Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович

Встали двое друг перед другом…

— Вот Терсков учудил, — фыркнул Лютов. — Хороший же офицер, исполнительный и инициативный, и нате вам. Ладно бы еще красавица была…

— Вот это ты напрасно, — сказал Коваленко. — Симпатичная санитарочка.

А там — между танком и машиной — торопливо говорили что-то друг другу, наверное, и не слыша себя от рева близких моторов, девчонка сунула что-то бумажное — письмо, а может адрес. Обняться, лопухи, не решаются…

— Ох и всыплю! — зарычал Лютов. — Целуй да тикай к машине, дурак. Эх, Терсков, Терсков…

Кричала и грозно махала флажком регулировщица, кричали с санитарной машины, свистели шалые артиллеристы с помятого «студебеккера», рокот танков заглушал все. Сидели в люках танкисты, смотрели, блистал стальной улыбкой Иванов в сдвинутом с наголо стриженого лба танкошлеме…

Танкист на миг сжал руку подруги, качнулся назад, но полез за пазуху. Мелькнуло что-то непонятное, мягкое, с шелковым красивым взблеском.

— Нет, но каков наглец⁈ Еще и трофеи дарит! — возмутился Лютов.

Земляков засмеялся:

— Это, товарищи командиры, не трофей, а подарок. Давайте на меня взыскание Терскова бахнем? Я за юное зарождающееся чувство готов пострадать.

— Великодушный какой. Поэтичный, — заворчал Васюк. — Старлей начудил, колонну задержал, ему и отвечать. Но в меру отгребет, да, товарищ майор?

— В меру, в меру, я ему… — Лютов грозил кулаком танку.

Танкист уже запрыгнул на броню, «тридцатьчетверка» окуталась дымом выхлопа, стремительно двинулась через мост. Терсков уже из люка оглянулся на начальство, кивнул — «виноват, отвечу».

— Ох и будет тебе мера! — заорал строгий командир ОМГП, хотя услышать его на «ноль-втором» заведомо не могли.

Но Терсков уже игнорировал начальство, оглядывался на девчонку. Та как дите подскакивала на мостовой, махала рукой. Эх, много ли для счастья людям на войне нужно.

Уходили танки по шаткому, вздрагивающему временному мосту

— Безобразие! — поправляя фуражку, подвел итог инциденту Лютов. — И главное, какой пример рядовому составу⁈

— Ну, с какой стороны посмотреть, — заметил Коваленко. — Безобразие, конечно, но лучше пусть на наших девчат смотрят, чем на немок поглядывают. Отчасти простительно. Молодежь все же.

Офицеры посмотрели на Васюка, тот немедленно возмутился:

— И я «молодежь», что ли⁈ Причем тут личные анкетные данные⁈ У меня, между прочим, полный порядок.

— Так у тебя Анита — девушка с опытом координации масштаба всесоюзного центра связи, у нее всегда порядок. А тут полевые условия, пересеклись счастливым случаем — уже полный восторг, — сказал Земляков.

— Опять защищаешь⁈ Сам-то… Замки он с налету берет, герой неустрашимый. В башке-то что было?

Совершенно бессмысленно оправдываться, пояснять, что шел на разведку, остальное чисто случайно. Ну да ладно, все равно схлопотал по полной программе.

Утягивалась колонна, уже проскочили хлебовозка с водовозкой, пошли иные бесценные автомашины жизнеобеспечения. Товарищи командиры тоже двинулись к своим «Виллисам» и трофейным вездеходикам.

— Смотри тут, Женька.

Старший лейтенант Земляков пообещал бдить и в штурмы не лезть.

Ушла колонна, начала рассасываться «пробка» у моста, а Евгений чертыхался в «Опель-кадете». Это у Яниса все с полоборота заводилось, а тут проявляет машинка норов, да еще руки забинтованные плохо слушаются. Но длинное немецкое ругательство подействовало — двигатель завелся.

— Ну, пять-десять минут у нас определенно есть, — сказал Евгений «Опелю». — Полюбопытствуем, что ли?

«Опель» не возражал, догнали санитарную машину у площади Вильгельма I. Земляков махнул, чтоб «полуторка» остановилась, из кабины полуторки немедля заорала медицинская младшая лейтенантша — возрастная и страшно сердитая, пришлось помахать удостоверением.

Встали у перевернутого трамвая и разбитой баррикады. Группка немцев уже работала, разбирала камни и усердно подметала островки уцелевшей мостовой.

Земляков козырнул главной медичке (вздохнул про себя — с забинтованными лапами что ни делаешь, выглядит смехотворно):

— Надолго не задержу, товарищ медик. Необходимо маленькое уточнение.

