Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

Если первый экзамен можно было легко вызубрить, или списать, то второй, который называется «экзамен у постели больного», был сложнее. К каждому пациенту, которым было наказано держать свои заранее известные диагнозы в секрете, назначался студент. Он проводил осмотр, опрашивал своего пациента под надзором комиссии, а затем на основании полученной информации делал заключение и назначал соответствующее лечение.

Этот этап несколько перемежался с заключительным собеседованием, когда перед студентом стояли три ситуационные задачи, и снова перед комиссией следовалось поставить диагноз и назначить лечение, и ещё два вопроса: по трактовке анализа и оказанию неотложной помощи.

Однако он долго не признавался в выбранной специальности, и я искренне полагала, он хочет стать гинекологом, или маммологом. Но когда раскололся, что он будущий педиатр, я сначала не поверила и просила доказательства.

Я спросила, почему он выбрал педиатрию, а Артём отболтался, что после окончания медвуза без ординатуры можно работать только врачом общей практики, педиатром или амбулаторным стоматологом, и он пошёл по лёгкой тропе. Но я подозревала, что выбор, который меня умилял и пугал одновременно, был не случаен. Но он оказался прилежным интерном — отличился в интернатуре, в местном отделении педиатрии все дети были от него без ума. Об этом мне рассказал по видеосвязи Максим, которому привелось вести Сеньку к зубному, но как это обычно бывает — через педиатра. Сидящий за врачом Артём в белом халате его очень впечатлил. И он сказал мне по секрету, что врач в семье нужнее актёра.

Слышавший мои разговоры с семьёй Фил, пока я ничего не подозревая принимала ванные процедуры, стянул телефон и стал переписываться с Артёмом от моего имени. Тот писал нежнятину, что соскучился, а Фил от моего имени спросил:

«Кто это?»

«Ты же знаешь, малышка,» — включался, как ему казалось, в игру со мной Тёма.

«?» «Понятия не имею», — летели короткие ответы с моего номера.

«Мы были женаты!»

«Дьявол?»

«Могу быть им, если хочешь» — не поддавался Артём на провокации. «Я соскучился»

«Я сегодня как раз думала, что устала от одиночества».

«Как вовремя я написал» — восторгался Артём.

Злобный Филли отвечал: «Ты написал, и я сразу поняла, что не устала».

«Что с тобой сегодня?» — начинал подозревать неладное Шер.

«Чувствую себя странно…»

«Знаешь, и у меня странные чувства. Я вспоминал, как хорошо нам было вместе, твои губы. Ты мне даже снилась»

«Я не об этом». «Пицца с морепродуктами, блюю на торчке». «Даже не знаю, от чего сильнее: пицца или твои тупые сообщения».

После этого мой бывший смекнул, что чатится не со мной, но снова попался. В этот раз Фил писал, позволяя себе жуткие фривольности. Я сгорала от стыда, читая потом их переписку, а Артём просто пообещал, что убьёт его, если снова встретит. Нежилец наоборот, радовался как ребёнок удавшейся шалости и просил себе номер Шера, чтобы и дальше общаться, ему, видите ли, понравилось.

Иногда я бунтовала, и решала за двоих, что не хочу ничего продолжать. Хотела ли я прекратить общение? Может быть, но не со своей подачи. Я хотела, чтобы это он сказал мне. Что мы друг другу больше никто. Но он так не говорил. И я брала инициативу в свои руки и отправляла сообщение: «Давай больше не будем общаться».

Ответ поступал незамедлительно. Он звонил, я не брала трубку, потом писал, писал, писал. Слова прощения и прочую лабуду. Говорил, что приедет, тут я выплывала их безмолвия и корила, что пока не получит свой диплом, пусть и носу передо мной не кажет. А он успокаивался и усмехался, что с ним общаюсь только из-за диплома, он ведь станет видным медицинским светилом. А такого человека в родственниках все хотят. Я хмыкала, что некоторые от таких светил бегут сломя голову на другой континент. Начиналась ничего не значащая перепалка, и я забывала, что хотела заставить перестать со мной общаться. На самом деле я очень ждала, что Артём не позволит этому случится, но очень боялась даже самой себе в этом признаться.

Нога его зажила быстро, и он снова рвался штурмовать танцпол. Мальчишки-танцоры шутили, что ему надо куда-то девать энергию, а то в одиночестве, когда любимая девушка далеко, верному своей любви парню приходится не сладко.

А уж если любимая девушка встречается с другим, пусть и фиктивным парнем, — это вообще «тушите свет». Но как и полагалось, Артём никому не рассказал, лишь третировал Фила, даже ко мне со своей ревностью особо не приставая. Я ему сказала однажды, что если сам не доверяет, то пусть не ждёт, что я буду. Это его приструнило, он спрятал от меня свою ревность, но эмоции выплеснуть было необходимо. Поэтому он много танцевал.

Я стала задумываться о расторжении контракта. Фил пугал меня огромной неустойкой, но я подумывала, что так долго продолжаться не может. К концу января я утвердилась во мнении, что мне ужасно хотелось под крылышко к Артёму, может я и не готова была к этому буквально, но мысленно была с ним, и показушные отношения со звездой меня тяготили.

И перед премьерой накануне четырнадцатого февраля, я решилась. Это была романтическая комедия о музыке, снятая по нашумевшему бестселлеру, одним из спонсоров был Оливер, а в главной роли мой старый знакомый Крис (по секрету Олли рассказал, что он скоро повторно дебютирует в новой группе «Carnival Begins», но «это большой-большой секрет»), и куда мы с Филом были приглашены не просто как восходящая звезда и его большая любовь, а как восходящая звезда, снявшаяся в этом фильме, и его большая любовь. Роль у него была эпизодическая, а энтузиазма от собственного достоинства — через край. Я знала и сюжет, и все его реплики, и даже имела ощущение, что уже видела сам фильм. Но премьера фильма — это маленькое волшебство для того, кто к нему причастен. Я хотела отложить разговор, только и делая что откладывая его в долгий ящик, поэтому решившись, отвлекла его от сборов.

— Фео, нам надо расторгнуть договор.

— О как мы заговорили. «Забери меня, мне тошно от него!» — талантливо спародировал он мои слова, которые я действительно когда-то говорила, в пылу гнева и обиды, мечтавшая оказаться подальше любыми способами. — А сейчас: «Я устала, я хочу обратно».

— Пойми, мы всё равно не сможем притворяться долго.

— Пока всё только на пользу, — перебил он, поправляя перед зеркалом идеальную причёску. — Мои рейтинги растут, и тобой интересуются, — он подмигнул мне в отражении. — Те записи у Оливера пользуются успехом.

— Я не планировала быть знаменитой.

— Я планировал! — возмутился он, вскинув руки вверх, и модный пиджак задрался. — Мы же решили, что ты станешь известной и утрёшь ему нос, а он прибежит к тебе как побитая собака.

— Не нужна мне побитая собака, и здоровая тоже не нужна, — он аж глаза вылупил, показушничая театральными жестами.

— Всем нужна собака!

— Вот и заведи себе суку, — не долго я думала над ответом, просто слышала, что собаки женского пола лучше себя ведут.

— Зачем мне сука? Я хорошую хочу.

— Что? Они хорошие. Это пол собаки.

— Полсобаки кому вообще понравится? Не подозревал в тебе этих маньячных ноток.

— Сам ты маньяк. Не хочешь собаку, тогда утешься котом.

На самом деле котов он не то, чтобы не любил, но был аллергиком.

— Хочешь меня убить? Оу, мне стоит нанять человека, который будет пробовать мою еду, — этот паяц никак не унимался, и указал в меня пальцем. — Или зачем, ты будешь пробовать мою еду.

— Если мы расторгаем договор, то так и быть, я согласна пробовать то, что ты ешь, — с горем пополам согласилась я.

— Фу! — заорал он, изображая, что его выворачивает наизнанку. — Джоуи не делится своей едой!

О чём он говорил, я вообще не поняла, не зная кто этот Джоуи, что можно было понять по морщащемуся лицо.

— Ты не знаешь, кто это? — и эта реакция была искренней. — Мы срочно должны посмотреть «Друзей».

Даже не слушая мой комментарий, что у него и друзей-то нет, он потащил меня к широкому дивану, стоявшему в гостиной, перед которым был установлен экран.