Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

Фронт, штаб

После изнурительной, насыщенной поражениями и отступлениями, крайне неблагоприятной кампании 1915 года дивизии и полки Северного фронта насчитывали от половины до одной трети штатной численности. Относительную боеспособность армий фронта удалось восстановить лишь к началу февраля 1916 года. Но массу мобилизованных воинов надо было еще вооружить и самое главное – обучить. Пополнение оказалось полностью непригодным к боевым действиям после краткого, зачастую формального шестинедельного обучения в запасных полках и батальонах. Командующие армиями, и Куропаткин не исключение, вынуждены были организовать дополнительную боевую подготовку новобранцев непосредственно в ближайшем фронтовом тылу в сверхштатных учебных командах.

Жуткой оказалась ситуация с вооружением войск: осенью 1915 года в тыловых и учетных частях одна винтовка приходилась на десять человек, на фронте – одна винтовка на двоих. Винтовки пришлось срочно докупать у недавнего противника – Японии. Как чрезвычайный оценивался некомплект не только винтовок, но и пулеметов.

Не каждый командующий волен по своему вкусу и разумению выбирать непосредственных подчиненных. Куропаткин в силу своего авторитета и влияния на Ставку и царя такой прерогативой обладал.

К моменту назначения Куропаткина с должности командующего армией на пост главкома войсками фронта исполняющим должность начальника штаба Северного фронта с марта 1915 года состоял верный и преданный ученик покойного генерала Драгомирова, близкий приятель генерала Рузского – генерал-майор Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, автор академического учебника по тактике, известный также своей военно-литературной деятельностью. На фронте Бонч-Бруевич прославился тем, что в феврале 1915 года совместно с начальником контрразведки Н.С. Батюшиным сфабриковал скандальное дело по обвинению в шпионаже в пользу Германии полковника Мясоедова. Маниакальная подозрительность Бонч-Бруевича, его замкнутость, нервозность и резкость в общении сослужили ему дурную службу – он довольно быстро стал одиозной фигурой в восприятии царского окружения и здравомыслящих сотрудников штаба Ставки.

Николай II стоически терпел Бонч-Бруевича, пока в дело бесцеремонно не вмешалась императрица. 29 января 1916 года она пишет царственному супругу:

«Какая будет радость, когда ты избавишься от Б. Бр. (не умею написать его имени)!» В письме от 3 февраля тон царицы уже повелительный: «…Да, поскорее избавься от Бр. – Бр. Только не давай ему дивизии…». В конце февраля Александра Федоровна все более нетерпелива: «Убрал ли Куропаткин наконец Бр. – Бруевича? Если еще нет, то вели это сделать поскорее. Будь решительнее…».

Куропаткин и сам не в восторге от набравшего внушительную коллекцию влиятельных недоброжелателей исполняющего должность начальника штаба фронта, поэтому столь желанное двором и персонально сверхнастойчивой Александрой Федоровной снятие Бонч-Бруевича воспринимает с облегчением.

Интересно, что отстраненный Бонч-Бруевич первоначально был представлен Куропаткиным, не желавшим на ровном месте и беспричинно наживать еще одного личного врага, на должность командующего армией. Этому резко воспротивился начальник штаба Ставки Алексеев, твердо заявивший, что Бонч-Бруевич может по своему старшинству получить только дивизию. Теперь уже взвился Бонч-Бруевич, потребовавший в подчинение не менее корпуса. В итоге все закончилось назначением своенравного военачальника генералом для поручений при штабе Северного фронта. По утверждению помощника военного министра генерала А.С. Лукомского, «Бонч-Бруевич с этого времени обозлился на всех и вся».

По ходатайству Куропаткина на должность начальника штаба Северного фронта 25 февраля 1916 года назначили генерал-майора Николая Николаевича Сиверса. Происхождением из дворян Лифляндской губернии, Сивере в 1886 году окончил родной Куропаткину 1-й кадетский корпус, затем Михайловское артиллерийское училище и Николаевскую Академию генерального штаба.

Служил в строю в артиллерии и пехоте.

С 1898 по 1904 год – в Главном штабе, фактически выполняя функции референта военного министра; сопровождал Куропаткина в ходе его визита в Японию в 1903 году.

С началом войны с Японией убыл на фронт, где в течение двух лет неотлучно находился рядом с Куропаткиным: состоял в распоряжении командующего Маньчжурской армией, штаб-офицером для поручений при начальнике штаба главнокомандующего на Дальнем Востоке, штаб-офицером для особых поручений при командующем Маньчжурской армией. Участвовал в боях, контужен, награжден тремя орденами, произведен в полковники.

В 1906 году по окончании войны вернулся в Главный штаб, до 1910 года являлся членом Военно-исторической комиссии при Главном управлении Генерального штаба по описанию Русско-японской войны.

В течение трех лет, с 1910 по 1913 год, командовал пехотным полком, произведен в генерал-майоры.

С 1913 года вновь на штабной службе: дежурный генерал штаба Московского военного округа, генерал-квартирмейстер штаба 5-й армии, начальник штаба 5-й, 12-й и 6-й армий.

Уровень взаимоотношений и доверия между главнокомандующим и начальником штаба был таков, что, покидая в июле 1916-го Северный фронт, Куропаткин заберет Сиверса, которого именовал не иначе как «кристальным человеком», с собой в Ташкент начальником штаба Туркестанского военного округа.

Фронт, командармы

Подчиненными главкому Северного фронта генерал-адъютанту Куропаткину были командующие входящих в состав фронта армий: 1-й – генерал от кавалерии Александр Иванович Литвинов; 5-й – генерал от кавалерии Василий Иосифович Гурко; 6-й – генерал от инфантерии Алексей Евграфович Чурин (до 20 марта 1916 года) и генерал от инфантерии Владимир Николаевич Горбатовский; 12-й – генерал от инфантерии Радко Дмитриевич Радко-Дмитриев.

Все командармы как на подбор добротные, достойные, не придворные паркетные шаркуны, а обстрелянные, прошедшие, за исключением Горбатовского, в разное время курс обучения в Николаевской Академии генерального штаба, с боевым опытом руководства соединениями.

Командующий 1-й армией генерал Литвинов войну начал во главе армейского корпуса. В августе 1914 года вступил в бой с австро-венгерским корпусом, разбил его в бою у Лашова и взял города Томашов и Ярослав. Награжден орденом Святого Георгия IV степени. В декабре 1914 года назначен командующим 1-й армией. В 1915 году войска армии под его руководством, сочетая оборонительные и контратакующие действия, проявили выдающуюся стойкость, отбивая наступление превосходящих сил противника.

Командующий 5-й армией генерал Гурко, сын прославленного генерал-фельдмаршала Иосифа Владимировича Гурко, прекрасно знал германскую армию, поскольку некоторое время служил военным агентом в Берлине. Командиром казачьей бригады участвовал в Русско-японской войне. Мировую войну встретил начальником кавалерийской дивизии. За геройство и решительные действия в Восточно-Прусской операции назначен командиром корпуса и награжден орденом Святого Георгия IV степени. В мае – июне 1915 года провел две операции на реке Днестр, в которых расстроил два австро-венгерских корпуса и взял в плен 13 тысяч солдат и офицеров, захватил шесть орудий и свыше 40 пулеметов. За эти действия награжден орденом Святого Георгия III степени, в декабре 1915 года возглавил армию.

Командующий 6-й армией генерал Чурин принимал участие в Русско-турецкой и Русско-японской войнах, неоднократно ранен. За службу командовал ротой, батальоном, полком, бригадой,