Ноктюрны (сборник) - Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк

окраине, где старый помещичий дом являлся исключением. Прежде всего, Меркулова поразил мертвый беспорядок, который царил здесь во всем. Это впечатление провожало его от подъезда до гостиной. Когда-то дом был полной чашей, а теперь на всем лежала печать мерзости запустения. Особенно поразила его внутренняя обстановка. Мебель, драпировки, ковры, вообще все мелочи домашнего обихода говорили о прошлом богатстве, а сейчас все это являлось в этих стенах чужим, никому ненужным, и это отсутствие пульса живой жизни резало глаз. С другой стороны, на каждом шагу выступала чисто помещичья беспорядочность, воспитанная на даровом труде. В этом доме никто не хотел работать, и всех больше этого не хотел его будущий ученик. Вообще, весь дом и его обитатели представляли собой захудалое дворянское гнездо. Во главе фамилии оставался старик Койранский, бывший конногвардеец, спустивший несколько состояний. Он после смерти жены остался с громадной семьей на руках. Дети росли без призора, а старшая дочь Надежда была его баловнем и слабостью.

Меркулов попал к Койранским в самый критический момент, именно, когда Надежда Петровна разошлась с своим мужем. Она шестнадцати лет выскочила замуж за русского немца Шмидта, с которым и прожила лет пять, а потом бросила его. Это было капризное и взбалмошное существо, представлявшее собой невозможно-пеструю смесь добра и зла, как истинно русский человек. Но были основные черты, которые служили фоном для всего остального: это была глубоко честная натура прежде всего. Резкий характер и оригинальный, сильный от природы ум дополняли остальное. Отец был против ее брака, а теперь был против соломенного вдовства. В первый же день на глазах у нового учителя разыгралась откровенная семейная сцена.

– Надя, я тебя сам отвезу к мужу, – говорил отец, пуская облака табачного дыма. – Я его сам терпеть не могу, но он все-таки муж…

– И большой негодяй при этом…

– Я бы на его месте вытребовал тебя по этапу…

– А я застрелила бы его, как собаку…

В доказательство своих слов Надежда Петровна с улыбкой показала маленький карманный револьвер, который носила постоянно в кармане.

– О, я узнаю мою кровь! – с восторгом шептал старик. – Так ему и нужно, немчуре… Не по себе дерево выбрал. Молодец Надька!..

На студента Меркулова эта странная особа произвела для первого раза невыгодное впечатление. Бывая на уроке, он даже избегал ее первое время. Он совсем не знал женщин, а взбалмошных людей не переносил. Она тоже не обращала на него никакого внимания. Сближение произошло при самых исключительных обстоятельствах. Раз Меркулов является на урок и находит весь дом в страшной суматохе: Надежде Петровне было угодно отравиться. Отец совсем потерял голову и целовал руки у студента, умоляя спасти дочь. Надежда Петровна приняла слишком большую дозу мышьяку, так что отрава была выброшена назад судорожной рвотой, что ее и спасло. Меркулов имел здесь первую медицинскую практику и ходил за больной с прилежанием новичка.

– Зачем вы помешали мне умереть? – накинулась она на него, как только пришла в себя. – Кто вас просил соваться не в свое дело?..

– Позвольте, я обязан был оказать помощь…

– Обязан!.. – передразнила его больная. – Что вы можете понимать в обязанностях?

Меркулов покраснел от оскорбления, но ничего не ответил.

Сближение произошло само собой. Надежда Петровна только теперь заметила безвестного студента и нашла его очень некрасивым. Через две недели этот студент взял ее за руку и серьезно проговорил:

– Если бы вы были свободной женщиной, я предложил бы вам свою руку, Надежда Петровна; но так как…

Он говорил так решительно, что она даже опустила глаза. Он еще что-то говорил ей, бессвязное и горячее, что понимают одни женщины, и она ответила:

– Дайте мне подумать до завтра…

– Завтра не будет!.. – решительно заявил он, поднимаясь.

Эта роковая фраза решила ее судьбу.

VI

Первого поцелуя не было. Но он так любил ее, что она не могла устоять под напором этой страсти.

– О, ты меня будешь любить! – повторял он. – Это будет чудо, но оно будет.

Такая любовь всесильна, и только такая любовь творит чудеса. Она отдалась ему пассивно, без увлечения, покоряясь более сильной воле и бурному приливу первой любви. Это обстоятельство впоследствии часто удивляло ее, когда она проверяла свои чувства. Да, она полюбила его, и чем дальше, тем больше любила.

– Я бросаю университет и поступаю простым фельдшером, – сказал он ей через два месяца. – Да, ты будешь женой простого фельдшера, который будет лечить простых людей самыми простыми средствами. Доктора существуют только для богатых людей, а мы будем жить для бедняков. Я составлю свою домашнюю аптеку из самых дешевых домашних средств, и беднота будет благословлять нас. Фельдшер нужнее, чем доктор…

– Милый мой фершал!..

– И еще какой милый…

– Мне ничего не нужно, Аркаша. Буду ходить в простых сарафанах… Уедем в деревню, купим простую избу.

Первым врагом нового счастья явился старик Койранский, который прямо проклял дочь и отказался от нее. Ну, вышла замуж за немчуру Шмидта – черт с ним, а сойтись с студентом-санкюлотом – нет, это уж совсем из рук вон!

«Молодые» должны были спасаться бегством, потому что старик разыскал ненавистного немчуру Шмидта и хотел воспользоваться его правами мужа. Началась скитальческая жизнь, полная всяких неудобств, неприятностей и огорчений. Одно добывание видов на жительство чего стоило. Но Надежда Петровна все выносила покорно и стойко, а жаловаться она не умела. Вообще, у нее был совершенно особенный характер. В случаях неприятностей возьмет и замолчит, – и только. У нее не было подруг, потому что всех женщин она презирала за их чисто женские слабости.

Жизнь идеального фельдшера была полна совсем не идеальных лишений, передряг и неприятностей. В течение двух лет Меркулову пришлось переменить пять мест, пока судьба не загнала его в губернский город Пропадинск, в котором он не предполагал заживаться. Скитаньям был положен конец тех простым обстоятельством, что Надежда Петровна почувствовала себя беременной. Она страшно взволновалась при первой мысли о возможности подобной комбинации. Этого еще недоставало!.. Благодарю покорно. Что же ожидает несчастного ребенка?.. Нет, это невозможно, это дико, это, наконец, просто несправедливо. Потом она заплакала. А он был рад и счастлив и боялся выдать свое радостное настроение: это была какая-то обидная радость.

– Я тебя возненавижу, несчастный!.. – кричала Надежда Петровна, ломая в отчаянии руки. – Что же это будет?.. Нет, я этого не заслужила…

«Несчастный» сосредоточенно молчал, чувствуя, как у него забилось сердце от неиспытанных ощущений. С другой стороны, ему сделалось ужасно жаль жены, на которую должна была упасть вся тяжесть готовившейся семейной радости. Ребенок принесет с собой то