Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Добраться до вас без незаменимого Тимки было тем еще квестом, — сказала Катерина, оценивая надежное, но мало-элегантное спортивное оборудование.

— Да, все при деле. Одни мы, тыловые штрафники, употеваем в безнадеге. Кстати, вот — рядовой Тяпоков, боец кабинетного направления, но весьма толковый. Рекомендую.

Катерина одарила благосклонным взглядом пламенеющего от смущения очкарика и молвила:

— О штрафных делах мы еще вспомним. Мне рассказали, я вообще не поверила. Этому ли тебя учили, а, Земляков⁈ Ладно, разбор полетов подождет. Пошли, есть кое-какие новости, вернее, намеки на новости. Обсудим оперативную обстановку.

— У меня еще фриц допроса ждет.

— Завершай, порядок есть порядок, — Катерина внезапно (для всех, кроме знающего наставницу Землякова) повисла на перекладине, эффектно вышла силой в упор, окинула с высоты взглядом комендантский двор. Бойцы затаили дыхание, ожидая переворота и вскинутых в небо стройных огалифеченных ног, но спортсменка просто соскочила на земную твердь. Из-за машины донеслись отчетливые вздохи разочарования.

«Ну ты садистка» — закатил глаза старший лейтенант Земляков.

«Не без этого» — усмехнулась старший лейтенант Мезина.

О причинах хорошего настроения Катерины догадаться не получалось. В разговоре выяснилось, что в Москве, несмотря на все усилия, прорывов в следственно-оперативной работе сделать не смогли. Нет, дополнений имелось уйма: прояснились детали схемы отбора немцами кандидатур на эвакуацию, появился список «точно ушедших», просчитали нюансы технических характеристик непосредственно старта Прыжка, да и еще много чего… Но главное — координаты стартовой площадки — так и оставалось в неизвестности.

— Парадоксальная ситуация, — сказал Евгений. — Мы знаем почти всё, кроме единственной технической детали. Довольно громоздкой, даже без учета энерго-подключения. Вообще-то, так не бывает.

— Всякое бывает. Никто не знает координат Портала — на Этой стороне уже не знают, на Той — колониальной — так и не узнали. По элементарной, но уважительной причине — живых свидетелей не осталось.

— С той стороны должно быть серьезное сооружение, и переселенцы не могут его не видеть. И кто-то должен был остаться с нашей стороны. Не могли же они поголовно самоликвидироваться. Вряд ли это был один человек, а групповой суицид не очень-то присущ немецкому менталитету. Хотя, может, насчет последнего я и ошибаюсь, — признался Евгений.

— Не очень ошибаешься. Хотя немецкий менталитет тоже меняется. А сооружение на Той стоит, я его видела. Только это примитивная финишная площадка, обратного стартового оборудования установить не успели, да и с энергетическим подключением там слабовато. Отлично забетонированный круг диаметром в тридцать метров, с остатками станины лебедки и более поздней мемориальной хреновиной.

— Гм, значит, совсем глухо оттуда запечаталось? Безвозвратно? Надо же. Отсекло напрочь?

— Не совсем. Связь с колонией враг восстановил, но намного позже, иным путем и «малой мощности». Но это следующий вопрос, уже частично решенный, — намекнула Катерина.

— Так может и этот уже решенный? Как говорится: «лучшее средство от вражеских Прыжков, это наши танки на их стартовой площадке». Чего мы нервничаем? Что «упрыгнуло» то упрыгнуло, а площадку рано или поздно нащупаем. Все равно она уже не функционирует.

— Это сложный вопрос. Возможно, мы ошибаемся, и не все кончилось. Если немцы изловчатся и еще один старт проведут… о геофизических последствиях ты имеешь представление, а начальство нас совсем того. Нет, нужно напрячься и найти, иначе мы можем здорово пролететь.

— Понятно. Напряжемся, — Евгений откинулся на неудобную спинку стула и задумался. — Возвращаясь к свидетелям. Нет же никого. Мы, конечно, не гении, но рыли старательно. Полагаю, уничтожены все знающие суть немцы. С этой стороны тоже начисто отсекли.

— Ты о парадоксе упоминал, — напомнила Катерина. — Так парадокс именно в этом. Возможно, портал уничтожили мы, в смысле, наши оперативные группы. Просто мы еще об этом не знаем, а в будущем колонисты просто не знают — они уже отсеченные. А настоящее — неопределенно. Редкий подвисший момент исторического равновесия. И мы можем пролететь. Не вообще, а в данной неопределенной ситуации. Но даже единовременная неудача может привести к крайне неприятному результату. Непредсказуемому.

