Полная история регги: от истоков до наших дней - Дэвид Кац

племянником Джимми Клиффа, Ньютоном Сифо Мерриттом, чтобы произвести музыку для их лейбла Mogho Нага. Результатом стал сингл Trainer’s Choice b/w “Murteller” (на сленге – «убийство») и более поздний под названием World’s Affairs, который декларировал, что бессмертие музыки регги никак не затронуто уходом Боба Марли. Обе вещи продавались плохо, что побудило Камозе подумать о том, чтобы совсем отказаться от музыки. «Даже несмотря на то, что у нас был эфир, мы все равно истерли все каблуки, и на обед можно съесть только банан, – вспоминает он. – Я был готов бросить музыку, но Джимми Клифф объяснял, что он прошел через то же самое, и благодаря поддержке Джимми Клиффа я сделал шесть песен на демокассете, сыграв на гитаре, сделанной из коробки. Он отдал Слаю кассету, и с этого все началось».

Мини-альбом Kamoze и следующий, Statement, были чрезвычайно успешными, причем как на острове, так и за границей, но позже он порвет со Sly & Robbie, чтобы основать свой лейбл Selekta после плохой реакции на свой второй полноценный альбом Pirate.

Наряду с драматическим успехом Фрэнки Пола, наверное, самым крупным артистом дэнсхолла, который в 1984 году прорвался к местной аудитории, стал Коко Ти, большого роста певец со слегка гнусавым голосом, в котором слышались деревенские интонации. «Разница между Коко Ти и большинством молодежи, которая приезжает из города, в том, что я – сельский человек, я привез в город народные мелодии и пою их, – объясняет он. – У меня нет ничего такого необычного на продажу, и это всегда захватывает людей».

Мы разговариваем с Коко Ти в недостроенном здании по соседству со студией Roaring Lion, которую он возвел в конце 1990-х около своего дома в маленьком городке в округе Кларендон. «Я родился и вырос в Роки-Пойнт, примерно в шести милях отсюда. Родился в пятьдесят девятом, воспитывался матерью, потому что мой отец эмигрировал в Америку. Я пел в хоре в раннем возрасте. В то время я не мог написать песню, но мог спеть, как певчая птица. Я перешел на следующий уровень, когда мне было около четырнадцати. У ребят постарше была маленькая группа, и они взяли меня к себе Поскольку The Clarendonians [вокальное трио эпохи рокстеди] были из нашей области, они не могли назвать себя The Clarendonians и выбрали The Rockydonians. Парни все были рыбаками. Санг Хью [он же Кит Морган] тоже репетировал с нами. Он из Уэстморленда, но его отец, Сын

Бонго, жил в Роки-Пойнт, приехав еще молодым. После этого Санг прославился с Rasta No Born Yah».

В подростковом возрасте, когда он еще был известен под своим именем, Кельвин Скотт вкусил первые плоды от звукозаписи, вступив в творческий союз с популярным певцом Вилли Фрэнсисом. «Вилли Фрэнсис спел песню под названием Oh What A Mini — он прославился и перешел от пения к продюсированию. Раньше он часто приезжал в деревню, чтобы поесть жареной рыбы. Я познакомился с ним в Роки-Пойнт. Мы по ехали в город, и группа спела одну песню, я тоже сделал песню, которая называлась Searching In The Hills, – Санг Хью ее придумал.

Мы записали всё на Channel One где-то около 1974 года. Стайл Скотт и Флабба Холт принимали участие в записи».

К сожалению, песня пропала без следа, несмотря на то что лицензию на нее купила независимая фирма Magnet в Британии, и после этого «прошла вечность», прежде чем Коко Ти снова оказался в студии. «Я побегал в поисках работы, пытаясь делать что-то другое: ходил в Парк Кайманас, пытаясь стать жокеем, но это была не совсем моя работа, поэтому я вернулся в деревню. Когда я взрослел, меня начало одолевать чувство ответственности: уже немного поздно, так что тебе, парень, придется взять себя в руки, и я начал стараться изо всех сил, чтобы написать песню, – это была моя главная цель. Около 1980 года я вернулся в студию и сделал песню под названием Summer Time для себя, но ей не было продвижения, и она никуда не пошла, поэтому я вернулся с другой песней – Big Iron, кавер-версией Марти Роббинса. Тогда на радио на Ямайке был конкурс пластинок, и человек на радио сказал: “Какао Чай? Скорее этот парень звучит как горький чай cerasee!”[81] Они отбросили мою песню подальше и сказали, что она не годится». Команда у микрофона на саунд-системе выдвинула Коко Ти в центр внимания несколько лет спустя, катапультировав его к славе как новую звезду из лагеря Джунджо Ловеса. «Все звуковые системы, которые приезжали в Роки-Пойнт – Metromedia, Killimanjaro, Socialist Roots, Sturgav, Black Harmony, – я пел на всех из них, и вот где я впервые встретил Джунджо. В те дни ты не мог прийти и просто спеть что-то мужское про свою крутизну, как делают сейчас подростки, – о нет, ты должен был быть оригинальным. Я пишу тексты, и у меня есть способность менять ключевую интонацию, что является самым важным в любой музыке, поэтому я спою под любой ритм, который ты мне задашь, – вот так я разметаю всех на любом танцполе. Они приходят, Питер Метро, Джоси Уэлс и Чарли Чаплин, они все горячие, но я всегда разметаю все дискотеки так, что им не удержать микрофон.

У меня был друг, у которого была девушка со Старой пристани по имени Соня, и у них с Соней пошла большая война, поэтому я начал писать песню под названием Lost My Sonia, и на каждом звуке, где я был, эта песня уминала всех. Затем, когда в Роки-Пойнт приехал Volcano в декабре 1983 года, Луи Лепке, Ли Ван Клиф, Тойян, Литтл Джон, короче, все они говорят: “Коко Ти, ты должен ехать в город и встречаться с Джунджо”. Я поехал к Джунджо на Майри-авеню в феврале и начал петь а-капелла. Джоси Уэлс говорит: “Любой человек, который поет без ритма и может заставить меня танцевать, должен стать крутым в бизнесе”.

Первая студия, куда меня привел Джунджо, была студия Харри Джи, я там записал Who Are The Champion, a затем Rocking Dolly. После этого пришел большой хит, Lost My Sonya».

Этот материал окончательно поставил Коко Ти в ряд таких прославленных певцов дэнсхолла, как Баррингтон Леви, Шугар Минотт, и таких известных его современников, как Фрэнки Пол и Халф Пинт. Хотя он стал одним из лучших артистов Джунджо, сам Джунджо был мало причастен к выпуску материала Коко Ти. «Он просто вкладывал деньги, – говорит певец. – В первый раз, когда я пришел на студию, он был там, но потом там были