Царьград (сборник) - Александр Харников

– Я понимаю вас, – со вздохом сказал Пирогов, – многие из моих коллег в осажденном Севастополе тоже погибли при исполнении своего священного долга военного медика. Вообще же, дорогой Игорь Петрович, война – ужасная вещь, и я каждый раз жалею, что молодые, полные сил люди гибнут, так и не совершив то важное и хорошее, что они бы, возможно, совершили в своей жизни. Впрочем, войны начинают политики, а гибнут на них совсем другие.

– Николай Иванович, – сказал я, – я всё прекрасно понимаю. Но наша миссия на этих войнах – минимизировать потери и сделать эти войны менее кровопролитными. К тому же, Николай Иванович, похоже, у нас снова появилась работа. – Я указал Пирогову на санитаров, которые несли кого-то на носилках к нашей палатке-операционной.

Но я, к счастью, оказался не прав. Это не был очередной раненый, прибывший на вертолете с фронта. Госпитализировали молодую гречанку, у которой начались роды, и по просьбе ее свекра, ее отправили к нам. Муж гречанки ушел в крейсерство на каперском пароходе вместе с нашим «Североморском». Потому она считалась как бы женой военнослужащего. К тому же роды были тяжелыми, и местные повитухи, убедившись, что им самим не справиться, сказали, что спасти роженицу могут только русские чудо-доктора. Наш дежурный врач, осмотрев больную, вынес вердикт – необходимо провести кесарево сечение.

– Вот, видите, Николай Иванович, – сказал я Пирогову, велев подготовить гречанку к операции, – во время войны люди не только умирают, но и рождаются. Вы не поможете мне?

– С преогромным удовольствием, Игорь Петрович, – с улыбкой сказал мне Пирогов и отправился мыть руки и облачаться в стерильную одежду врача-хирурга.

11 июля (29 июня) 1877 года, вечер. Константинополь

Полковник ГРУ Вячеслав Бережной

Сегодня почти все наши сухопутные части, сведенные в механизированную бригаду, выступили к Шипкинскому перевалу. За тот месяц, что прошел с момента освобождения «Второго Рима», у многих из нас завелись друзья и знакомые среди христианского населения бывшей столицы Оттоманской империи.

А нехристианское население резко уменьшилось, ибо мы разрешили беспрепятственно и абсолютно легально всем желающим выехать на ПМЖ в Анатолию. Существовало только одно «НО». Беспрепятственным этот путь был только для бедноты, для торговцев и мастеровых. Для пашей, беков, эмиров и прочих беев «пропуском» стала обязательная сдача в казну Югороссии имущества, награбленного поколениями их предков у христианских народов. Оставшиеся должны были или где-то работать, или положить зубы на полку, добывая пропитание любым легальным способом. А те, кто пытался сделать это нелегально, попадал в каталажку. Оттуда у них было два выхода – или на принудработы, или отправка с очередным караван-конвоем в Анатолию.

Крупные денежные штрафы были наложены на купеческие и банкирские дома, в основном греческие. Так их наказали за сотрудничество с султанским режимом. Те же купцы, которые по дешевке скупали у башибузуков добро после погромов, понесли более строгое наказание. И них конфисковали всё имущество, а сами купцы, точнее, «барыги» – скупщики краденого, загремели в тюрьму. А особо «отличившиеся» были торжественно повешены на рыночной площади.

Короче, за этот месяц город был основательно вычищен. Сегодня утром случилось еще одно событие. Император Александр II прислал на имя поручика Никитина телеграмму, в которой за долгую и преданную службу поздравил его майором. Видимо, после спасения любимой дочери из британских застенков Александр II стал особо щедр на ордена и чины.

Ранее поручик, а с сегодняшнего дня майор Никитин, используя свои старые связи среди греков, наладил агентурную сеть, которая выявляла шпионов иностранных разведок, главарей разбойничьих шаек и наркоторговцев. С ними разговор был короткий. Город находился на военном положении, и потому приговоры выносились максимально строгие и приводились в исполнение без проволочек.

А вот майор Леонтьев нас покинул. Нет, с ним все в порядке, просто приехавший в Турцию из САСШ негоциант Макс Шмидт решил перебраться подальше от этих русских варваров в «единственно свободную и демократическую страну в Европе» – Англию. Теперь и у нас и у Игнатьева есть в стане врага настоящий резидент, снабженный современными средствами связи. Внедрение прошло успешно, и разведки Российской империи и Югороссии имеют у самых корней британского дуба своего «крота». Каждый день от него поступают ценнейшие сводки о том, что происходит в британской столице. Красота! И самое главное, никакого риска, что рация может быть запеленгована.

