Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1 - Петр Александрович Дружинин

Школа А. Н. Веселовского: формализм, компаративизм, космополитизм

Наиболее крупная кампания 40-х гг., развернувшаяся исключительно в области филологии, – это осуждение академика А. Н. Веселовского и его школы. Зародилась она в Москве, по-видимому, в недрах Института мировой литературы АН СССР имени А. М. Горького, после чего прошлась серпом по всей науке.

Институт мировой литературы долгие годы был форпостом ЦК в вопросах литературоведения. Исключением не стала и вторая половина 1940-х гг. За военные годы коллектив ИМЛИ смог психологически оправиться от ареста летом 1940 г. директора института академика И. К. Луппола; до 1944 г. исполняющим обязанности директора ИМЛИ был профессор Л. И. Пономарев; в конце 1944 г., по возвращении эвакуированного в Ташкент института в Москву, Общее собрание Академии наук СССР избрало на должность директора ИМЛИ почти 70-летнего члена-корреспондента АН СССР В. Ф. Шишмарева – ленинградца, ученика А. Н. Веселовского, крупного ученого, специалиста в области романской филологии.

Но деятельность В. Ф. Шишмарева довольно скоро перестала устраивать начальников в ЦК – он не стал для литературоведения тем, кем был И. И. Мещанинов для языкознания. К тому же В. Ф. Шишмарев обладал не самым крепким здоровьем, быстро утомлялся, что еще более выявилось после возвращения из Ташкента. Поработав недолго в Москве, В. Ф. Шишмарев из-за резкого ухудшения здоровья все реже бывал в столице (его мобильности, кроме прочего, препятствовали серьезные урологические проблемы). В конце 1945 г. заместителем В. Ф. Шишмарева стал известный московский литературовед, критик и общественный деятель В. Я. Кирпотин – один из организаторов I съезда советских писателей (секретарь Оргкомитета ССП в 1932–1934 гг.), бывший в 1932–1936 гг. заведующим сектором художественной литературы Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). Но в должности заместителя директора Кирпотин, бывший во время войны парторгом ИМЛИ, пробыл чуть более года: в начале февраля 1947 г. он перешел на должность старшего научного сотрудника, поскольку занял место профессора в образованной в феврале 1946 г. АОН при ЦК ВКП(б). В. Ф. Шишмарев, занимавший высокий академический пост, в 1946 г. был избран действительным членом Академии наук СССР.

Наблюдая, как сгущаются тучи, академик В. Ф. Шишмарев в июне 1947 г. подал заявление об уходе с поста директора ИМЛИ, поскольку, как тогда констатировали его коллеги, он «не смог обеспечить перелома в работе, как по своему преклонному возрасту и болезненному состоянию, так и из-за недостаточной ориентировки в марксистско-ленинской методологии и запросах современной литературной жизни»[1016]. Тот факт, что причина отставки крылась в серьезных идеологических требованиях, предъявляемых к ИМЛИ, подтверждает и следующее обстоятельство: через месяц, 18 июля 1947 г., в «Правде» появилась статья «Институт, оторванный от жизни». Несмотря на заглавие, тон статьи довольно сдержан, без переходов на личности. По поводу обстановки в ИМЛИ автор пишет:

«Институт мировой литературы стал на ложную дорогу. Он ушел от своей главной, жизненно важной для страны задачи, он до сих пор не отвечает требованиям жизни. И это больше всего характеризует аполитичность в его деятельности. Он не выпустил в свет ни одной серьезной работы по теории советской литературы, не издал ни одного труда ни по вопросам социалистического реализма и социалистической эстетики, ни по вопросам партийности литературы, ни о ведущей роли советской литературы в мировой литературе»[1017].

Словом, академик В. Ф. Шишмарев не видел никакой возможности оставаться руководителем института при подобных требованиях и, сославшись на нездоровье, перестал выезжать из Ленинграда. В. Я. Кирпотин, его бывший заместитель по научной работе, записал в дневнике:

«23 июня 1947 года. Шишмарев ушел в отставку. Поставленную в жизни цель он выполнил – достиг предела своих желаний. Он – академик, что для него все! Выпустил ничтожную книжонку, которую Фадеев походя выругал на партсобрании в Союзе писателей вместе с книгой Нусинова, которая была в центре его обстрела»[1018].

Меньше чем через неделю, 26 июня 1947 г., А. А. Фадеев выступил с программной разгромной речью на XI пленуме правления ССП СССР, основные тезисы которой были уже «обкатаны» на партсобрании ССП (а в первоначальном варианте – без упоминания Нусинова и Веселовского – еще 20 февраля на сессии в ИМЛИ). Выступление Фадеева, озаглавленное «Советская литература после постановления ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 года о журналах “Звезда” и “Ленинград”», касалось не столько писателей, сколько литературоведов и критиков.

В разделе речи, посвященной борьбе с низкопоклонством перед заграницей, Фадеев не только резко обругал книгу И. Нусинова «Пушкин и мировая литература», но и пошел дальше, остановившись подробно на источнике подобных заблуждений:

«Эта книга не только не имеет ничего общего с марксизмом. Эта книга далеко не доросла до наших русских революционных демократов. “Пора нам перестать восхищаться европейским потому только, что оно не азиатское”, – писал Белинский.

“Нам, русским, нечего сомневаться в нашем политическом и государственном значении. Из всех славянских племен только мы сложились в крепкое и могучее государство, и как до Петра Великого, так и после него, до настоящей минуты, выдержали с честью не одно суровое испытание судьбы, не раз были на краю гибели и всегда успевали спасаться от нее и потом являться в новой и большей силе и крепости. В народе, чуждом внутреннему развитию, не может быть этой крепости, этой силы. Да, в нас есть национальная жизнь, мы призваны сказать миру свое слово, свою мысль…”

“Признаюсь, жалки и неприятны мне спокойные скептики, абстрактные человеки; беспачпортные бродяги в человечестве”, – писал Белинский.

Вот этих “беспачпортных бродяг в человечестве” советская литературная критика должна выводить на свежую воду.

Встает вопрос: откуда могут возникнуть концепции русской литературы, подобные концепции Нусинова, кто их родоначальник?

Их родоначальник – Александр Веселовский, основатель целой литературной школы в России, последователи которой и до сих пор подвизаются в наших университетах. Я бы сказал, что школа Александра Веселовского, выкристаллизовавшаяся в конце прошлого и начале нынешнего века (он начал писать в шестидесятых годах), – это та школа, которая противостоит великой русской революционно-демократической школе Белинского, Чернышевского, Добролюбова. Она является главной прародительницей низкопоклонства перед Западом в известной части русского литературоведения в прошлом и настоящем.

В 1946 году издательство Ленинградского университета выпустило небольшую книжечку “Александр Веселовский и русская литература” В. Шишмарева. Профессор Шишмарев является в настоящее время директором Института мировой литературы имени Горького в Москве, т. е. руководителем самого крупного научного учреждения в области советского литературоведения. Редактором книги является проф[ессор] М. Алексеев, руководитель литературного образования в Ленинградском университете.

Автор книжечки и не пытается скрыть, что он находится в плену самых худших сторон учения Веселовского. Вспоминая прежнюю свою работу о Веселовском, В. Шишмарев пишет: