Полная история регги: от истоков до наших дней - Дэвид Кац

«Джунджо был за националов, а я был за лейбористов, так что у нас были разные взгляды на политику, но Джунджо не трус, он подошел ко мне и сказал: “Джо, ты вроде как самый плохой диджей, и мы хотим, чтобы ты был с нами”. А я говорю: “Выкладывай свои доллары, и мы поработаем вместе”. Я тоже был храбрым парнем, и я стал ходить на Маккой-лейн. У нас с Джунджо получилось только музыкальное противостояние, только любовь: мы пили вместе ликер, и всю ночь у нас горел чалис. Мы шли в студию, и я делал то, что он просил меня сделать».

В то время звуковая система Джунджо Volcano была самой мощной и самой передовой в плане набора диджеев. Литтл Джон (Little John, Джон Макморрис) был не по годам развитым талантом, который начал записываться уже в девять лет; Ранкин Тойян (Ranking Toyan, Байрон Леттс) своим стилистическим чутьем напоминал Тринити, но больше был ориентирован на дэнсхолл; Бурро Бантон (Burro Banton, Донован Сполдинг) был хриплым романтиком, который предвосхитил популярный стиль, позже усовершенствованный его тезкой Буджу Бантоном (Buju Banton, Марк Энтони Майри); Луи Лепке, с неизменными дредами, был певцом «реальности», свой сценический псевдоним он взял у одного из американских гангстеров – Луиса «Лепке» Бухальтера; молодой Билли Бойо (Billy Boyo, Билли Теофилус Роу) был тостером, растягивающим слова, он умел напустить черного юмора в свои читки; Питер Метро (Piter Metro, Питер Кларк), диджей-звезда соседнего звука Metromedia, был тостером Volcano на неполный рабочий день, он часто вставлял в свои комментарии испанские словечки; Ли Ван Клиф (Lee Van Cleef, Девон Перкинс) был «бандитом», его ценили за его навыки рифмовки слов; Уэлтон Айри (Welton Irie, Уэлтон Добсон) выпустил одну из первых пластинок в стиле slack, сексуально-откровенной лирике, – It Feels So Good), но также озвучил множество мелодий «реальными» текстами; альбинос Йеллоумен, одинаково любивший «грубое» и «культурное», был одним из первых, кто совершил крупный международный прорыв, сопрягая грубость Генерала Эхо со стильным блеском Лоуна Рейнджера.

У Джунджо в его лагере были также классические дэнсхолльные певцы, включая таких, как Тони Тафф, певец горькой «реальности», который начинал еще в African Brothers; Фрэнки Пол, полузрячий певец из Западного Кингстона, которого рассматривали как ямайского Стиви Уандера; и Коко Ти (Cocoa Tea), юноша из маленького городка в окрестностях Кларендона, которого обнаружили «ищейки» Джунджо на дискотеке в сельской местности; все это каким-то образом заполнило пробел, оставленный отъездом в Британию Баррингтона Леви.

Леви говорит, что он переехал в Англию в 1982 году, стремясь расширить свои знания. Он впервые появился в Лондоне в 1979 году, чтобы выступить на Reggae Awards, премии, которую учредила известная музыкальная газета Black Echoes, и хотя за его работой с Джунджо последовали другие чартовые хиты, сделанные для Джо Гиббса, Линвала Томпсона, Джа Томаса и других, он решил эмигрировать, после того как разочаровался из-за отсутствия должной финансовой компенсации. «Когда я был здесь [на Ямайке], было ясно, что все продюсеры пытаются тебя обокрасть. Они продают твои вещи рекорд-компаниям, а ты ничего об этом не знаешь. Я поехал в Англию учиться музыкальному бизнесу, узнать об издательском деле. И Англия многому научила в деловом аспекте».

Между тем, сподвижник Джунджо Линвал Томпсон создал впечатляющую серию хитов с ветеранами-вокалистами. Джонни Осборн ворвался как шторм на танцполы с Kiss Somebody в 1981 году; Фредди Макгрегор возглавил чарты с гармоничной Big Ship в 1982-м, в то время как The Viceroys дали жару с We Must Unite; и вскоре The Meditations покорили Америку с No More Friend (в 1983 году).

«Я не чувствую ничего такого, – говорит Томпсон, когда я спрашиваю его, не странно ли ему продюсировать таких легендарных парней. – Это просто все вдруг срабатывает. За мной послали из Greensleeves; все было хорошо: они ко мне относятся здорово. Когда отец дает тебе подарок, ничто уже не может остановить тебя».

Томпсон также озвучивал альбомы как певец и продолжал записывать молодые таланты. «Все приходили ко мне: Барри Браун, Уэйн Уэйд, Род Тейлор, Сэмми Дред. В то время никто еще не знал этих артистов». Он также выпустил интригующий альбом с Mystic I, корневым трио с участием Энтони Джонсона, который позже стал записывать популярный сольный материал.

«Это какой-то парень из гетто, из моего района, Кингстон-13. Я услышал его и мне понравился звук, поэтому мы его записали».

Несмотря на очевидный талант к созданию хитов, обстоятельства вынудили его уйти на длительный производственный перерыв. «Перемены в бизнесе. Это началось с альбома Фредди Макгрегора… небольшие проблемы, финансовые. В то время у меня был сделан альбом Тристана Палмера, альбом Корнелла Кэмпбелла и альбом Аль Кэмпбелла. Все зашаталось, потому что было много альбомов и не было бизнеса, деньги у меня кончились, и мы уехали в Америку. У меня получился хороший отдых: в то время у меня была семья, и я немного получал роялти от Greensleeves, но ничего серьезного в то время у меня не выходило».

В начале 1980-х изменения в социальной структуре ямайского общества заставили нескольких ведущих исполнителей и продюсеров выйти из строя на пике своей карьеры. Двадцать второго ноября 1980 года полиция застрелила диджея Генерала Эхо после обнаружения у него в автомобиле, в котором он ехал, нелицензированного огнестрельного оружия; Ю-Рой описал этот инцидент в треке Coldblooded Murder. В том же году по обвинению в хранении оружия без лицензии перед судом предстал Робби Шекспир, а Грегори Айзекс в 1982-м попал в тюрьму как раз в то самое время, когда Night Nurse сделала его самым известным регги-исполнителем в мире.

«Они меня переправили с Харбор-стрит в Ган-Корт, а потом в Главную тюрьму, по обвинению в хранении двух пистолетов, – нехотя объясняет Айзекс. – В ту пору ты должен был защищать себя. Вот причина, почему у меня были пистолеты, а не потому, что я хотел с ними что-то делать».

Конечно, это был не первый случай столкновения Айзекса с законом: в 1982-м он признался, что его уже арестовывали 27 раз.

Жесткие меры, предпринятые в отношении хранения оружия без лицензии, частично явились результатом прекращения политического покровительства бандитам: эпидемия насилия в Кингстоне была теперь больше связана с воровством и торговлей наркотиками, чем с политической войной. Как только у них пропала нужда в «племенной», то есть партийной, войне, политики столкнулись с новыми вызовами, когда их вооруженные до зубов «силовики» занялись торговлей кокаином. В конце 1970-х годов кокаин появился в высших кругах элиты Верхнего города и на гедонистических пляжных вечеринках,