Чтоб знали! Избранное (сборник) - Михаил Армалинский

1974

«Фирма находится рядом с фермой…»

Фирма находится рядом с фермой,белые формы стоят в зелёном.Я наполняюсь горячей спермойсо вкусом, как говорят, солёным.

Женщины служат на нашей фирме,множество фурий, но есть и феи.Вот подходит вплотную female —оружье своё предложить в трофеи.

Взял без боя – родился в рубахе,как говорят – неудобно даже.Рядом ферма навозом пахнет,естественным делая чудо наше.

1977

«В похоти солнце садится на ель…»

В похоти солнце садится на ель —нет им запретов, отсель и досель —ласки любые.Люди ж уверены – это закат,и с упоеньем о том говорят.Люди – слепые.

Мухи влюбились легко, на лету.Люди ж за страсть предаются судусовести, чести.Надо же, выдумали слова.Слишком на месте у них голова —плоть не на месте.

Я вам не дам избежать прямоты,я вызываю вас из срамотына прикасанье,чтобы не мысль потекла, а слюна…Где там! Искусство зиждется наиносказаньях.

1977

«Я думал, начнётся новая жизнь…»

Я думал, начнётся новая жизнь,но только продолжилась старая.Поди прозябающим там докажи,что зябко на сём полушарии

во мне. А снаружи, конечно, жара,плати и бери, что захочется.И в женщине каждой сокрыта дыра,в которой желание корчится.

И чтобы его от уродства спасти,приходится лгать ей и подличать,поскольку ведь так иль иначе путик постелям сползаются под вечер.

И похоти женской внимай, но не верь,ведь тела горячего мало им —им душу подай. Я уверен теперь,что женщины созданы дьяволом.

1978

«Картины прошлого развешаны в душе…»

Картины прошлого развешаны в душе,хожу, смотрю, как сердце умирает.Все на лопатках женщины – туше,но туши их мой раж не умеряют.

Мгновение довольства капнет, а потомлишь по́том заливать путь к следующим мигам.Когда же наконец объятие-питонсжимает существо – то мы зовём интригой

наичестнейшее движение души.И, задыхаясь в тесноте соитья,с готовностью себя опустошим,всё бытие меняя на событье.

1978

«Кто радует тело твоё?…»

Кто радует тело твоё?Меня ль, отдаваясь оргазму,из памяти вызовешь сразу,чтоб страсть обострить? И живьём

заглотишь, лишь только захлещут,всех живчиков. Се – человек.Идём сквозь мужчин и сквозь женщин,чтоб верно обняться навек.

1978

«Для кого, скажи, ты ноги раздвигаешь?…»

Для кого, скажи, ты ноги раздвигаешь?Часто ли? Успешно льс ним оргазма (или с ними) достигаешь?Днём? Во тьме кромешной?

Так ли он (они), скажи, живут в восторге,как и я, от бёдер,от таких твоих, пропахших чудом оргий?Так ли сразу бодр

он становится, как только их раскроет —троицу отверстий?Только ль от святого духа слизи, кровиждёт благие вести?

Так же ль он всегда горит припасть к истоку,где уст устье рядом?Если нет – тогда они (иль он) забавны только —не любимы. Правда?

1978

«Приличья, играя на нервах…»

Приличья, играя на нервах,играют на нравы.Гуляют красивые стервы,уродок оравы,

грудями и бёдрами машут,сокрыв сердцевину,и красками рожицы мажут,и пахнут невинно,

и требуют, ждут, предвкушаютвниманье, почтенье,и похоть свою придушаютдо нравоученья,

мол, счастье не в мелкости ебли(их глубь привлекает).Но вся глубина их издревлене глубже влагалищ.

1978

«Она умела приурочить свой оргазм…»

Она умела приурочить свой оргазмк моменту моего семяпусканья.Я тоже был на многое горазд,но это вовсе не для описанья.

Двуликий анус выгоняет вонв пищеваренье низкое участье,когда мой палец пожимает онсвидетельством достигнутого счастья.

Моей задачей было ей помочь,конечно, о себе не забывая,считать, как много раз разбудит ночьона, от наслажденья завывая.

1979

«Отношение к жизни менялось…»

Отношение к жизни менялось,только жизнь не менялась совсем,и судьба леденяще смеялась,что сосулькой на бабах висел.