Всё, поднимая тучи дорожной пыли, боевая техника тронулась с места. Единственный вид твердого покрытия в этом веке – каменная или кирпичная мостовая. Но здесь эта роскошь имеется только там, где ее уложили еще во времена Византии. Стоят эти дороги сотни лет, и ничего им не делается. Естественно, те, которые избежали печальной судьбы – быть разобранными на стройматериалы.

В густых желтых клубах пыли скрылись машущие платками провожающие нас женщины. У многих бойцов и командиров уже завелись здесь зазнобушки. Причем среди них были не только болгарки или гречанки. Попадалось немало русских, армянок и грузинок. Дело в том, что среди горцев процветало людокрадство. Жертвами их были в основном девочки-подростки и молодые женщины. Большинство из них покупали турки, для своих гаремов. Когда мы захватили Константинополь, они стали свободными. У многих хозяева в спешке бежали, другие были убиты в бою или казнены по приговору военного суда.

То место, где раньше располагались казармы султанской гвардии, турки, осужденные на принудработы, расчищают от руин. Сейчас здесь расположился «лагерь беженцев». Вот тут-то и пригодился госпиталь МЧС. Ибо в этом лагере были только женщины и дети. Многие из женщин беременны, большинство детей – сироты. Причем нас не интересует национальность детей, особенно малышей. Мы принимаем всех, чтобы воспитать из них свою смену. И вот теперь многие из бывших наложниц, вдов погибших греков, болгар и турок пытаются найти свое женское счастье. Они мечтают о муже, отце для своих детей. А то, что многие оказались далеко от родных мест, было для них не так уж важно.

Высовываю голову в окно и смотрю назад – город скрылся за холмом. Теперь вперед, и только вперед. За боевыми машинами пехоты авангарда тянется длинная колонна бензовозов и грузовиков. Головной дозор на трех БТР-80 вышел вперед загодя и уже скрылся за горизонтом. Замыкающая застава тоже состоит из трех БТР-80 комендантской роты. По нынешним временам «вундервафля» ужасная.

Были некоторые сомнения насчет танков Т-72 и 152-миллиметровых самоходок «Мета». Но я решил оставить в Константинополе всю тяжелую технику. Во-первых, состояние местных мостов, особенно в горах, может поставить на этой идее крест. Во-вторых, машины тяжелые, достойных целей для них не будет, только напрасно сожжем топливо и угробим моторесурс. В-третьих, для того, чтобы нашим союзникам из Российской империи «показать товар лицом», будет достаточно и БМП-ЗФ с «Ноннами». Ведь они о нашей военной мощи знают больше со слов или по фотографиям.

Конечно, ничто так не впечатлит профессионального военного всех времен и народов, как рота Т-72 на марше. Только пыль летит и земля дрожит. Но замена в виде БМП тоже внушает трепет и уважение. Жаль, что сам «Ак-паша» – «Белый генерал» Михаил Дмитриевич Скобелев – действует со своим конным корпусом на другом участке фронта. Он прижимает к берегу Черного моря растрепанную и практически потерявшую боеспособность Силистрийскую группировку турок. В преддверии надвигающихся событий генерал Скобелев довольно долго провел у нас в Константинополе и прошел «краткий курс глубокой операции» у командира танковой роты майора Деревянко. Ну и я нередко беседовал с ним на профессиональные темы. Такому генералу, как там говорили в наше время молодые: «во всем респект и уважуха».

В нашем марше есть и чисто политический элемент. Воздушная разведка засекла перемещение австро-венгерских войск к рубежам Боснии, Черногории, Сербии и Румынии. Похоже, что Франц-Иосиф, несмотря на все наши предупреждения, все же решил ввести свои войска в Боснию… Что-то тут нечисто, возможно, готовится какая-то провокация. Наша и имперская разведки роют землю, пытаясь понять, что происходит. На всякий случай после Шипки наш ударный кулак будет переброшен в Софию, поближе к месту возможных событий. Туда же направятся и высвободившиеся кавалерийские дивизии Российской империи. Адмирал Ларионов приготовил сюрприз – в случае явного обострения обстановки отправить парочку наших самолетов, сделать «круг почета» над Веной, перейдя звуковой барьер над Шенбруннским дворцом.

Кстати, из Лондона от Макса Шмидта поступило предупреждение о «красном» уровне террористической опасности со стороны Великобритании. Причем акции планируются как в Константинополе против нас, так и по всей территории Российской империи против лиц императорской фамилии, высших должностных лиц, а возможно, и против самого царя. Поляки, финны и прочие обиженные нами горцы, вкупе с холуйствующей перед «просвещенной Европой» отечественной интеллигенцией были готовы перейти к безжалостному террору. Ну да ладно, мы еще посмотрим, кто кого. Майор Леонтьев уже начал соответствующую работу с ирландскими фениями и с шотландцами. Будет и у королевы Виктории свой персональный геморрой.