Чтоб знали! Избранное (сборник) - Михаил Армалинский

«Отпускаю мыслей повода…»

Отпускаю мыслей повода,и они, пощипывая травку,движутся туда, где спит вода,в озеро свернувшись. На поправку

мысли приболевшие пошли —ночью пережили кризис жанра.Покупал я радость за башли —в Индии свирепствовала Тантра.

А когда нагрянул я в Париж,юные, ну прямо из детсада,проститутки выросли до крышна харчах учителя де Сада.

Властные зелёные рубли,что зовутся долларом, и франкидобывали женщин ой-люли,о-ля-ля! – их сладенькие ранки

мышцами любви окружены,жаждущими спазмочкам предаться.Самочкам не семечки нужны,а мечта повыгодней продаться.

Я унёс за горы, за леса —и располовинилась Джульетта,ранку до конвульсий зализал,потому что спали мы валетом.

Но не та мамзель, что В. Шекспирнаделил бессмысленным Ромео,а Джульетта, званная на пирМ. де Садом из «альфа-ромео».

Кончили, вздохнули, расплелись,выжатые соки обоняли.Мысли позади страстей плелись,а теперь легко их обогнали.

«Твоя пизда пунцовая кричала…»

Твоя пизда пунцовая кричалаo помощи – о твердотелом пальце,и бились яйца у её причала,а матки материк неандертальцем

был заселён. Вулканы изверженьевынашивали – и копилась лава.Сработали в огне самосожженьяпизды капкан и ног твоих облава.

Переведя дыханье, наследивиз кратера, зажав пизду в походке,ты шествуешь среди подобных див,сияющая, словно от бархотки.

И в маске из косметики и жестов,как будто и не помня о пизде,ты чуешь, как её огонь божествени как его мы чувствуем везде.

«Жизнь, от которой остатки сладки…»

Жизнь, от которой остатки сладки —хуй и пизда скользящей посадки,когда случаются неполадки:сухость как причина усадки.Косули касались нас, и касаткисопрягались с косым в палатке.Падшие ниц, на оргазмы падки,патокой потекли осадки,в стороны раздвигались складки,и, отстонав, собирались спатки,из почвы спины торчали лопатки,недавно объятья копавшие. Ваткивпитали выделенное в припадкестрасти, играющей с нами в прятки.

1988

«Тишина тишину нарушает…»

Тишина тишину нарушаети в ушах тишиною звенит.Сколько звуков ещё нарожаетпереполненный солнцем зенит?

Это было в траве и с тобою,было жарко и скользко вдвоём,муравьи пробирались гурьбою,ощущая в тебе водоём.

Ты сочилась, а я собирался,но не раньше, чем ты возгласишь,что твой пыл до вершины добрался,и вот-вот ты с неё заскользишь.

Нет жужжанья, гуденья, галденья,вся природа опустошена —предо мною пизды загляденьеи восторженная тишина.

«И пылкое признание в любви…»

И пылкое признание в любвия произнёс по порученью хуя,потом его я густо послюнил,и в женщину согласную впихнул я.

Она ему навстречу подалась,моя слюна была уже излишней,поскольку смазка из неё лилась —как языком, она всю сухость слижет.

Её язык меня огнём корит,пускает слюни, мечется, играети мне о наслажденьи говорит,которое горит, но не сгорает.

«На пороге пизды хуй топтался…»

На пороге пизды хуй топталсяи стеснялся войти в глубину.А пизда зазывала: «Питайсяи ночуй у меня – ты в плену

не окажешься в силу оргазма,он не может тянуться, как плен,лишь отпустит последняя спазма,ты – свободен, желание – тлен.

А вот я понесу, заневолюсь,для меня всё начнётся с конца,и твой живчик в пизде, словно волос,мне натрёт раздраженье мальца,

он мальком будет рваться наружуиспытать у соития суть.Я свободу твою не нарушу,залезай, чтоб мне счастья хлебнуть».

Ну, а хуй лишь головкой качает,он ведь кончил уже восемь раз.Он уже на пизду не серчает,что ломалась сперва напоказ.

«Так я в жопу тебя и не…»

Так я в жопу тебя и не выеб,хоть готовился к этому хуй,и качалась головка на вые,глубину отмечая, как буй.

От былого радения анус,в силе спазм – виртуоз и герой,заболел, и ему я не глянусь,ведь горой за него – геморрой.

Что ж, придётся к пизде обращаться,что всегда выручала меняиз беды, одиночества, счастья,хоть с соседкой я ей изменял.

«Живу от оргазма к оргазму…»

Живу от оргазма к оргазму,а всё, что промеж – между ног.Названия к жизни-рассказуя долго придумать не мог.

Но вот, перебравшись за сорок,разверзлись в молитве уста,когда в основанье подпороклежит, я увидел, пизда.

И так как она в основанье,то груз всей постройки – на ней.Общественным голо сованьем —со света сживать, где темней.

Стращали пизду остракизмом,устроили сути разнос.Я понял название жизнии громко его произнёс.

«Придёт оргазм и всё расскажет…»

Придёт оргазм и всё расскажет,и ничего не утаит.Пизды расхлёбывая кашу,хуй перед ней не устоит.

Ей, необъятной и бездонной,мечты не удовлетворить.В другую рвётся хуй бездомный,с безумной жаждою творить.

Но, отстрелявшись, он свернётсякалачиком и в ней уснёт.А ей не спится, ей неймётся,пока она не понесёт.

«Жизнь – де жа ву…»

Жизнь – де жа ву.Вот одну доживу,

и другая начнётся,где любовным начёсом

наслажденье стоит,ничего не таит —

вся душа нараспашку.Но родилась в рубашке,

и рубашка скрывает,сдобных пизд караваи —

я их ем. У начинкиаромат нарочитый.

«Я шёл всегда в хвосте у самок…»

Я шёл всегда в хвосте у самок,вернее, под хвостом,где романтичнее, чем замок,пизда горит кустом.

Мне на неё не надышаться,на ненаглядную,не насмотреться. Не дождаться,когда в ней засную,

засунув и заснув с ней вместе,в кошмаре диком спазм.Спас на крови не спас невесту,а хуй кровавый – спас.

«Оргазм как средство от бессонницы…»

Оргазм как средство от бессонницыя обожал употреблять,когда мне становилось совестно,что не уходит утром блядь.

Да, я хотел её бессчётноеколичество прекрасных раз,и место между ног почётноесверкало ярко, как алмаз.

И член мой, как алмаз по твёрдости,доказывал свою любовьк великой женской распростёртости,где цвет не розов, а лилов

от напряженья перед возгласомпри узнавании толчка,что сотрясает даже волосывокруг победного очка.

«Мужчина после семяизверженья…»

Мужчина после семяизверженьядля женщин интерес не представлял,и в жажде продолженья наслажденьяих взгляд к ещё голодным приставал.

Они их за эрекцию хваталии направляли остриё в себя,и от блаженства в небесах летали,точнее, бёдра в небеса метали,кончая же – ходилипод себя.

«Занимает время найти пизду…»

Занимает время найти пизду,занимаю деньги, чтоб сократитьвремя, что не сорвать, как узду,а лишь можно за скоротечность корить.

Вот она распахнулась, как ворота,из неё пахнуло моей мечтой,но мешает мне синяя борода,хоть цвет и не виден порой ночной.

Я её языком от губ отвожу,и, как шарик ртути, ловлю похотни́к,так, сдвуноженную, я её развяжу,и она поскачет туда, где родной родник

отмывает краску, смывает следыбезрассудства надежды, ртутных паров,где оказывается одним из даров,что не сини волосы, а седы.

1988

«Запасаются мужья пиздой…»

Запасаются мужья пиздой,чтобы от желанья не свихнуться.Путеводной светится звездой,но не подниматься, а согнуться

к ней необходимо, чтоб достичь.Звёздный свет её – ярчайший запах:кончила, ушла на задних лапах —дух же всё стоит. И выдал спич

мозг мой, раскрывая переплётпамяти о том, что есть былое.Между лап передних сердце бьётслабую надежду о покое.

1988

«Нет ничего прекрасней ебли…»

Нет ничего прекрасней ебли,когда два тела, словно стебли,

сплелись, срослись, забыв о смерти,и хуй, земной подобный тверди,

в пизду, подобную пространству,летит, творя по-божьи страстно,

и суть библейского твореньяподчинена эффекту тренья.

«Всё обойдётся. Но без тебя…»