— Не совсем уловил. Мы здесь безоговорочно победим. Там ты… вы, тоже управились. Где проблема?

— Проблема в нелинейности, — пояснила Катерина. — Нельзя исходить из аксиомы: вот вход, а на том конце выход. Это тебе не под Королевским замком лазить. Здесь намного более сложная схема. Нам известно, что у «Кукушки» имелись разнонаправленные базы — на некоторых найденных немцами плацдармах существовать автономно было попросту невозможно, другие варианты не успели подготовить к приемке эвакуированных. Мы про них почти ничего не знаем, что крайне нехорошо. Шаги и телодвижения врага необходимо отслеживать тщательнее. Но главное иное: скорее всего, существовала последовательная цепь Порталов — грузы и эвакуируемые нацисты отправлялись через промежуточные площадки. Это сложность отнюдь не следствие повышенной конспирации, просто у фрицев так получилось по техническим причинам.

Евгений полез под стол и оттуда глухо сказал:

— Вот эта множественность миров меня несколько пугает. Нет, с мыслью, что ты где-то там уверенно обосновалась, я свыкся, не такой уж чужой мир, раз ты и твои близнецы там. Я же их знаю, они нормальные, не мутанты какие-то. Но если смотреть в целом, то откровенно стремно — что за ситуация? Вообще никаких концов и упорядоченности не найдешь.

— Под столом упорядоченность ищешь? Это вряд ли.

— Откуда такое недоверие? Мой стол, некую упорядоченность имеем. Пусть и относительную, — Евгений выбрался с бутылкой пива. — «Черный барон», у бойцов изъял, наивно просили прочесть, что за хрень. Между прочим, малоизвестная легенда Кенигсберга, на пробу приберег, наставницу угостить.

— Бессовестно пользуешься служебным положением. Но спасибо, интересно продегустировать. Стаканы-то есть?

Пиво Евгений попробовал из интереса и сразу понял, что отвращение к спиртному никуда не делось. Видимо, придется окончательно на минералку переходить. Интересно, что Иришка по этому поводу скажет?

Опытная начальница сочла пиво «оригинальным, интересным, но не верхом совершенства». Едва начатую бутылку оставили рядовому Тяпке и бойцам для ознакомления с уходящим навсегда реликтовым продуктом прусского пивоварения — пора было ехать на перевязку.

Катерина села за руль:

— Что там наша ненаглядная Варлам? Еще не придушили?

— Пока стороной обходят. Кстати, ты об Иванове запрос повторила?

— А как же… — Мезина замолчала, осторожно выруливая со двора. — Иванов, да… Тут тоже немалый парадокс. Я «пробивала» и по своим каналам, неофициальным. Митрич погиб шесть раз. Нужно признать, это абсолютный рекорд для всех моих знакомых.

— Это вообще в каком смысле? Шесть «калек» — и везде так печально закончилось?

— Несколько обобщаю. Четыре «погиб», два «без вести». То, что ты пробивал — седьмой вариант. Плюс неподтвержденные данные — времени для запросов имелось маловато, идет медленно, через «пятые руки», да и фамилия и инициалы широко распространенные. Это мягко говоря.

— Что-то уж совсем минорная статистика, — вздохнул Евгений.

— Не совсем. Это же Ивановы — их так просто не возьмешь. Есть рабочая версия, но она нуждается в проверке. Неофициальной. Есть мнение, что здесь частный момент, нет смысла выводить наверх. Да, есть такое чувство.

— Насчет этого тебе виднее. А вы точно не родственники?

— Нет, если насчет кровных, то маловероятно. Хотя, конечно… Тут сами боги не разберутся. Не отвлекай меня за рулем, я же вожу редко, — рассердилась бывшая начальница.

* * *

Ехать было недалеко — тыловой медпункт оперативного отряда пристроился рядом с санбатом. Евгений в санбате уже бывал — заезжали вместе с майором Васюком, поскольку в «Линде» своих бойцов ценили и надеялись, что подлечившиеся легкораненые догонят отряд в организованном порядке. Собственно, этим военфельдшер Варлам и должна была заняться, но исходя из знания ее натуры… В общем, старший лейтенант Земляков обещал посодействовать и проконтролировать.