История Византии. Том 2. 518-602 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский

послал царю письмо, в котором сообщал, что хан взял от него большие деньги за помощь против персов, и если он теперь явился как бы на помощь Каваду, то в душе, вероятно, замышляет предательство. «Нам, как братьям, — писал Юстин, — надлежит вступить в дружбу и не допускать, чтобы эти псы издевались над нами». Получив это письмо, Кавад спросил хана, брал ли он деньги от римлян, и тот признался. Тогда Кавад, заподозрив его в злом умысле, ночью послал на гуннов отряд персов. Хан и большая часть его воинов были убиты, и на родину вернулись лишь те, кому удалось бежать в темноте.[75]

Раньше чем случилось сближение с Лазикой, возобновил свои старые связи с империей город Боспор, носившей прежде имя Пантикапея, с которым он начал свою историю еще в VI веке до н. э. Город этот возник как греческая колония, на западном берегу пролива, за которым было установлено имя Босфора Киммерийского (Керченский пролив). Распространяя свое господство по побережью на запад и восток, он стал центром царства под династией царей Спартокидов. Митридат VI Евпатор, царь Понта, включил его в свою державу, охватывавшую оба берега Черного моря, и в нем окончил свою бурную жизнь в 63 г. до P. X. При Августе Босфорское царство вошло в кругозор римской политики, и в течение первых веков здесь правили цари с династическим именем Тиберий Юлий. В половине III века сюда надвинулись готы и воспользовались боспорским флотом для своих морских грабительских предприятий на малоазиатский берег и побережье Кавказа. В начале IV века прекратилась местная династия царей Тибериев Юлиев. Археологические находки позволяют предполагать, что при Констанции Боспор был в руках готов; но это временное господство чужого народа не отразилось на составе местного населения, пользовавшегося греческим языком.[76] Этот центр культурной жизни, уцелевший на далекой окраине, восстановил свои отношения к империи при Юстине. Одна эпиграфическая находка 1888 года дала неожиданное свидетельство, что этому предшествовало восстановление старой династии Тибериев Юлиев.[77] Это событие относится, быть может, еще к концу V века и во всяком случае не позже начала VI. Гунны, занявшие степные пространства Таврического полуострова, понимали значение старых торговых городов на побережье, где они могли получать предметы производства культурной жизни в обмен на сырые продукты своего простого хозяйства, кожи, сало, шкуры зверей, получая в обмен соль, вино, ткани и предметы роскоши.

Восстановление старых отношений Константинополя с Боспором случилось незадолго до принятия Лазики под верховную власть императора. Желая оказать помощь лазам в неизбежной борьбе с персами, Юстин послал на Боспор племянника имп. Анастасия, Проба, чтобы за деньги навербовать гуннов на службу империи. Но на этот раз деньги не прельстили гуннов, и Проб уехал назад, не добившись успеха.[78]

Так в правление Юстина восточное побережье Черного моря вошло в более близкие отношения к империи. Если прежде в обладании империи находились только две крепости, Питиунт и Севастополь, то теперь между ними и Херсоном на южном побережье Крыма явился вновь подчиненный империи город Боспор с его старым торговым значением, а на юго-востоке в кругозор византийской политики вошло побережье лазов и абазгов.

ЖИЗНЬ СТОЛИЦЫ. ОБЩЕСТВЕННЫЕ БЕДСТВИЯ. БРАК ЮСТИНИАНА И ВЕНЧАНИЕ ЕГО НА ЦАРСТВО

В правление Юстина жизнь столицы и больших городов империи вновь оживилась. Анастасий запретил бои людей с дикими зверями по всей империи и изгнал танцоров из столицы, запретил это увеселение и в других городах империи. Хотя по давно сложившимся обычаям император не мог стоять вне партий ипподрома, и Анастасий принадлежал к партии красных, а тем самым к прасинам, вследствие попарного соединения партий; но покровительствуемая партия не имела того преобладания, как бывало то раньше. Так как деление на партии окрашивалось политическим оттенком и связывалось с текущими религиозными разногласиями, то с переменой правителя произошло изменение в отношении партий, и вместо прасинов партией императора стали венеты. Соперничество партий усилилось под воздействием большого интереса к увеселениям со стороны двора, чем то было при Анастасии, а вскоре отменены были те ограничения, которые провел этот император в целях воздействия на нравы населения. В 520 году во время ристаний вышли большие беспорядки. Правительство не поколебалось сразу принять очень строгие меры: были выведены войска, и много димотов было перебито. После этого партии побратались между собой, и когда префект Феодот давал театральные зрелища, народ вышел из театра и не стал смотреть представления. На следующий день димы собрались на ипподроме и обратились к императору с просьбой сделать выход на кафизму и смотреть на ристания. Из толпы стали раздаваться возгласы о плясунах, которые веселили их раньше. Прасины требовали себе Карамалла, венеты — Порфирия александрийца, красные и белые — своих прежних.[79] Юстин дал соизволение на просьбу народа и воротил партиям плясунов, как было при Зеноне и в начале правления Анастасия. Явившись опять в столицу, плясуны веселили народ на ипподроме особым видом танцев с плащами (μετά παλλίων), выходили на улицы, продолжая ту же забаву и гоняясь друг за другом. Эти увеселения не всегда кончались благополучно, и нередко случалось, что разбушевавшиеся димоты бросали людей в море.[80]

Широкий тон жизни города не поддерживал ни старый Юстин, ни его скромная супруга Лупицина, переименованная, как августа, в Евфимию. То было делом Юстиниана. Он любил и понимал великолепие и роскошь, а богатства, скопленные в казне мудрой политикой Анастасия, дали ему возможность придать широкий тон жизни столицы. Свое первое консульство, 1 января 521 года, он отпраздновал с невиданным дотоле великолепием. На щедрые подарки, обычные в этой церемонии, и на великолепные игры, дававшиеся по этому случаю, было потрачено 288 тысяч солидов, т. е. до 4 тысяч фунтов золота. В отмену проведенного Анастасием запрета кровавых зрелищ, Юстиниан прибавил от себя 20 львов и 30 пантер. Избалованное население столицы имело свои претензии и в этот раз, так как Юстиниан отказал в еще одном выпуске возниц на состязание, которого требовал народ.[81]

Пульс столичной жизни повысился, и в 523 году произошли очень крупные беспорядки на почве борьбы партий ипподрома. Префект города Феодот, желая положить конец бесчинствам, принял самые строгие меры и, по приказу императора, многих казнил. Записавший в свою хронику это событие комит Марцеллин помянул о множестве казненных разными видами казни: мечом, огнем, петлей и прибавил от себя замечание, что эти казни представили приятное зрелище для добрых граждан.[82] Но