со своими филархами. В кровопролитном сражении самаритяне потерпели поражение, пал их царь Юлиан, и голова его с диадемой была отослана в столицу, как трофей победы. Число погибших самаритян исчисляли в 20 тысяч человек и столько же было продано на рабских рынках в Персии филархами арабов. Феодор был смещен за то, что не сумел потушить восстание в начале и дал ему разгореться. На его место был назначен антиохиец Ириней, который с помощью арабов продолжал кровавую расправу с самаритянами. Войска окружали их в горах, избивали начальников и всякими мерами насилия принуждали остальных принимать христианство. Император отдал приказ разрушать все синагоги самаритян в стране и воспретил под страхом смертной казни восстанавливать их. Благосостояние страны было надолго подорвано как самим бунтом, так и кровавыми репрессиями, последовавшими за ним.[129]
После подавления восстания христиане совершали всякого рода насилия над самаритянами. Так, в городе Скифополе погиб ужасной смертью один именитый гражданин, по имени Сильван. Он вернулся в город без специального разрешения от императора; христиане схватили его и сожгли на площади.[130] Сын Сильвана Арсений принадлежал к составу
