Всё на свете, кроме шила и гвоздя. Воспоминания о Викторе Платоновиче Некрасове. Киев – Париж. 1972–87 гг. - Виктор Кондырев

Пей и веселись!

Вообще-то альбом готовился ко дню рождения Некрасова, но известие о его болезни испоганило жизнь. Пропало всякое желание резвиться в шутливых писаниях. Тогда я наспех окончил свой проект и слепил некий литературный коллаж. Из множества некрасовских отрывков я сделал, как говорят, компиляцию. Отрывки касались неумирающей темы – водки, выпивки и похмелья. Получилась что-то вроде баллады в прозе. В некрасовской прозе!

Название альбома звучало оптимистично – «Пей и веселись!»

Утром 17 июня 1987 года, в свой день рождения, Виктор Платонович был радушен и не капризничал. Мама с Милой толклись на кухне, готовили для праздничного стола. Я собственноручно купил пива и вина, не опасаясь уже писательских срывов…

Неделю назад Мила доверительно сообщила врачу в онкологической клинике, что господин Некрасов, мол, бывает, прикладывается к бутылочке, а он слаб, это его может добить. Что тогда делать, поинтересовалась она? Да что вы волнуетесь, врач даже руками затряс, это прекрасно, пусть пьёт сколько хочет, хуже не будет! Если это ему скрашивает жизнь, пусть пьёт! Да и курить, если захочется, пусть курит… Мила ужаснулась – раз так, то дела у Вики на самом деле совсем-совсем плохи…

Но сегодня ждали с поздравлениями Вовочку Загребу с дочкой, названной Викторией в честь Некрасова. И больше никого, строго наказал новорожденный.

Сидя на тахте и листая мой альбом, иронически складывал губы трубочкой – всё хохмочки, всё шуточки, всё смефуёчки…

Я дождался, стоя над душой, пока В.П. прочтет предисловие:

«Кто из нас, выпив уже пару стаканов водки и наливая третий, не бормотал, неизвестно перед кем оправдываясь:

– Что вы понимаете в этом?.. Русская душа требует… Всегда так было…

А зачем, собственно, оправдываться? Быть подвыпившим – обычное состояние человека… Пьют рюмку, стакан, кружку, чару, ведро… Так что пьют все. Но русские – по-своему.

Сколько раз Виктор Платонович Некрасов пытался растолковать этот тезис в своих произведениях, но всё как-то вразброс. То места не хватало, то терпения, то времени – нельзя же всё время писать и писать, а выпить когда?..

С десяток лет назад ребячливая “Эпиталама водке” взволновала московские фрондёрские кухни. Сейчас же перед нами мудрая баллада о пьянстве, которая читается, простите, запоем.

Да что там каламбурить – прочтя это эссе, налей-ка себе, читатель, стаканчик или кружечку и не откладывая в долгий ящик – выпей!

И покивай утвердительно – да, автор достиг своей цели, пьётся под балладу хорошо…»

Лестных похвал я не удостоился, но остался доволен – Вика прочёл этот пассаж до конца. К тому же и настроение у него стало деловым, начал собираться к столу, гости вот-вот появятся…

День был прохладный, но В.П., как нарочно, открыл окно, все оделись потеплее и сели за стол. Красные розы в вазе, вино и пиво, любимые котлетки, чай с пирогом – всё как положено. В полдень вдруг зазвонили колокола нашей церкви, видимо, справлялась свадьба. Гости повеселели – хороший знак! Не шибкий на сантименты с малыми детками, сейчас В.П. взял на руки крошку Викторию, смеялся с ней и хлопал в ладошки. Женщины растрогались, а я смотрел с жалобным беспокойством. За время болезни лицо В.П. здорово изменилось. Ставший тяжёлым подбородок, одутловатые и в то же время впалые щеки со странными пятнышками, совершенно белые усики, покачивание головы… Неожиданно так постаревший, а главное, явно больной человек… Я выпил вина и начал рассаживать компанию для фотографий.

Последний день рождения Некрасова…

Врачи сказали – проживёт три месяца. Месяц уже прошёл…

Значит, альбом «Пей и веселись!» следовало немедленно довести до ума. Перепечатать, переплести, проиллюстрировать. Завершить «Глоссарий». Может, успею…

Всплеск июльской надежды, когда после первой серии облучений Некрасову стало явно лучше, вселил в меня некую авторскую настырность. Ранее я стеснялся надоедать В.П., ждал, что он сам прочтёт мой рукописный крик души и откровенно выскажется, то есть горячо похвалит. Так как лично моя, допускаю, предвзятая оценка была недвусмысленна: я сотворил штуковину, напоминающую шедевр.

А момент был подходящий – настроение у В.П. улучшилось, вчерашний рентген показал ограничение опухоли. Пойду, напомню о себе, подумал я, да и развлеку немного человека. А то кукует у себя один как сыч – мама в Медоне занимается со своими драгоценными студентами.

Вика, как всегда в последние дни, сидел в кресле и, видимо, дремал, но окно не было задёрнуто. В пепельнице лежала чуть надкуренная сигарета – иногда он пытался покурить, без удовольствия, и почти сразу гасил окурок.

Нет-нет, всполошился В.П., душа сейчас не лежит ничего читать, в том числе и шедевральные опусы! Я всё-таки присел на тахту и раскрыл «Глоссарий». С глубоким чувством прочёл эпиграф: «О водка, колыбель моя! Любил ли кто тебя, как я?» И попросил минуточку внимания, пообещал нечто, как стопарь ледяной водки, и ладно скроенное, и крепко сшитое.

– Это нечто – длинное?

– Нет, – обрадовал я, – полстранички!

Вика смирился и затих.

Автор начал с волнительным выражением:

– «Какими только способами не зарабатывают деньги! В том числе и составляя словари – терминов, наречий, мата, рифм, мудрых мыслей… Да и мы в своё время, к семидесятилетию известного в нешироких кругах лауреата, составили словарик-перечень по выпивке. И очень гордились, мол, не имеет аналогов, чуть ли не вклад в сокровищницу, да к тому же не в целях наживы.

Но сейчас признаём – гордость эта была плодом невежества. Мы-то думали, ах! кто лучше нас знает алчущую душу и слова о томлении этой души? Кто? Никто? Нет, оказывается, нас обскакал Виктор Платонович Некрасов, классик, знаменитый не только продолжительностью запоев, но и обширностью своей алкогольной эрудиции. Стоило нам чуть повнимательнее прочесть его произведения, повозиться немного с классификацией, как открылась перед нами галактика спирто-водочной премудрости, бездонная, бескрайняя, неисчерпаемая.

Так появился предлагаемый “Глоссарий” – настольная, вернее, подстольная книга каждого алколюбивого человека. Это не только зерцало, пантеон, кимвал, ковчег, скрижали профессионального, бытового и любительского алкоголизма, но и питьевая автобиография великого знатока “этого дела”, который спивался вместе со своим народом и, допившись до немыслимых высот, бросил пить!

“Выпить, пить, водка, пиво, пол-литра, бутылка, стакан…” – наиболее часто встречающиеся слова, не исчезающие из словаря писателя на протяжении сорока лет непросыхающего творчества. Менялись вкусы, способы питья и напитки, приходили новые собутыльники, смягчались нравы, зарождались новые традиции и тосты, русский язык впитывал, всасывал, втягивал новые выражения – всё это отображено в произведениях В.П. Некрасова.