Другая сестра Беннет - Дженис Хэдлоу

этому поводу, была предпринята вовсе не ради удовольствия. Будь на то ее воля, она не стала бы так рисковать, ведь поездки утомляют, а обслуживание в гостиницах дрянное. Однако на этом настоял ее врач.

– Доктор Гауэр и слышать никаких возражений не желал. «От этого зависит ваше благополучие, мадам» – вот что он сказал, а рекомендации врача ведь никогда нельзя игнорировать, и вот я здесь.

– Да, безусловно, – откликнулась миссис Гардинер, когда она, Мэри и миссис Беннет чинно пили утренний кофе. – Ты поступила очень мудро. И с кем же у тебя назначена здесь встреча?

– Его зовут доктор Симмонс, – уважительно сказала миссис Беннет, – и он проявляет особый интерес к дамам, страдающим от нервных заболеваний. Он берет гинею за визит, но что такое деньги, если речь идет о здоровье?

«Для своих лет она все еще очень красива, – подумала Мэри, украдкой наблюдая за матерью из-под полуопущенных век, – и до сих пор гордится своей внешностью». Как бы подтверждая эти мысли, миссис Беннет быстро взглянула на свое отражение в одном из больших зеркал в доме невестки, мимолетным движением подправила здесь – волосы, там – шляпку, и отвернулась с привычным видом полного удовлетворения собой.

– Вы выглядите просто прелестно, мама, – решилась Мэри. – Вас беспокоят проблемы с нервами? Но на вашем внешнем виде это никак не отразилось.

– Я и не ожидала от тебя понимания. Ты и представить себе не можешь, как я страдаю.

– И как долго продлится лечение? – прервала ее миссис Гардинер.

– Обычно достаточно и недели, хотя в особо трудных случаях на это может уйти до десяти дней. Я только надеюсь, что Джейн сможет продержаться без меня это время.

– Должно быть, ей была невыносима сама мысль о разлуке с тобой, особенно в ее нынешнем состоянии.

– О, она была вне себя. Но мистер Бингли очень уж убедительно призывал меня подумать о себе. Он настаивал на том, чтобы я не торопилась с возвращением, пока не получу должного ухода. Он действительно беспокоится обо мне, в отличие от других.

Мэри решила сделать вид, будто не обращает внимания на пронзительный взгляд матери, направленный в ее сторону, и потянулась к маленьким пирожным, так заманчиво расположенным среди кофейных чашек. Но, прежде чем она успела взять одно из них, миссис Беннет решительно передвинула их на другой конец стола.

– Боюсь, Мэри, сахар дурно повлияет на цвет твоего лица.

Вздохнув, Мэри поняла, что мать задели ее слова о нервах и теперь следует ожидать неприятностей, пока миссис Беннет не почувствует себя отмщенной. И в самом деле, едва миссис Гардинер вышла из комнаты, чтобы проведать детей, матушка не смогла лишить себя удовольствия пустить шпильку в адрес дочери.

– Не могу сказать, что отпуск пошел тебе на пользу. – Миссис Беннет придвинулась немного ближе, чтобы внимательнее рассмотреть Мэри. – В день отъезда ты выглядела лучше. Посмотри, какая ты бледная. Почти как тень.

– Мне жаль, что вы так думаете, мама.

– Немного румян бы не помешало. Но, судя по цвету лица самой миссис Гардинер, у нее их совсем нет.

– Я не знаю, я не спрашивала.

– Ну, так как ты всегда предпочитаешь ее вещи моим, свои румяна я тебе и не предлагаю. Встретила ли ты в Озерном краю каких-нибудь интересных молодых людей?

– В нашей компании было два джентльмена, мама. Кажется, я упоминала об этом в своих письмах.

– Неужели? Не могу вспомнить. Ну и как, ни один из них не обратил на тебя особого внимания?

– Я ездила на Озера не в поисках жениха, – ответила Мэри так спокойно, как только могла, – а чтобы лично убедиться в красоте этого края. И он вполне оправдал мои ожидания.

Мэри смело потянулась к блюдцу с пирожными и взяла одно; но, не готовая пока еще больше сердить матушку, поставила его около кофейной чашки, так и не попробовав.

– Правда? Что ж, надеюсь, теперь, когда ты в городе, удача наконец улыбнется тебе.

Миссис Беннет наклонилась и позвонила в колокольчик.

– Теперь пусть горничная уберет здесь пыль. Эта мебель выглядит просто ужасно. – Она провела пальцем по столику и искоса посмотрела на результат. – Я полагаю, ты помнишь, что я говорила тебе об очках? Ты взяла их, когда уезжала на озера? Если так, то можешь винить только себя в том, что вернулась домой в том же положении, в котором и уезжала. Но мои советы, как всегда, пролетают мимо твоих ушей.

Визиты миссис Беннет к доктору Симмонсу оправдали все ее ожидания, поскольку он проявил все возможное внимание к ее жалобам и не прописывал для лечения ничего неприятного. Она сожалела только о том, что время приема истекало так быстро. Всего несколько часов у доктора каждое утро – и целый свободный день впереди. Мэри и миссис Гардинер приходилось оставлять свои дела и искать развлечения для миссис Беннет. Если с миссис Гардинер она находила много интересных тем для обсуждения, от неполноценности детского завтрака до необъяснимой халатности старшей горничной, то ее разговоры с дочерью были гораздо более однообразны. Ее интересы почти не изменились с течением времени, и говорить она могла только о внешности Мэри и перспективах ее замужества.

И то и другое Мэри с матерью обсуждать не собиралась. Она была твердо настроена на то, чтобы никакое упоминание имени мистера Хейворда не доходило до ушей миссис Беннет. Допрос, который наверняка состоится, стоит матушке получить хотя бы намек на то, какие чувства сейчас испытывает Мэри, наверняка лишит ее душевных сил. Мэри была уверена, что может доверить свой секрет миссис Гардинер, которая не допускала в отношениях с золовкой особой близости. Во всяком случае, Мэри больше боялась выдать себя неосторожным выражением лица, которое смог бы вызвать один из вопросов матушки. Чтобы этого не случилось, Мэри делала все возможное, стараясь как можно меньше времени пребывать в компании миссис Беннет. В погоне за свежим воздухом и уединением она больше и больше гуляла по городу. Мэри все чаще прибегала к давно знакомым маршрутам, и к ней постепенно возвращалось то удовольствие, которое она когда-то испытывала на них, так что обычно завершала прогулку она в более приподнятом состоянии духа, чем начинала. Однако однажды утром выдалась совсем неподходящая для прогулок погода, что Мэри заметила, едва покинув дом. Небо, готовое пролиться дождем, было низким и серым; и, как только она добралась до собора Святого Павла, начался ливень. Мэри нашла временное укрытие в арке дверного проема; в конце концов ей ничего не оставалось, кроме как поднять воротник и вернуться на Грейсчерч-стрит.

Оказавшись дома, Мэри была удивлена, услышав смех матери, доносящийся в вестибюль из гостиной. Быть может, сам великий доктор Симмонс почтил их своим визитом? Однако, зайдя в гостиную, она узрела миссис Беннет, которая