Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Донцову не терпелось прояснить суть столь громкого, как он понял, по-своему исторического романа, и Виктор хотел вновь вкинуть вопрос, но Людмила Петровна жестом остановила его.
– Одну минуту, Виктор, сейчас скажу главное: о чём роман. – Вдруг умолкла, задумавшись, и начала в новой эмоциональной тональности: – О чём! Написан полвека назад, а я рискну сказать, что Кочетов изобразил сегодняшний день. Судите сами. Сюжет простой: в СССР, как бы нелегально, под иными «вывесками», приезжает группа идеологических диверсантов с целью… Ну, у них много целей: развенчание Сталина, нравственное разложение общества, поругание русских святынь и духовных ценностей, разрушение русского мира, насаждение культа вещей, накопительства, инфантилизация художественной интеллигенции. А по-крупному, обобщённо – победа над русской жизнью, расшатывание системы, её предварительный демонтаж. И была перед той группой идеологических диверсантов поставлена задача: всех, кто не согласен с такой реформацией советской системы, заклеймить словом «сталинист». Это было опубликовано в 1969 году!
– И теперь скажите, дорогой Виктор, – возбуждённо ворвался Михаил Сергеевич, – разве это не сегодняшний день? Разве не свершилось всё, о чём предостерегал Кочетов в шестьдесят девятом? Разве не прибыли к нам на постой эскадроны троянских коней, чего он опасался? Словно гаргульи с собора Парижской Богоматери, гротескная нечисть. – Рассмеялся. – Знаете, как я в шутку называю нынешний этап духовного развития? Прекращение наращения развращений! Смешно, вычурно, однако точно: развращений-то не убывает. Многое, очень многое происходит именно по Кочетову.
– Миша, «Чего же ты хочешь?» не случайно называли романом предупреждением. Книга разоблачала попытку идеологической диверсии и предсказывала губительную для страны активность пятой колонны, зародившейся в питательной среде хрущёвской мечты о колбасном рае. Я прекрасно помню терминологию того периода – именно в таких терминах одна из споривших сторон говорила о том, что написал Кочетов. Разумеется, без колбасного рая. Зато другая вела себя совершенно иначе. Роман уподобили китайской революции хунвейбинов, сравнивали с «Бесами» – кстати, на мой-то взгляд, сравнение почётное, – называли пасквилем, чернящим наше общество, писали коллективные письма Брежневу, утверждая, будто Кочетов выступает против партийной линии, требовали исключить его из Союза писателей за клевету. Между прочим, все дожившие до перестройки участники травли Кочетова – я же знаю фамилии тех лет! – в девяностые годы аргументами своих судеб доказали правду кочетовского романа. Все встроились в пятую колонну! Словно часослов и псалтырь, зубрили непрезентабельные зады западного бытования, как говорится, самое подспинье. А единственным, кто публично вступился за Кочетова, был Шолохов, написавший Брежневу об идеологических диверсантах.
Людмила Петровна перевела дух и продолжила с той же страстностью:
– Как профессиональный филолог я тоже была увлечена критикой романа – как не поддаться громкому хору? Но, Виктор, только до тех пор, пока в какой-то газете не прочитала выдержку из рецензии в «Нью-Йорк таймс», которую, само собой, обратили против Кочетова. Даже сейчас могу воспроизвести её почти дословно, потому что там сильна смысловая часть, а смыслы хорошо запоминаются. Американцы писали: Всеволод Кочетов, редактор главного консервативного журнала в СССР, написал роман, в котором герои с любовью смотрят в сталинские времена, а злодеи – это советские либералы, совращённые западными идеями и товарами, их автор называет антисталинистами. Прочитав эти заокеанские оценки, – надо сказать, очень точные, здравые, – я задумалась. А уж сегодня-то! Действительно, роман-предупреждение! Но самое печальное, по моему мнению, что он и ныне остаётся злободневным. Снова идеологические диверсии, разрушающие русские воззрения, и опять конечно же под видом блага и прогресса. И никакого отпора! А это не в традициях русской мысли. Знающим людям известно, что в своё время князь Щербатов подал царю особую записку «О повреждении нравов в России». Да и Кочетов напрямую предупреждал партийных бонз о грозящей опасности, призывал держать руку на пульсе реальной жизни, согласовывая духовные, ну, по-советски – идейные перемены с народным разумением. Но сейчас духовную сферу отдали в аренду погубителям русских нравственных традиций. Этого и опасался Кочетов. Он сумел опознать в тревогах того времени предбудущий день. Это как раз то, чего остро не хватает нынешним кремлёвским насельникам, самозванно заполучившим роль камердинеров Путина.
Михаил Сергеевич снова не удержался, прервал:
– Против Кочетова выступила и группа академиков. Любопытно, это были те же люди, которые потом подписали знаменитое письмо против Сахарова. Против! Да, кстати! В 1969 году ведь и Солженицына выслали. Ну и времечко было!
– Так вот, я и не могу усвоить, что в те времена происходило! – воскликнул Донцов. – Солженицына высылают, а Кочетова, который диаметрально противоположен, не издают. И в обоих случаях, насколько я понимаю, решает тогдашний главный идеолог Суслов.
– О! – тоже воскликнула Людмила Петровна. – В том-то и дело, что роман «Чего же ты хочешь?» стал прямым укором Суслову за слабую идеологию, а критики романа фактически Суслова и защищали. Роман прочитала вся партийная верхушка, его восприняли как удар по Суслову, и… Виктор, Господь иногда низвергает своих ангелов. Главный идеолог запретил обсуждение романа в печати. Появилась одна-единственная рецензия в «Литгазете» с мыслью, что в Советском Союзе растёт идейно здоровая молодёжь и, мол, незачем наводить тень на плетень. Виктор, я же находилась в гуще тех споров. Знающие люди говорили, что секретарь ЦК Демичев, второй идеолог после Суслова, назвал роман антипартийным и добавил, что читал его в сортире.
– Да, поистине легендарный роман! – как бы подвёл итог профессор. – Сюжет: путешествие по России, простите, в ту пору по СССР, бригады западных пропагандистов. Но попал не в бровь, а в глаз не только закопёрщикам пятой колонны, но и Суслову. И вот что любопытно: именно критиканы Кочетова доказали, что крайности сходятся.
– Неужели ни разу не издали отдельной книгой? – не уставал удивляться Донцов.
– Ни разу! – твёрдо ответил Михаил Сергеевич. Но Людмила Петровна мягко поправила:
– Миша, я же упоминала, в Минске издали, но весь тираж был, по сути, конфискован. Я несколько лет назад смотрела в Интернете, там роман Кочетова жаждут купить многие, огромный спрос. А книг нет. Между прочим, в 1989 году вышло собрание сочинений Кочетова, однако «Чего же ты хочешь?» в нём не было, цензура запретила. Но это как раз понятно: перестройка, прогнозы писателя начали сбываться в полной мере; очень опасный для того времени роман, прямой наводкой бил по Горбачёву и Яковлеву.
– А меня, Виктор, поражает, что при горячем коммерческом спросе в наши дни ни одно издательство не опубликовало этот роман. Не рискует! Хотя цензуры вроде нет. Не случайно вы ничего не слышали о Кочетове.
– Миша, несколько лет назад «Чего же ты хочешь?» отважно
