Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

Если исключить факт, что мы по сути никогда по-настоящему не ссоримся, чем не могут похвастать ни одни известные реальные отношения, мы обычно просто бурчим и скоро забываем, чего бухтели, я бы назвала это «уровень отношений Род-Макс», то тут он не соврал. Но скользкие людские взгляды, особенно мужские, посыпавшиеся сальные шуточки лишь смутили меня больше. Где тут разверзается земля? Мне срочно надо спрятаться в трещине, укрывшись адским пламенем — какой же грешной я себя ощущала: и вру, и потворствую скабрезным разговорам.

Вняв наконец-то моей мысленной мольбе, Фил больше не обращал внимания на поступающие вопросы, и ведя, державшую его под руку, продолжил шествие по желанной тропе, расточая любовь фанатам. Я им гордилась.

Потом была фотосессия у спонсорской стены, знакомства, тьма тьмущая звёзд, поздравления, небольшой фуршет, где я встретила Олли, и настроение сразу выросло на несколько градусов. А настроение моего ДСЧ было странным, странно-подозрительным, загадочным.

— Ты беременна? — первый вопрос от него вместо приветствия.

— Что? Нет, это, — мне хотелось объяснить, что сработал закон подлости, и чтобы помочь мне выпутаться из отношений с Фео, я наоборот увязала в них сильнее, но Оливер тоже ничего не знал, — это недоразумение, случайность.

В сердцах, я вцепилась в бокал шампанского, который стянула с подноса, пробегавшего мимо официанта, и Олли с реакцией хищника, вырвал его у меня из рук до того, как я поднесла его к губам:

— Тебе же нельзя! — он состроил страшные глаза, хмуря брови. — Случайность, ну, конечно. Не маленькие же, должны знать, как предохраняться.

— Олли, — мне было так стыдно.

— Не начинай. Теперь ты должна себя беречь.

Из-за его плеча выросла ехидная мордашка красавчика Криса:

— О, о чём это мы? — начал он соблазнительно-ехидно. — Кто-то скоро станет мамочкой? — он бесцеремонно потянул руки к моему животу, отпихнув Олли, который хотел это предотвратить. — Ой, я только потрогаю.

— Ну, всё, твоего будущего ребёночка потрогала настоящая звезда, — съязвил Оливер. — А вот сделала его звезда недоношенная.

— Откуда такая «любовь» к моему парню? — возмутилась я.

Он мягко потрепал меня по голове и хаки-пиджак в стиле милитари, натянувшись, забренчал прикреплёнными медалями. Мой друг не служил, и поэтому все медали, венчающие грудь, имели надписи околомузыкальные, что было очень оригинально.

— Давно его знаю, — хмыкнул рэпер.

— Да, Фил довольно неплох, — согласился Крис. — Что, Хэлл, — это они мне с группой дали такую кличку — «ад» в переводе с языка янки, — когда запишем совместку?

Он подмигнул и не дожидаясь ответа улетел дальше, знакомые уволокли его, на прощание он паясничал: «О, спасите меня, други!»

— И что касается детей — это никогда не бывает случайностью, — вернулся к нравоучениям друг.

— Я знаю, Олли, — говорила я ослабевшим голосом, пока наш «будущий отец» бегал и общался с приглашёнными, — но тут всё очень сложно.

— Тише, — мой друг приложил свой палец к губам, — я вам помогу. Ты всегда можешь на меня рассчитывать.

— Спасибо.

Он посчитал лучшим успокоительным свои объятия, в этот момент «ревнивец» нарисовался рядом, в его ореховых глазах плясали сумасшедше белки, и стал недвусмысленно намекать, что пора и честь знать. Ему не терпелось продолжать общение с коллегами и прочими, а приходилось бдить мою честь, на которую покушались все, кому не лень. Оливер не обижался и не ругался, но вежливо напомнил, чьему агентству тот принадлежит. Ему на самом деле наши отношения с Филом никогда не нравились и сначала он относился к ним подозрительно, удивляясь как быстро я сменила интересы, но он расценил, что я как обезьяна вцепилась в новую ветку, отпустив старую. Держаться за обе и висеть для этих приматов было нереально. А болтаться всё время на одной — от голода можно скончаться.

