Репортаж с петлей на шее. Дневник заключенного перед казнью - Густа Фучик

действуйте, действуйте немедленно, чтобы этот ужас не мог продолжаться в Испании и не мог повториться снова – прямо на ваших глазах.

Потому что у тех, кто убил в Мадриде играющих детей, есть союзники и в Праге, и во всей Чехословакии. Браные, Каганки, Стоупалы, Стршибрные, Генлейны – это те, кто с самого начала фашистского мятежа в Испании действуют под знаменем убийц испанского народа и все с большим рвением призывают людей в ряды «национальных» бандитов, вооруженных Гитлером и Муссолини и проливающих кровь испанского народа. Взгляните хотя бы, как именно сегодня «Последний лист» дюймовыми буквами радостно сообщает о том, что защитники Мадрида потеряли тридцать восемь тысяч убитых и в несколько раз больше раненых. Гиены из «Поледни лист» разделяют радость Франко так бурно, что не замечают, как этим сообщением они опровергают свое собственное вранье о франкистской «народной» армии. Ведь только в Мадриде мертвых и раненых больше, чем воинов во всей армии испанских заговорщиков, а это, конечно, доказывает только то, что весь народ поднялся на борьбу против фашистов; если же он до сих пор не уничтожил их, то лишь потому, что ему приходится бороться не только против Франко и Молле, но также и против Гитлера и Муссолини, против объединенной международной реакции, а единственную фактическую помощь он пока получает лишь из далекой советской страны.

А мы здесь, в Чехословакии, терпим такое положе-ние, терпим, что и другие союзники Франко и Молле, что Браный и Стршибрный помогают убийцам испанского народа, мы разрешаем им ликовать по поводу преступлений испанских фашистов, мы до сих пор терпим, что они открыто проповедуют и готовят у нас такое же кровопролитие, какое организуют Гитлер и Муссолини с помощью Франко в Испании.

Именно тот самый «Поледни лист», который преподнес читателям фотомонтаж с «оскверненными мумиями» и распространял гитлеровскую пропаганду о «красных ужасах в Испании», теперь, глядя на эти страшные фотографии убитых детей, не преминет цинично заявить, что виновато мадридское правительство: дескать, оно должно было отступить перед требованиями фашизма. Но это циничное заявление нельзя расценивать только как одобрение убийства; это – признание, характеризующее его собственную программу: отступите перед нашей чудовищной наглостью, либо мы в союзе с Гитлером и Муссолини будем и здесь творить все, что творит наш Франко в Испании.

Отступить? Мы не смеем отступить ни на шаг! Мы должны идти вперед, идти от дома к дому и пробуждать всех, кто не хочет страдать под диктатурой фашизма, все то огромное большинство народа, которое не хочет влачить жалкое существование и умирать в колонии Третьей империи, – пробуждать для того, чтобы люди объединились и окончательно истребили у нас гнездо гитлеризма, всех помощников испанских убийц, уничтожили бы их во-время, чтобы они не могли повергнуть народы Чехословакии в такой же ужас, в какой повергли испанский народ испанские Браные и Стршибрные.

Поход реакции против культуры[86]

«Руде право», 18 ноября 1936 г.

Чешская реакция продолжает насаждать гитлеризм в культуре. Ежедневно встречаешь в газетах Браных и Стршибрных новые нападки на культуру и деятелей культуры, и всегда чем бесстыднее нападение, тем оно невежественнее.

Но речь идет не только о газетной травле. Статьи эти не так умны, да и не так остроумны, чтобы сами по себе могли представлять опасность. Дело именно в том, что они не существуют «сами по себе». Дело в том, что они были той артиллерийской подготовкой, вслед за которой предполагается главное наступление, и что сегодня они – искусственная завеса, под прикрытием которой уже проводится генеральное наступление. Они должны вызывать антикультурный психоз, чтобы гитлеризму в области культуры удалось захватить новые важные позиции. Это не только газетная кампания, которую мы могли бы, совершенно закрыв глаза на ее качества, назвать «дискуссией», а реакция власти, административное давление, использование государственных позиций для полной фашизации чешской культуры.

Когда, например, «Народни листы» пишут, что сейчас разрабатывается положение, согласно которому государственные премии будут распределяться таким об-разом, чтобы ими не награждались выразители и пропагандисты «большевизма в культуре» и эти «большевистские пропагандисты» уже никогда не смогли бы заседать в жюри, – то это, очевидно, кажется нам смешным, ибо это пишет человек, для которого, по его собственному признанию, чешская литература кончается 1918 годом. Но это не смешно потому, что одновременно с этой газетной юмореской реакция, представленная аграрной партией и партиями Национального объединения, готовит проект нового положения, по которому государственные премии могли бы получать только Заградники-Бродские и авторы стишков на новогодних открытках. Так пусть хоть сдохнет литература, лишь бы стала фашистской!

Не случайно в нападках газеты «Народные листы» большевиками названы Лангер и Шальда и обвиняется в большевизме жюри, членами которого были деятели культуры различных политических взглядов, в том числе и католики, но как раз не коммунисты. Не приходится долго доказывать, что «борьба с большевизмом» здесь только предлог, чтобы скрыть их истинную цель: борьбу против всякой подлинной, нефашизированной культуры.

В газетах Браного, Катанка, Стоупала мы часто встречали нападки на радио, хотя не секрет, что именно группа этих господ владеет радиовещанием. Мы могли бы эти газетные атаки принять за комедию, если б не знали, что все эти статьи писались для того, чтобы скрыть внутреннее официально одобренное наступление, целью которого является полный захват радиовещания. Работники радио – деятели искусства – не являются реакционерами, как его владельцы. Реакционеры не могут заменить их собственными равноценными в художественном отношении силами, потому что вообще нет и не может быть полноценных реакционных художественных сил. Выгнать Ирака и поставить на его место Каганка – это вызвало бы слишком много шума. А вот изолировать работников культуры на радио и в изоляции сломить их административным давлением – это как раз то, чего сейчас добивается реакция.

Поэтому реакция использует каждый удобный случай. По радио в сообщении о советском вечере было прочитано стихотворение советского поэта Светлова «Гренада». И внутренняя реакция на радио уже идет в наступление – распространяет слух, будто это было стихотворение во славу мадридского правительства. Мы могли бы с возмущением сказать, что вовсе не грех проявлять свои симпатии к легальному правительству дружеской демократической республики. Могли бы также уличить реакцию в скандальном невежестве, так как «Гренада» Светлова была написана десять лет назад, и поэтому не может иметь прямого отношения к нынешним испанским событиям. Но к чему задерживаться на подобных доказательствах. Реакции нет дела до этого произведения, ей важно нападать и запугивать и каждой выигранной уступкой усиливать свое наступление до тех пор, пока радио и работающие