Я желаю всем бабам оргазмаи стремлюсь, чтобы сбылись мечтыо таком продвиженье к маразму,где не жгут, а разводят мосты.

Чтобы страсть распростёртого телане сходила с годами с лица,чтобы каждая задом вертела,подгоняя начало конца.

1979

«Слова веского не сказать…»

Слова веского не сказать,видя, как груди кругом подвесками где —то под шеей сверкают – взятьих так охота, что хоть невестамиих назовёшь, и, вступая в брак,на колени пред бёдрами – бряк.

Запах сочится сквозь белый ажур,сердце настраивая в мажор.Я – твой жених, я – твой ухажёр,хочешь, я страстью тебя ухожу?«Да», – говорит мне, шмотки задрав.Верю, продлится любовь до утра.

1979

«Традиции любви восходят к наслажденью…»

Традиции любви восходят к наслажденью,которого во мне в помине нет.В камине языки взвывают к всесожженью,и близок мне их пламенный совет.Гори огнём общественная польза,построенная на моих костях.

Уж лучше мне меж ног богини ползать,из кожи вылезая на устах.

И вылизав остатки поцелуев,по целой вечности – стаканчик яда вдарь.Устал от времени – взял женщину любую,коль не беременна – твой верный календарь.

И с кем угодно спящую красавицуодним лишь поцелуем не пронять.Она от ласк любых легко оправится,чтоб подлое решение принять.

1979

«Нас было восемь пар…»

Нас было восемь парв костюмах Рая.Был откупорен бар,и страсть, сгорая,

стонала и текла,возвратно поступала,и общие телавалялись как попало.

Ты отдавалась им,меня целуя,я, жадностью томим,напропалую

все силы отдавали той, и этой,и третью раздевал,с уже раздетой.

1980

«Бог отводит от меня любовь…»

Бог отводит от меня любовь,словно это меч карающий.Там, где мельтешение полов,взгляд горящий, жгучий, несгорающий.

Тело размягчается теплом,но не для того, чтоб с духом слиться.Отразится в скромных женских лицахбёдер беззастенчивый апломб.

1980

«Живя поодаль от людей…»

Живя поодаль от людей,таких по сути безнадёжных,я среди бёдер и грудейпытался скрыться безодёжных.

Я так немногого хотел,судьба ж всучала слишком много,я находил мечтам предел,где бёдра расщеплялись в ноги.

Я сторонился высоты,в которой виделось такое,что даже знаки красотыбессмысленной текли рекою.

Твоё нарядное лицов тех водах иногда мелькало.В тебя нырял я молодцом,но ты сквозь пальцы протекала.

И дважды я не мог войтини в ту же реку, ни в объятья.И ты глядела из водыбез сожаленья и без платья.

1981

«Вижу я самок голодных и ладных…»

Вижу я самок голодных и ладных —будь им неладно – не прикоснуться.Я же в желанье громоздком, как в латах,вовсе не рыцарь, с женщиной куцей

совокупляюсь. Мир вне дивана видится вкрасках, а ты – чёрно-белой.В теле горячем лежу, как в нирване,но петухом моё сердце пропело:

«Вот ты и продал божественный трепет,разум его не впервой распинает,ты у привычки теперь на потребе —кончилась жизнь твоя разбитная,

стала разбитая», – так моё сердцевдруг кукарекнуло снова и снова.Мне, урождённому питерцу, словоэто пророчило ключик от дверцы

Рая, но прежде – мученья деянийждали меня на дороге к погосту.Боже, я ждал от тебя подаяний,страсти твоей неудачный апостол.

«Член опять поднимает голову…»

Член опять поднимает голову,ты на это разводишь ногами.Взгляд тяжёлый, подобно олову,в веки тонкие, будто пергамент,

завернёшь – но в подлобье закатится.И лобок, сухостоем заросший,под которым подушка загадится,мне увидится страшно хорошим.

И поводьями жилы натянутсяна губами запятнанной шее.Ничего от любви не останется —лишь на миг мы казались нужнее.

На лице различив безразличиеутолённой и мокренькой спеси,покидая условья тепличные,снова голову член повесил.

«Оказалось-то, что я не ловец…»