Темный день. (Дилогия) - Рут Алла

— Заклинание-то ведь не просто так вас ко мне привело, правда? Я, знаешь, этому даже рада: столько людей проживают свои жизни, так и не прикоснувшись к чему-то необычному, к тому, что выходит за рамки обыденного! — она взглянула на Дарина. — Можно сказать, мне повезло!

Дарин постарался понять шутит Гингема или говорить всерьез, но по ее виду догадаться было решительно невозможно. А она, как ни в чем ни бывало, потянулась за очками и принялась протирать стекла салфеткой.

— Лет десять назад пыталась освоить контактные линзы, чтобы очки не носить, — проворчала Гингема. — Уж очень врач уговаривал, утверждал, что люди, которые носят линзы, более открыты миру, а главное — очень уверены в себе. На это обстоятельство он почему-то особенно напирал, — она водрузила на нос очки и посмотрела на Дарина. — И что ты думаешь?

— Что?

— Как я ни билась, надеть не смогла. Уже вся поликлиника сбежалась мне помогать — все без толку. Пришлось отказаться от этой идеи.

Гингема пожала плечами.

— Видимо, надев линзы, я бы превратилась в настолько уверенного в себе человека, что от меня началась бы раса сверх-людей. Такого боги, разумеется, допустить не могли.

Она взяла ежедневник, что лежал возле компьютера.

— Насчет войны с нечистью, — Гингема раскрыла книгу. Я так понимаю, это будет сражение с минимальными шансами на победу, а вероятность выйти живыми из этой передряги, практически равна нулю?

Она посмотрела на Дарина, тот поколебался, подумал и кивнул.

— Отлично! — сказала на это Гингема. — Тогда отказываться просто глупо! Мы просто обязаны начать войну и достигнуть… ну, хотя бы попробовать добиться успеха в этом безнадежном деле!

И пока ошеломленный Дарин переваривал ее слова — профессор удивляла его все больше и больше — она перевернула пару страниц ежедневника, густо исписанных телефонными номерами и адресами.

— Мы пока что объявим войну в одностороннем порядке: незачем противнику знать, что с ним собрались воевать. Сначала войска мобилизуем, оружием запасемся. Кстати, насчет оружия, — Гингема провела пальцем по строчкам.

— Есть у меня один знакомый… коллега, тоже профессор, живет и работает в Европе, в университете преподает. Крупный специалист по всякой нечисти! Его-то мы и спросим. А если он сам не знает, так хоть посоветует, к кому дальше обратиться.

Дарин изумился.

— Вы прямо вот так возьмете и расскажете ему про вурдалаков?!

— Ну что ты, как можно. Совру что-нибудь, — безмятежным тоном сообщила Гингема.

Дарин в растерянности покусал губы.

— Э… гм… нехорошо как-то, — выдавил он.

— Что нехорошо? — покосилась она на своего бывшего студента.

— Профессорам врать.

Гингема хмыкнула.

— Кто бы говорил! Думаешь, не знаю, что ты на третьем курсе липовые справки из больницы приносил, чтоб практику не отрабатывать?!

Дарин замер со стаканом в руке.

— Я?! Э… так вы зна…

— Конечно, знала. Ладно, можешь не краснеть… дела давно минувших дней, так сказать.

Гингема отыскала нужную запись в ежедневнике и подчеркнула ее карандашом.

— Мы с ним когда-то в аспирантуре учились вместе, — сказала она. — И он… гм… даже ухаживал за мной! Дарин вытаращил глаза, мысленно преклоняясь перед отвагой человека, рискнувшего ухаживать за Гингемой.

— Ну, это, конечно, очень давно было.

— А-а-а… — протянул он и покосился на фотографию в серебряной рамке.

Гингема сняла очки и задумчиво покусала кончик дужки.

— Ухаживал, ухаживал, а потом вдруг взял и женился на моей лучшей подруге. Как банально! Но подруга, должна признать, была очень красивая.

Дарин сдвинул брови. Чай пополам с бальзамом, выпитый на голодный желудок, творил странные вещи: вдруг стало очень обидно за Гингему.

— А хотите, — решительно предложил он. — Я набью ему морду?

Гингема серьезно обдумала заманчивое предложение.

— Гм… ну, сейчас-то уж зачем? — сказала она. — Он уже старичок, ему шестьдесят пять лет в прошлом году исполнилось. А вот если б раньше!

Она прищурила глаза.