Фео всё же исхитрился выпростать меня, и стоял гордый, а освободившийся Олли, с потемневшим взглядом, набирал одной рукой сообщение, пока другой вливал в себя моё шампанское. Какой многозадачный, прямо Цезарь. Нет, не салат.

Вскоре начинался показ и нам следовало занять места, каждое было закреплено за определённым человеком, и по залу ходили сопровождающие, которые вылавливали нас по списку и рассаживали. Я сидела между Филом и Олли. Следующее кресло за Олли грустно пустовало. Как я поняла, оно было зарезервировано за его подругой, ведь мой бесцеремонный партнёр, глядя на одинокое кресло деланно посочувствовал: «Что, не пришла твоя зазноба?» И похоже он её знал, раз фамильярничал.

— Обиделась, — пояснил Олли, вертя в руках телефон, будто он был основой всех бед, и оказалось отсылка была как раз к нему, как к средству распространения информации современного мира. — Начиталась новостей, и думает я ей изменяю.

— Так надо позвонить ей, объяснить, — пылко стала советовать я.

— Какая фифа, — промурлыкал себе под нос Фил.

Он ухмыльнулся:

— Я лучше объясню ей лично. До неё так лучше доходит, — он обвёл нас обоих глазами и в зале эпично потух свет.

Девушка так и не пришла. И зря. Фильм был классный. Я смеялась и ревела, и стукала по плечу Фео, когда его персонаж появлялся на экране. Он морщился, но жутко собой гордился.

После показа была длинная пресс-конференция, мне пришлось сидеть в зале и смотреть как команда отвечает на каверзные вопросы. Оливер уже испарился, у него этой ночью был самолёт. На носу День Святого Валентина, и он собирался отпраздновать его с девушкой. Услышав это, Фил наигранно удивился: «Так она существует?» За что схлопотал бы подзатыльник, но сноровисто увернулся. Ей-богу, если бы в каждой бочке была затычка, ею бы стал Феофил. А раньше я ошибочно присваивала этот сомнительного качества статус бывшему мужу.

Было жаль, что у них не срослось с Соней, но я была рада, что у моего друга жизнь стала налаживаться. Радоваться за других всегда приятно, особенно когда накануне праздника любви твоя любовь о тебе не вспоминает.

Я часто проверяла телефон, ждала от него сообщение-валентинку, а вместо этого получила: «Хорош отвлекаться, моя девушка должна ловить восхищённо каждое моё слово, а не на часы глядеть и зевать!» от драгоценного фальш-парня, в телефонной книге прозванного Феофилом. Я ему ответила: «Беременным можно» и поставила смайлик с высунутым языком. А он прислал зелёный смайлик, которому плохо. При этом мы переглядывались и зал перешёптывался, что мы милые и всё такое.

Даже главные актёры, кроме Криса — его не мог затмить никто, которых неувлекающаяся жизнью звёзд я знала больше со слов Фео, чем по их работам в кинематографе, не получали столь много внимания. Естественно, он не хотел терять меня — свою золотую жилу.

Тогда я не думала, что могу перестать хотеть этих отношений. Сначала они были некоего рода защитой, ведь расставшись с тем, кого считала своей судьбой, дарованной предсказанием, и оказавшейся на деле пустышкой, я была как неживая. Я говорила, смеялась, пела, но не чувствовала полноты жизни. Как бывает мёртв изнутри зеленеющий снаружи стебель, которому не хватало влаги.

Фил меня спас. Он тыкал меня с разных сторон, окунал в авантюры с головой, скидывал со скал моей тоски прямо в глубокое озеро жизни — и это действовало. Учат их этому или нет, но мой домашний лицедей был замечательным психологом.

А потом в мою жизнь вихрем ворвался призрак из прошлого. Я сама его впустила, заботливо отперла двери, на которые навешала миллион замков: амбарных, кодовых, биометрических, чтобы надёжнее. Но сама купила билет и разорвала удерживающее нас на расстоянии пространство. Глупо было ожидать, что вскрытые замки удастся закрыть бесследно. Я и не хотела этого больше.

Кто-то умный сказал, что жизнь слишком коротка, чтобы искать идеалы и обижаться, чтобы не давать вторых шансов и чтобы не прощать. Ах, это же Артём мне и прислал, начитавшись цитат в социальной сети, не иначе. Но в словах проблёскивала здравость. И решимость простить дурака с каждой мыслью только утверждалась во мне.