Глянул в кузов — жизнерадостные девушки притихли. Ну да, когда СМЕРШ останавливает, радости мало.

— Без нервов, я по чисто бытовому вопросу. Имею отношение к знакомым вам танкистам, — Евгений махнул забинтованной лапой в сторону моста.

Вот сразу заулыбались, косясь на девчонку. Вблизи она оказалась чуть старше, хотя хрупкая до невозможности. Но прав зоркий Коваленко — симпатичная.

— Адрес-то полевой почты успели взять, товарищ военнослужащая? — поинтересовался Евгений.

— Н-нет. Там же стоять нельзя, — пробормотала девчонка. — Я свой адрес дала. У меня готовый был.

— Вот это правильно. Но все же запишите и наш, это на всякий случай…

Продиктовал номер полевой почты — записали сразу в три пары рук, с энтузиазмом слюнявя чернильные карандаши.

— Старший лейтенант, и даже танковый комроты, — томно вздохнула высокая шатенка с медалью, стреляя взглядом по особисту. — Ох, повезло тебе, Олька.

— Тут без шуток, «повезло — не повезло» — дело личное, время покажет. А офицер отличный, лично возглавлял танковое подразделение, штурмовавшее Королевский замок, представлен к награде. Учитываем, товарищи медики, — Королевских замков не так много, они всегда в историю попадают, — пояснил Евгений.

— И вы там были, товарищ старший лейтенант? — вопросила шатенка.

— Принимал участие, но, конечно, не столь очевидное и прямое, наград не заслужил, — признался Земляков. — Ладно, девушки, будьте здоровы, пишите письма.

— Может, вас перебинтовать, товстаршленат? Бинт уже не очень свежий, — предложила главная медичка.

— Не стоит переводить перевязочный материал, мне еще «баранку» крутить и крутить, запачкаю, — Евгений приветственно поднял бело-серую ладонь. — Счастливо! Да, Оля, забыл спросить — вы с Ивановым, ну, тем, что с зубами, тоже знакомы?

— С дядей Митричем? Конечно! Вы ему, пожалуйста, отдельный привет передайте! Я не успела… — закричала девушка Оля с уже отъезжающей машины.

Евгений сел в «Опель», положил огорчительные ладони на руль и задумался. А нет ли в этом чего-то странного и отчасти сверхъестественного? Почему все окружающие непременно знают Дмитрия Дмитриевича Иванова, отчего он всем подряд слегка знаком, но по существу, никому толком не известен? Есть в этом что-то мистическое, или просто кажется? Надо бы с Катериной поговорить, она, похоже, лучше эту странность понимает.

Но Катерины тогда не было, потом пошли иные дела, вроде всего несколько дней миновало, а как будто полноценные месяцы в Кенигсбергской комендатуре прослужил…

…— Фамилия, место рождения, звание, последняя должность?

— Отто Ренн, штабс-фельдфебель…

Старший лейтенант Земляков задавал дежурные вопросы, слушал, и постепенно переходил к вопросам не дежурным, Тяпоков стенографировал, в шкафу с дверцей, пробитой осколком, росла стопка уже оформленных протоколов. В соседней комнате под присмотром сурового и крайне многозначительного видом Горнявого томилось трое очередных немцев — кандидатов на «сказать что-то ценное». Пленных передавали с пунктов приема, сейчас везде работают люди, имеющие ориентировки по линии «Кукушки», сил задействовано много, толку мало. Что ж, рутина оперативной работы.

…— Мы располагались у Штайндаммских ворот, генераторы разбило, мне приказали идти с винтовкой на позиции, но я плохо стреляю, господин обер-лейтенант… — с тоской излагал штабс-фельдфебель.

— Ваша стрелковая подготовка меня не волнует. Расскажите о необычных электромонтажных работах в последние полгода.

— О необычных? Но…

Пустышка. Скорее всего, бригады, производившие действительно важные работы для обеспечения «Кукушки», были уничтожены сразу по окончании подключения портала. Лишняя сотня жизней для этой организации ничего не значит, лучших рабочих отобрали и эвакуировали на «ту сторону», остальных ликвидировали. Нет, не в том направлении нужно рыть. А куда рыть, если даже и по верхушкам не идет? Крайсляйтер и гауляйтер ничего детального толком не знают, а куда уж выше. Мы тут не Штирлицы, идти подряд по всем кабинетам не можем, Бормана и Шелленберга в курилке порасспрашивать не выйдет. А этих штабс-фельдфебелей с обер-шютцами — тьма тьмущая…