Хрущев. Творцы террора. - Елена Прудникова

Но вот вам Рязанская область. Этот — руководит…

Из стенограмм заседаний IV Рязанской областной конференции ВКП(б):

«…Нельзя сказать о тов. Марфине (секретарь Рязанского обкома ВКП(б). — Е. П.), что он работал мало. Работал он по всем ночам, решений уйма принималось, а подъема не было… Я должен сказать здесь, что стиль работы тов. Марфина несколько сковывал работу секретарей обкома…

…О грубости первого секретаря обкома тов. Марфина надо сказать особо. Грубость его доходит до невозможного. Особенно эта грубость проявляется, когда проходят очередные кампании по севу или хлебозаготовкам. В это время тов. Марфин превращается в человека, с которым трудно говорить… так как знаешь заранее, что он не даст возможности подумать, сосредоточиться… Особенно это бывает всегда на кустовых совещаниях. В это время нельзя возразить тов. Марфину, надо говорить только «есть» или "так точно", а если начинать перечить, тут посыплются на тебя все шишки…

…Когда приглашает секретарей райкомов партии в обком, вместо того, чтобы как следует разобраться в том или другом вопросе, вместо того, чтобы помочь, подсказать, у нас получаюсь так в практической работе: вот секретарь райкома стоит перед тов. Марфиным 4 часа, и вы играете на нервах секретаря до такого состояния, что этот секретарь просто теряет равновесие и не знает, за что браться и что делать… Я думаю, тов. Марфин не откажется от того, что он истерически стучал кулаком по столу, оскорблял всячески, буквально матом обозвал меня» [Там же. С. 174–177.].

В общем, толку от такого руководства было примерно столько же, сколько и от работы предыдущего товарища. Да, можно и орать, и кулаком по столу стучать — но при одном условии: если ты знаешь дело. Тогда подчиненные тебе и матюки простят. Впрочем, если человек знает дело, то подобные меры он применяет лишь в крайнем случае, обычно в них нужды нет…

Из постановления Политбюро от 25 февраля 1949 г.;

«В результате проведенной… проверки установлено, что Ульяновский обком партии, располагая многочисленными сигналами о злоупотреблениях в Ульяновском спиртотресте, не принял необходимых мер к разоблачению ныне отданной под суд вредительской группы, занимавшейся расхищением спирта и хлебопродуктов… На протяжении длительного времени некоторые работники обкома и горкома ВКП(б) и работники советских организаций бесплатно и в больших количествах получали спирт с заводов на устраиваемые коллективные пьянки, в которых участвовали руководящие работники областных и районных организаций…» [ЦК ВКП(б) и региональные партийные комитеты. 1945–1953. М, 2004. С. 198.]

Из выступления начальника областного управления МГБ т. Кримяна на пленуме Ульяновского обкома ВКП(б) 5 марта 1949 г.:

«Взять хотя бы Осипова. Этот тип до сего времени по милости Терентьева (первый секретарь Ульяновского обкома. — Е. П.) подвизается на руководящих должностях, являясь секретарем облисполкома.

Будучи еще секретарем Ульяновского обкома ВКП(б) по торговле, Осипов проявил незаурядные способности жулика крупного масштаба… В конце 1944 года Осипов два месяца жил в гостинице «Москва», занимаясь пьянством и развратом, а в Ульяновский областной комитет партии сообщал, что задерживается в Москве в связи с болезнью. По показаниям очевидцев, Осипов похитил и продал на рынке Москвы значительное количество папирос, шоколаду и других продуктов, полученных для трудящихся Ульяновска… Осипов так нагло и бесстыдно воровал, что даже Терентьев не решился дальше держать его в обкоме ВКП(б). Тогда его направили в спиртотрест, там он проворовался, его перевели в облпищепром, а оттуда с выдвижением в облисполком» [Там же. С. 201.].

Ульяновские ребята все-таки доигрались. Терентьев в 1949 году был арестован, весной 1953 года вышел по бериевской амнистии — стало быть, ни грамма политики в его приговоре не было. Надо полагать, что после посадки покровителя угодил на нары и Осипов. Интересно, попали они в число реабилитированных?

Из записки Инспектора ЦК ВКП(б) от 20 декабря 1949 г.:

«Несмотря на ежегодные провалы с выполнением государственных планов в промышленности и сельском хозяйстве, ЦК компартии (Карело-Финской ССР, секретарь Г.Н. Куприянов. — Е. П.)… и т. Куприянов для того, чтобы показать результаты своего руководства в благоприятном свете, обманывали партийную организацию республики и центральные органы, завышая показатели работы в промышленности и сельском хозяйстве…

Провалившимся на работе и скомпрометировавшим себя людям оказывают поддержку, перебрасывая с одной работы на другую… Бывший зам. председателя Совмина республики т. Ракчеев грубо нарушил закон о денежной реформе, внеся после получения директивы из Москвы в сберкассу свои 10 тыс. рублей. (Деньги, находящиеся на счетах в сберкассах, обменивались в пропорции один к одному, а наличные — по менее выгодному курсу. — Е. П.) Его примеру последовал ряд других работников республики. Вместо сурового наказания т. Ракчеева ЦК компартии ограничился партийным взысканием и перевел его на работу зампредседателя Госплана Карело-Финской ССР» [ЦК ВКП(б) и региональные партийные комитеты. 1945–1953. М… 2004. С. 230–232.]

В 1950 году товарищ Куприянов тоже попал под суд и XX съезд встретил на нарах. Однако ему удалось стать «жертвой режима» — в 1957 году его дело было пересмотрено.

Из постановления Политбюро от 25 февраля 1950 г.:

«Курский обком ВКП(б)… проводил неправильную линию по насаждению в колхозах обособленных звеньев в полеводстве… что на деле приводило к ликвидации производственной бригады и препятствовало применению крупной машинной техники в сельском хозяйстве… Обком партии и облисполком, выдвигая… в качестве главной задачи… организацию обособленных звеньев в полеводстве, отвлекали внимание от решения коренных вопросов в сельском хозяйстве… Значительная часть колхозов ежегодно не выполняет своих обязательств перед государством по сдаче сельскохозяйственных продуктов. План хлебозаготовок в 1949 году выполнен областью всего лишь на 69 %, а по сахарной свекле — на 37 %…

Обком и облисполком не обеспечили выполнение постановления правительства о ликвидации землянок, до сих пор в Курской области проживает в землянках около 900 семей и свыше 7000 семей на подселении» [ЦК ВКП(б) и региональные партийные комитеты. 1945–1953. М., 2004. С. 245–247.].