— Лет эдак сорок назад я б не отказалась! — мечтательно проговорила Гингема, глядя в окно. На ветке тополя сидела нахохлившаяся ворона. — Уж очень обидно было!

Она повела плечом.

— В прошлом году он овдовел, и наконец-то, сделал мне предложение, — Гигнгема отложила в сторону ежедневник. — Наверное, надо было согласиться, а? Прекрасно бы зажили втроем: я, он и его радикулит.

— Прекрасное будущее, — брякнул Дарин. — Для радикулита.

И тут же прикусил язык под грозным взглядом Гингемы.

— Позвоню ему сегодня, пусть поищет то, что нам нужно…

— Это хорошо. А вы бы пока из дому не выходили после наступления темноты.

— Не выйду, — пообещала Гингема.

Защебетал птичьими голосами дверной звонок. Дарин вопросительно взглянул на Гингему.

— Наверное, из соседей кто-то, — предположила она, поднимаясь с кресла и направляясь в прихожую.

На всякий случай, Дарин пошел следом.

Гингема поглядела в дверной глазок.

— А, это и, правда, сосед, только из другого дома. У нас гаражи рядом, так что мы давно знакомы…

Она распахнула дверь.

— Добрый день, Василий! Проходите!

Рослый широкоплечий парень в камуфляжных штанах, в тяжелых ботинках, с русым кудрявым чубом в квартире Гингемы явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он коротко кивнул Дарину и смущенно потоптался на пороге.

— Ну, как? — спросил он. — Нашли что-нибудь?

Гингема взяла с полки сложенный вдвое листок.

— Конечно. Вот, держи! Тут подробно написано, что такое смокинг, в каких случаях его надевать рекомендуется и другие полезные вещи.

Русоволосый красавец покраснел и сунул листок в карман.

— Это я так, — он уставился в пол. — На всякий случай интересуюсь, мало ли. А не знаете, может, напрокат где дают? Мне ненадолго…

Гингема задумалась.

— Гм… даже не знаю. Может, в драмтеатре?

Когда Василий ушел, она заперла дверь и накинула цепочку.

— Интересно, зачем ему смокинг? Василий охранником на хлебокомбинате работает, туда, вроде, и без смокинга можно?

Дарин пожал плечами:

— Может, у них дресс-код ввели? С завтрашнего дня все сотрудники на работу только в смокингах?

Гиншема хмыкнула.

Они вернулись в комнату и снова уселись за стол.

…Тохта, сузив глаза, рассматривал рыбок, выбирая ту, что покрупнее. Выбрал, прицелился — и лапа его нырнула в воду и вынырнула обратно: уже с добычей. Кобольд тут же сунул ее в рот, мгновение ощущал, как бьется во рту рыбка, потом с наслаждением захрустел косточками. Вот оно, счастье! Вот она — настоящая еда! Не крыса, конечно, но тоже очень даже ничего. Прожевал хорошенько, посмотрел в сторону стола, где разговаривали о чем-то Гингема и Дарин, подумал и решил сменить гнев на милость.

Все равно ничего у них не получится без его помощи, помощи отважного бесстрашного кобольда, потомка воинов!

Он пришурился и посмотрел на Дарина. Сражаться он будет, видали? Можно подумать, это у него в предках — отважные кобольды-воины! Да без Тохты им никуда!

Кобольд подошел к столу, вспрыгнул на кресло, вытер морду лапой и деловито промолвил:

— Ладно уж, рассказывайте, что надумали…

… А у Крынкина, меж тем, события происходили своим чередом.

Парень выслушал его рассказ, почесал в затылке и улыбнулся.

— Чудовище? Из подвала? Дядя Крынкин, да привиделось это знакомой вашей. Померещилось. Сами посудите, откуда в наших подвалах чудовищу взяться? Там только бомжа водятся, крысы да кошка. Или собака бездомная заскочила. Ведь эта… как ее? Варвара-то говорила, что существо на собаку похоже было?

Крынкин кивнул.

— Ну, вот. Конечно, показалось. Кино посмотрела какое-нибудь, ужастик или еще что. После таких фильмов и не это еще увидишь!

Крынкин потоптался в маленькой прихожей, комкая газету в руках, повздыхал.

— Нет, не могла Варвара ошибиться, — наконец, сказал он решительным голосом. — А ты это… все рано, книжки-то покажи. Про Лох-Несс-то ты мне много чего нашел, спасибо.