Остросюжетный детектив. Выпуск 10 - Эрл Стенли Гарднер

— И как далеко вы продвинулись с ней?

— Да абсолютно никуда.

— Что она говорит?

— Она смеется надо мной. Она не отрицает, но и не подтверждает факт рождения. Заявила, что я никогда не был хорошим отцом Роберту, что я обращался с ней, как с последней тварью, что она жила в течение многих месяцев в надежде, что сможет когда-нибудь ответить мне. Она сказала, что, по ее мнению, я никогда не соглашусь признать внука, у которого есть часть и ее крови.

— Да, на этот раз это был ее день, — сказал Мейсон.

— Именно так.

— И что вы сделали?

— Нанял частных детективов.

— Добились чего-нибудь?

— Напрямую — нет.

— А косвенно?

— Елену посетила молодая блондинка. Создалось мнение, что она что-то знает. Один из моих детективов смог организовать небольшую автомобильную аварию и таким образом, посмотрев ее права, узнал ее фамилию и тому подобное.

— И как ее звали?

— Дайана Риджис.

— Ну и?

— Но это не была Дайана. Я понял это, только когда она пришла устраиваться ко мне на работу.

— Кто была эта женщина?

— Вероятно, девушка, которая живет вместе с нею, другая блондинка по имени Милдред Денвил.

Мейсон откинул голову назад и задумался.

— Довольно необычная правовая ситуация, — сказал он. — Обычно мать старается получить поддержку своему ребенку. В данном случае мы имеем дело с матерью, которая спокойно занимается своими делами, утверждая, что у нее нет ребенка, в любом случае отказываясь признать факт его рождения.

— Но есть же свидетельство о рождении…

— А вы проверили в статистическом бюро, нет ли свидетельства о смерти?

— Конечно. Меня волнует, господин Мейсон, меня просто сводит с ума то, что Елена может просто передать этого ребенка на усыновление. Она не хочет им сама заниматься. Вместе с тем, она не хочет доставить мне удовольствие, позволив мне узнать, что у меня есть внук. Подумайте сами, господин Мейсон, моя собственная плоть и кровь! Сын Роберта, мальчик, который, возможно, является столь же привлекательным, каким был Роберт, таким же милым и естественным. Боже мой, Мейсон, я не выдержу этого! И, — горько продолжил Барстлер после небольшого перерыва, — насколько я понимаю со слов адвоката, который занимается делами моей корпорации, у меня нет права обращаться в суд. Утверждают, что если отец ребенка мертв, мать имеет все права, чтобы отдать ребенка на усыновление, и никто ничего не может поделать. Все данные об усыновляемом ребенке становятся конфиденциальными. Фактически, насколько мне сказали, некоторые учреждения просто сжигают все бумаги, кроме справки об усыновлении, за исключением разрешения на это матери ребенка. Таким образом, исключается возможность кому-либо проследить всю цепочку.

Мейсон постучал своими длинными сильными пальцами по краю стола.

— Да, вы столкнулись с интересной и необычной правовой проблемой.

— Мои собственные адвокаты говорят, что нет способа разрешить эту проблему, то есть если ребенок уже передан на усыновление, то вопрос решен. Они утверждают, что Елена никоим образом не выходит за рамки своих прав, отказываясь отвечать на любые вопросы. Утверждают, что узнать местонахождение ребенка представляется невозможным.

Мейсон задумался.

— Мой подход следующий: я считаю, что если одна теория в деле оказывается неудачной, я пытаюсь обойти это положение и найти какую-либо другую. В конце концов, главное — под каким углом посмотреть на дело. Мы, адвокаты, называем это правовой теорией, на которой строится дело.

— И как это связано с моей проблемой?

— Иногда это играет большую роль. Адвокату необходимо воображение. Иногда идя по одной правовой дороге и встречаясь с препятствием, необходимо вернуться назад и попробовать пойти по другой.

— Да, но в этом случае нет никакой другой дороги. Мои адвокаты сдались.

Мейсон прикурил сигарету и задумчиво затянулся.

— А может быть, и есть.

— Может быть, есть что?

— Другая дорога.

— Боюсь, Мейсон, это не так. Мне кажется, даже ваша изобретательность не поможет нам выйти из этого юридического тупика.

Мейсон терпеливо сказал:

— Я думаю, я в состоянии показать вам, что имею в виду под термином «правовая теория». Формально ваш сын считается пропавшим без вести, не так ли?

— Да, мне кажется, именно так, поскольку его тело никогда не было найдено и опознано. Вместе с тем я уверен в его смерти.

— Именно так, — сказал Мейсон. — И если подойти к рассмотрению вашего дела с этой правовой теорией, то вы попадаете в тупик.

— Мы попадаем в тупик в любом случае.

— Однако, — продолжал Мейсон, — предположим, что мы придерживаемся теории, будто ваш сын, может быть, жив.

— Но ведь нет ни одного шанса…

— Официально он считается пропавшим без вести.

— И что это нам